Возвышение евнухов в эпоху Мин
Как уже было сказано, Вэнь-хуанди благоволил евнухам, поскольку те поддержали его во время гражданской войны с племянником. Но была и другая, более веская причина, упрочившая положение евнухов при императорском дворе – недоверие минской династии к чиновничеству, то самое недоверие, основы которого заложил ее основатель. В отличие от чиновников, евнухи считались лояльными и им доверяли самые важные дела. Так, например, в флоте Чжэн Хэ на командных должностях было около 70 евнухов, из которых 7 человек (включая и самого Чжэн Хэ) имели звание старшего дворцового евнуха, которое являлось высшим званием для евнухов, состоявших на императорской службе.
Время требовало образованных управляющих, поэтому в 1420 году Вэнь-хуанди приказал открыть при дворе школу для евнухов, в которой преподавались основы государственного управления. С этого момента началось увеличение численности евнухов при дворе и, как следствие, усиление их влияния. Вот цифры – в начале правления минской династии при дворе состояло около 10 000 евнухов, а к середине XVI века их уже было более 100 000. Лояльность (часто мнимая) евнухов не могла перевесить их алчного стяжательства и ужасающего непрофессионализма. В качестве примера можно привести евнухов Ван Чжэня и Лю Цзиня.
Ван Чжэнь правил империей с 1435 года, когда на престол сел семилетний император Чжу Цицжэнь. Когда император вырос, власть продолжала оставаться в руках Ван Чжэня и возглавляемой им клики евнухов. В 1449 году двадцатитысячная ойратская (западно-монгольская) армия вторглась на территорию империи и пошла на Пекин. Ван Чжэнь дал императору неверные советы, в результате которых пятидесятитысячная китайская армия потерпела сокрушительное поражение. Ван Чжэнь погиб, а император попал в плен.
Лю Цзинь был фаворитом императора Чжу Хоучжао, десятого правителя династии Мин. Император был совершенно неприспособлен к правлению государством, поэтому реальная власть находилась в руках Лю Цзиня и возглавляемой им клики придворных евнухов, которая получила название «Восемь тигров». После того, как «тигры» были отстранены от власти (и казнены), выяснилось, что размеры личного состояния Лю Цзиня составили около 250 000 000 лянов серебра, что соответствовало десятилетнему военному бюджету государства.
Но, пожалуй, самым одиозным из евнухов-временщиков был евнух Вэй Чжунсян, пользовавшийся неограниченной властью при малоумном и необразованном императоре Чжу Юцзяо, взошедшем на престол в 1620 году. Император любил столярничать, а государством управлял Вэй Чжунсян, который без какого-либо стеснения именовал себя «вторым Кун-цзы» и сравнивал себя с легендарными правителями древности. Всех, кто осмеливался выступить против него, Вэй Чжунсян казнил, другого наказания у него не было. Фавориты Вэй Чжунсяня, которым он раздавал важные должности, заботились только о своем благе. Казна трещала по швам и пополнялась за счет увеличения налогов. По империи прокатились восстания. Шестнадцатый и последний император династии Мин Чжу Юцзянь, унаследовавший престол в 1627 году после смерти Чжу Юцзяо, которому он приходился младшим братом, сразу же казнил Вэй Чжунсяня и попытался навести порядок в управлении государством, но эти меры не помогли агонизирующей империи Мин.
Особенности эпохи Мин
После освобождения от монгольского владычества в государстве наблюдался духовный подъем невиданной силы. Китайцы, прогнавшие жестоких захватчиков, воспрянули духом и активно начали восстанавливать разрушенный войной Китай. В 1370 году по приказу императора-основателя была проведена первая перепись населения, которая учитывала не только подданных, но и имущество каждой семьи. Создавая общины ли-цзя, Чжу Юаньчжан по сути вернулся к надельной системе, хотя на словах об этом и не говорилось. Подданные получили наделы и в деревнях снова восстановилось относительное имущественное равноправие. Налоговая система благоприятствовала развитию трех опор благосостояния государства – земледелия, ремесел и торговли. Армия успешно громила остатки юаньского государства. Устанавливались дипломатические связи – первые императоры активно старались вернуть статус Серединной империи. Все это сопровождалось развитием национальной культуры, в котором отчетливо прослеживалась стремление к роскоши и утонченности. Предметы, созданные в Минскую эпоху, считаются наиболее красивыми.
Но, как известно, в дальней дороге не бывает легкой поклажи и ни одна семья не нищенствует и не купается в роскоши дольше трех поколений. В 1449 году вследствие ряда неверных действий, предпринятых по совету евнуха Ван Чжэня, император Чжу Цичжэнь попал в плен к монголам-ойратам. Императору не следовало лично возглавлять армию, не следовало идти навстречу монголам, уповая на численный перевес своего войска, а если уж пошел на это, то будь осмотрителен, правильно выбирай место для решающего сражения и не дай себя окружить. Разгромив китайскую армию и пленив императора, ойраты дошли до пригородов Пекина, грабя и разрушая все на своем пути. Если бы не военачальник Юй Цянь, который усадил на престол нового императора (младшего брата Чжу Цичжэня), стал при нем военным министром и нанес ойратам поражение, заставившее их уйти обратно в свои степи. Вроде бы обошлось, но обнаружившаяся уязвимость империи Мин положила начало регулярным вторжениям монголов, некоторые из которых были весьма опасными.
Что предприняли минские императоры для того, чтобы защититься от монголов? То же, что и их далекие предки – начали укреплять и достраивать Великую стену, хотя в начале XVI века это оборонительное сооружение не было уже таким надежным, как в начале его строительства. Менялось время, менялось оружие и военная тактика, но не изменилось мышление правителей и военачальников, которые считали высокие стены единственно надежным способом противостояния кочевникам, а силу армий оценивали только по количеству воинов. Огромная и небоеспособная армия разоряла казну не меньше, чем разные временщики, но никто из минских правителей не удосужился хотя бы начать военную реформу.
Ухудшение благосостояния минской империи привело к сворачиванию в середине XV века курса на активную внешнеполитическую деятельность. Стать центром мироздания снова не удалось – сохранить бы то, что имеешь. Политическая деятельность отныне распространялась только на близлежащие государства, входившие в зону традиционного китайского влияния. В 1446 году из были высланы послы дальних государств, а шестью годами позже весь китайский флот прекратил дальние плавания. Одновременно было прекращено строительство крупных кораблей. Дошло до того, что в 1479 году помощник военного министра Лю Дася приказал сжечь часть документов, содержащих описания плаваний Чжэн Хэ, которые хранились в архивах военного ведомства. Лю Дася считал, что эти документы содержат лживые сведения и потому хранить их незачем. Его поступок был воспринят как должное, поскольку к началу XVI века в среде высшей минской администрации окончательно сформировалось мнение о том, что плавания Чжэн Хэ и прочие дальние экспедиции, предпринятые в начале правления династии были напрасной тратой денег.
Еще в 1371 году император-основатель ввел запрет на частную морскую торговлю, который впервые появился в империи Юань. Этот запрет, известный под названием «Морского запрета» существовал практически до конца династии Мин, а позднее был восстановлен в цинской империи. Посредством запрета государство пыталось бороться с пиратством и контрабандой, но на деле он способствовал развитию этих незаконных промыслов.
Частным лицам разрешалось строить только небольшие судна (не более чем с тремя мачтами) для занятия рыболовством. Нарушение этого запрета каралось смертной казнью, к которой традиционно добавлялись репрессии в отношении родственников виновных. Торговля с иностранцами сосредотачивалась в определенных портах. Так, например, японские корабли прибывали в Нинбо, причем график их прибытия и количество суден строго ограничивалось.
Чжу Юаньчжан считал жителей побережья ненадежными, склонными к сношениям с иностранцами и контрабанде. Вдобавок многие прибрежные территории, на которых активно велась торговля, в свое время входили во владения его политического противника Чжан Шичэна. Поэтому император-основатель проводил открытую дискриминационную политику в прибрежных районах. Налог на землю, находящуюся в частном владении, на побережье был более чем в 10 раз выше, чем в других областях империи. Жители разорялись и покидали родные места, прибрежные районы становились безлюдными и приходили в упадок, а в столице этому радовались, ведь там, где нет людей, не будет ни пиратства, ни контрабанды. Деспотизм правителей не позволял сановникам разъяснить им пагубные последствия такой политики, да и сами сановники не отличались мудростью.
Имдинская война[98]
В конце XVI века появилась новая внешняя угроза. Японский дайдзе-дайдзин (первый министр) Тоётоми Хидэёси объединил страну и начал попытки завоевания соседних стран, в первую очередь – Кореи и Китая.
Для вторжения в Корею было подготовлено 220 000 японских солдат. В мае 1592 году японцы высадились на Корейском полуострове и стали продвигаться к границе империи Мин, не встречая особого сопротивления на своем пути. Императору Чжу Ицзюню пришлось отправить войска против японцев. В середине 1593 года японцы согласились на переговоры, которые продлились до 1596 года. Переговоры шли между японскими и китайскими военачальниками, представлявшими две основные противоборствующие силы, корейская сторона в них практически не участвовала.
Тоётоми Хидэёси
Переговоры получились необычными. Тоётоми Хидэёси и император Чжу Ицзюнь требовали от своих военачальников скорейшего разгрома врага. Военачальники же понимали, что ситуация зашла в тупик – быструю победу одержать не получится, а длительная война вызовет наверху недовольство. В результате каждая сторона отправляла своим правителям оптимистичные рапорты, а тем временем переговорщики пытались достичь согласия на «генеральском» уровне. Нельзя исключить и того, что японские военачальники, затягивая переговоры, выполняли указание Тоётоми Хидэёси, которому нужно было время для подготовки к новому вторжению. Но они немного перестарались, составив от имени своего дайдзе-дайдзина слишком уж «смягченное» послание минскому императору, в которой японское вторжение объяснялось как попытка восстановить торговлю с Кореей при полном признании минского господства. Получив это послание, минский император отправил в Японию с посольством послание, в котором отказывался разрешать торговлю и назначал Хидэёси правителем Японии. Ознакомившись с посланием, дайдзе-дайдзин лично поколотил послов и прогнал их прочь.