Затем португальцы основали свою торговую базу на прибрежных островах близ Нинбо. По некоторым данным, к концу 40-х годов XVI в. там жило 800–1200 португальцев[749]. Они стали предпринимать совместные операции с китайскими и японскими пиратами и даже совершили нападение на г. Чжанчжоу[750]. Действия португальцев и пиратов у берегов Фуцзяни и Чжэцзяна обратили на себя внимание центрального китайского правительства, которое реагировало на это новым усилением «морского запрета» в 40-х годах XVI в.
В 1547 г. сановник Чжу Вань был назначен начальником морской обороны Фуцзяни и Чжэцзяна и военным губернатором Чжэцзяна с самыми широкими полномочиями в отношении действий против пиратов и португальцев. Китайский флот был двинут против португальцев и имел с ними несколько столкновений близ берегов указанных провинций. В результате в 1547–1548 гг. португальцы вынуждены были уйти оттуда и покинуть свою факторию около Нинбо. Интересно отметить, что бой на море под Нинбо шел несколько дней и португальцы не уходили, пока им не удалось сбыть местным китайским прибрежным властям все имевшиеся в трюмах и хранившиеся в фактории товары[751].
В 1549 г. Чжу Вань наглухо блокировал с моря побережье Фуцзяни и Чжэцзяна. Пытаясь добиться соблюдения «морского запрета», он казнил всех нарушителей. Это положение совершенно не устраивало местные власти и частных лиц, связанных с морской торговлей. Как отмечено в источниках, «все фуцзяньцы и чжэцзянцы ненавидели Чжу Ваня»[752]. В столицу стали поступать жалобы на Чжу Ваня с обвинениями в превышении им полномочий и казни невинных людей. Цензор, присланный из столицы для расследования дела, подтвердил вину Чжу Ваня. Самому Чжу Ваню было приказано покончить жизнь самоубийством[753]. Многие его соратники были брошены в тюрьму[754].
Таким образом, в 1547–1549 гг. борьба сторонников и противников развития внешних связей Китая с заморскими странами достигла наибольшей остроты и закончилась существенным поражением последней группировки. После 1549 г., как отмечено в «Мин ши», морской запрет был вновь ослаблен и морская торговля как с кораблями из стран Южных морей, так и с португальцами вновь оживилась по всему юго-восточному побережью Китая[755].
С 50-х годов XVI в. центр деятельности португальцев в Китае вновь передвинулся к берегам Гуандуна. Еще в 1535 г. получивший от португальцев взятку сановник Хуан Цин настоял на переносе гуандунского управления торговых кораблей в район Макао[756]. С этого времени здесь велась оживленная морская торговля, и ежегодные поступления налогов с нее составляли 20 тыс. лян золотом. Есть данные, что уже в 1537 г. португальцы построили на месте современного Макао торговые склады под предлогом выделения им здесь китайскими властями места для просушки товаров[757].
Однако португальцы не прекращали заниматься грабежом и всячески пытались захватить опорный пункт на китайской территорий. Поэтому между ними и китайцами происходили постоянные столкновения у берегов Гуандуна. Наконец, в 1554 г. коммодор Лионель де Суза договорился с китайскими властями об уплате португальцами регулярной торговой пошлины. В обмен на это он получил разрешение доставлять португальские товары прямо в Гуанчжоу и создать поселение на одном из островов в устье Сицзян[758]. В 1557 г. португальцы с помощью подкупа завладели районом Макао, построили здесь город по европейскому образцу, торговые склады и крепость.
Добившись через 40 лет после своего появления в Китае своей цели — захвата прибрежного опорного пункта, — португальцы превратили его в один из центров морской торговли. Они привлекали сюда корабли из стран Южных морей и Японии, облагая их налогом в свою пользу. Но основным назначением португальского Макао было торговое, политическое и идеологическое (религиозное) проникновение в Китай.
Однако возобновленные португальцами с середины XVI в. попытки вступить в официальные договорные отношения с центральным правительством Китая опять не имели успеха. Португальское посольство 1552 г. не дошло до Китая. Неудачной была попытка 1562 г. добиться разрешения на католическую миссионерскую деятельность: португальский посол не-имел при себе «дани» и отказался выполнить церемониал «вассального» посланца[759]. Тогда в 1565 г. португальцы назвались послами Малакки и доставили «дань». Но и этот маневр не удался[760].
Поскольку португальцы не имели официальных отношений с китайским правительством, у них не было никаких формальных прав на Макао. (Китай признал его португальским владением лишь в 1887 г.) Однако по договоренности, не закрепленной никакими соглашениями с местными гуандунскими властями, португальцы один раз в три года выплачивали «дань», а по существу арендную плату за Макао. До 1572 г. эта «дань» шла в карман начальника морской обороны провинции Гуандун, а затем стала отправляться в императорскую казну. В 1588 г. был точно установлен размер этой «дани» — 501 лян серебром[761].
В 1583 г. португальцы с помощью взяток добились от гуандунских властей признания «самоуправления» Макао. В 1586 г. в городе была введена муниципальная система управления (сенат из шести человек и градоначальник). Пост «управляющего городом от имени китайского императора» с 1587 г. существовал лишь формально[762].
С отторжением португальцами Макао и превращением его в центр морской торговли дальнейшие попытки строго придерживаться морского запрета у берегов Гуандуна стали бесполезны. Снова на имя императора стали поступать доклады с предложениями ослабить морской запрет. Сторонники его отмены были теперь и среди высших сановников в столице. Так, в 1556 г. такой доклад подал начальник Военного ведомства[763]. Не хотели отставать от своих южных соперников по торговле — гуандунцев — местные власти провинций Фуцзянь и Чжэцзян. Всего через три года после захвата Макао — в 1560 г. — один из местных военных губернаторов, Тан Шунь-чжи, настоял на возобновлении деятельности управлений торговых кораблей в Фуцзяни и Чжэцзяне[764]. Это открывало пути к полной легализации внешней морской торговли на восточном побережье Китая. Правда, в 1565 г. управления здесь были вновь закрыты[765]. Но уже начиная с 1567 г. китайское правительство стало постепенно отказываться от попыток полного запрещения внешней морской торговли как иноземцев в Китае, так и китайцев в заморских странах. Начало этому было положено стараниями военного губернатора Фуцзяни и столичного цензора Ту Цзэ-миня. В 1567 г. он предложил отменить «морской запрет» на связи со всеми заморскими странами, кроме Японии, а все торговые корабли поделить на две категории — Западного океана и Восточного океана — и облагать их налогами. В последующие годы китайское правительство перешло к этой системе[766].
Однако, отступая от строгого соблюдения морского запрета, поддерживать который стало практически невозможно, китайское правительство попыталось сохранить тщательный контроль над частной внешней морской торговлей. В целях сдерживания развития этой торговли, а также извлечения из нее прибылей центральной казной начиная с 1567 г. и в течение ряда последующих лет был введен новый порядок налогообложения частных торговых кораблей.
Каждый выходивший в море корабль должен был получать специальное свидетельство (инь пяо) на выход. При выдаче свидетельства взимался налог (инь шуй). Сначала он составлял три ляна серебром, затем шесть лян. Кроме того, взимался налог с размеров корабля (шуй сян). С кораблей, шедших в западную часть района Южных морей и Индийский океан, имевших в ширину 1 чжан 6 чи (5 м 12 см), полагалось, брать по пять лян серебром с каждого чи (32 см). Если же ширина корабля была больше 5 м 12 см, то с каждым лишним чи сумма налога возрастала еще на 5 цзянь (18,5 г) серебром. С кораблей, шедших в восточную часть района Южных морей и Японию, общая сумма налога была на 30 % меньше.
При возвращении торгового корабля взимался налог с доставленного товара (лу сян). Различные виды и сорта товара оценивались, и с каждого из них бралось определенное отчисление в деньгах. Так, например, для черного перца и сапа-новой древесины налог составлял по два фэня (т. е. около 7,4 г) с каждого цзиня (597 г). Кроме того, существовали «дополнительные» налоги (цзя цзэн сян). Они брались, например, при ввозе серебряной валюты и других особенно ценных грузов[767].
Эта система налогообложения оформилась в районе Чжанчжоу между 1567 и 1575 гг. В конце XVI в. в Китае не было единой системы налогов, но приблизительно аналогичные формы были характерны и для других торговых портов юго-восточных провинций.
Для иноземных торговых кораблей, приходивших в Китай, также не существовало единого порядка налогообложения. В некоторых случаях с них по-прежнему взималось «процентное отчисление». Но после 1567 г. и с них иногда стали взимать налоги с размеров корабля и с доставленного товара.
Поступления от налогов в конце XVI в. стали весьма существенной статьей дохода центральной казны и финансов местных властей. В 70-х годах XVI в. ежегодные поступления от обложения морской торговли только в районе Чжанчжоу составляли около 29 тыс. лян серебром, а в районе Макао — от 22 тыс. до 26 тыс. лян серебром