В следующем, 1406 г. Лян Дао-мин направил в Китай своего побочного сына Лян Гуань-чжэна. Вместе с ним в Китай прибыл некто Чэнь Ши-лян, сын Чэнь Цзу-и. Чэнь Цзу-и был также уроженцем провинции Гуандун. Совершив преступление, он бежал из Китая и поселился в Палембанге. Здесь он выдвинулся и стал одним из руководителей китайской общины. Когда в 1405 г. Лян Дао-мин ездил в Китай, руководство китайской общиной в Палембанге было временно передано Ши Цзинь-цину. Чэнь Цзу-и уже тогда вступил с ними в борьбу за власть[269]. В 1406 г. Чэнь Цзу-и пришел к власти в Палембанге; это случилось, очевидно, уже после смерти Лян Дао-мина, о котором после 1406 г. нет упоминаний в источниках.
Чэнь Цзу-и, используя выгодное географическое положение Палембанга, занялся морским разбоем. Ма Хуань отмечает, что он «грабил деньги и товары на всех проходивших мимо кораблях торговых гостей»[270]. При этом Чэнь Цзу-и не делал различий между кораблями частных торговцев и посольскими миссиями, которые везли «дань» в Китай. В «Мин ши» записано: «Хотя [Чэнь Цзу-и] присылал дань двору, он был морским разбойником. Послам, курсировавшим с данью туда и обратно, приходилось от него плохо»[271].
Когда корабли Чжэн Хэ проходили в 1406 г. мимо Палембанга в Индийский океан, Чэнь Цзу-и еще не был у власти, так как в «Мин ши» отмечено, что Чжэн Хэ только на обратном пути, т. е. осенью 1407 г., послал к нему человека для «привлечения к покорности» императору[272].
Чэнь Цзу-и принял посланца Чжэн Хэ как положено, но решил внезапно напасть на китайский флот и ограбить его. Однако Ши Цзинь-цин предупредил Чжэн Хэ о готовившемся нападении. Поэтому когда войска Чэнь Цзу-и попытались захватить корабли Чжэн Хэ, то, как отмечает Фэй Синь, они «попались, как зверь в расставленную на него сеть»[273]. Войска Чэнь Цзу-и были наголову разбиты, причем в схватке было уничтожено более 5 тыс. человек[274]. Самого Чэнь Цзу-и схватили и вместе с несколькими его приверженцами в оковах доставили в Китай. Здесь его бросили к ногам императора, а затем публично казнили на городском рынке столицы.
Другое крупное столкновение произошло у экспедиций Чжэн Хэ в стране Самудра в 1415 г. Здесь китайские войска вмешались в происходившие в стране распри и борьбу за власть. Около 1407 г. местный властитель был убит в бою с войсками соседней страны. Полководец, довершивший разгром этой страны, стал супругом вдовы властителя и, пользуясь малолетством наследника престола, сосредоточил в своих руках всю власть. Однако последний между 1409 и 1412 гг. совершил переворот. Регент был убит, но его сын Секандар (в китайской транскрипции Суганьла) со своими приверженцами ушел в горы, где построил крепость, и оттуда стал совершать набеги, намереваясь захватить престол[275]. Согласно данным Чанлэской и Люцзяцзянской надписей, а также по словам Фэй Синя, властитель Самудры направил в Китай посольство с просьбой о помощи против Секандара[276]. По другой версии, изложенной в «Мин ши», Секандар сам напал на войска Чжэн Хэ, из-за того что ему не были вручены подарки от императора[277]. Согласно «Мин ши», войско Секандара насчитывало несколько десятков тысяч человек[278]. Однако китайцы, которыми командовал в бою сам Чжэн Хэ, обратили неприятеля в бегство. Секандар и вся его семья были схвачены, доставлены в Китай и казнены.
Еще одно военное столкновение произошло у Чжэн Хэ на Цейлоне в 1411 г. Оно также закончилось победой китайских войск, а местный властитель был взят в плен.
Военные действия проводились китайским флотом и против пиратов, являвшихся тогда серьезным препятствием к развитию сообщения по Южным морям. Это должно было обеспечить безопасность посольского обмена со странами Южных морей, а также в немалой степени способствовало успешному развитию внешней морской торговли, в этом районе. По свидетельству Фэй Синя, после разгрома Чэнь Цзу-и в 1407 г. «на морях водворился порядок и смирение»[279]. В мемориальной надписи Чжэн Хэ на Цейлоне говорится об экспедиции 1407–1409 гг.: «Когда наши послы были направлены огласить императорские манифесты всем иноземцам, морские пути оказались свободными»[280].
Итак, в отличие от грозных посланий, которыми ограничивалось правительство Китая в конце XIV в. при разрешении инцидентов, во взаимоотношениях со странами Южных морей, в начале XV в. мы наблюдаем непосредственное вооруженное вмешательство китайских войск.
Такое сочетание дипломатических методов, не требовавших ничего принципиально нового от иноземных властителей, с демонстрацией военной силы обеспечивало успех деятельности китайских морских экспедиций в большинстве стран Южных морей. Почти все они предпочитали направлять свои посольства в Китай либо вместе с экспедициями, либо вслед за ними.
Во многих странах китайским послам оказывался пышный прием. Например, в Тямпе властитель под звуки барабанов и флейт выехал на слоне встречать Чжэн Хэ и других послов. Его сопровождала вся местная знать верхом на лошадях и более 500 солдат в полном вооружении — с мечами, короткими пиками и кожаными щитами[281].
В Чанлэской надписи с гордостью отмечается: «Все без исключения иноземцы соперничали, кто опередит других в преподношении чудесных вещей, хранящихся в горах или скрытых в море, и редкостных сокровищ, находящихся в водной шири, на суше и в песках»[282]. Здесь в гиперболической форме отражен успех в получении «дани» в обмен на доставленные на борту морских экспедиций подарки.
На отношение мелких государств и княжеств Южных морей к Китаю не могли не оказать соответствующее воздействие военные успехи экспедиций китайского флота. Как отмечается в источниках, после, боя с Секандаром «иноземцы, узнав об этом, были потрясены и испуганы»[283]. Фэй Синь в свою очередь говорит, что в результате этих событий «все иноземцы: в трепете подчинились»[284]. Это, конечно, обычное для китайских средневековых авторов преувеличение, но, несомненно, военные действия экспедиций Чжэн Хэ должны были иметь резонанс в заморских странах.
Активизация дипломатической деятельности и в первую очередь многократные крупные морские экспедиции, предпринятые китайским правительством в страны Южных морей в начале XV в., принесли немалые результаты.
Во-первых, это сказалось на расширении круга «даннических стран», вступивших в начале XV в. в посольские связи с Китаем. «Самые западные из стран Западного края и самые северные из северных стран несомненно далеко, но путь к ним можно подсчитать. Что же касается всех иноземцев, живущих за морем, то их страны поистине далеки. И все они с сокровищами и подношениями, с несколькими переводчиками[285] приходили ко двору императора»[286], — гласит Чанлэская надпись. Расширение круга стран, установивших посольские связи с Китаем в указанное время, произошло не только за счет освоения путей в более далекие края. В контакт с Китаем вступили и страны Южных морей, ранее не имевшие с ним официальных отношений. Это были небольшие государства и княжества, лежавшие в стороне от главных морских путей в Южных морях. Появление их посольств в Китае в начале XV в. объясняется деятельностью отдельных отрядов и кораблей, высылавшихся в различных направлениях по пути следования основной эскадры китайского флота во время его плаваний.
Еще в 1405 г. в ответ на китайские посольства 1403–1404 гг. в Китай впервые прибыли миссии из Малакки[287], с о-ва Тимор[288] и мелких княжеств Фэнцзяшилань (в китайской транскрипции; находилось на западном берегу о-ва Лусон севернее Манилы[289]), Жилосячжи и Хэмаоли (в китайской транскрипции; находились близ о-ва Ява)[290]. В 1406 г. прибыло первое посольство из Брунея[291], в 1411 г. — из Ару (близ мыса Ароа на Суматре)[292] и Цзиланьдэна (Келантана, на восточном побережье п-ва Малакка)[293], в 1412 г. — из Наньболи (северо-западная оконечность о-ва Суматра)[294]; в 1417 г. — с о-вов Суду[295]; в 1420 г. — из страны Гумалалан (в китайской транскрипции; точная идентификация неизвестна, находилась в Восточных морях, т. е. к востоку от Явы и Брунея)[296].
Кроме того, в период между 1403 и 1424 гг. (точной даты не указано) с Китаем завязали посольские отношения страны Нагур и Лифа (о-в Суматра)[297].
Были, конечно, в Южных морях страны и княжества, не вступившие в посольские отношения с Китаем даже в этот период. Так, например, в «Мин ши» говорится о неудачных посольствах в 1405 г. в страны Маевэн, Гэбу и Сурминан (в китайской транскрипции; точной идентификации нет; находились в юго-западных морях), откуда, несмотря на присылку туда печатей, письменных посланий и подарков, ответные посольства так и не прибыли