Очередное японское вторжение произошло в 1597 году и привело к ожесточенной войне, в которой японцы имели шансы победить и закрепиться на Корейском полуострове. Но в сентябре 1598 года умер Тоетоми Хидэеси, что на время положило конец японским завоевательным попыткам.
Падение империи Мин и завоевание Китая маньчжурами
Маньчжуры, потомки чжурчжэней, в начале XVII века объединились в единое государство, правителем которого стал амбициозный князь Нурхаци, искусный дипломат и талантливый полководец. На глазах у минских чиновников Нурхаци много лет объединял разрозненные манчжурские племена, но это никого не обеспокоило. Более того, минские власти пытались обеспечить лояльность Нурхаци путем присвоения ему военного титула лунху цзянцзюнь (Полководец, подобный тигру и дракону) к которому прилагалось ежегодное жалование в 800 лян серебра и право носить пожалованные императором церемониальные одежды. Разве могли жалкие 800 лян удовлетворить человека, который мнил себя вторым Чингисханом и жаждал власти над миром? Напротив – расположение минского императора усилило авторитет Нурхаци среди маньчжуров и поспособствовало его действиям по объединению племен.
Нурхаци
В 1616 году Нурхаци провозгласил воссоздание чжурчжэньского государства Цзинь, уничтоженного монголами в 1234 году. Себя он объявил не просто правителем, а Сыном Неба, удостоенным Небесного мандата. Именно так и назывался девиз правления Нурхаци – «Небесный мандат». Столицей возрожденной цзиньской империи стал город Синцзин. В 1618 году Нурхаци опубликовал манифест под названием «Семь больших обид», в котором перечислялись главные обиды, нанесенные маньчжурам и самому Нурхаци империей Минь.
Вот эти обиды:
– минцы без какой-либо на то причины убили деда Нурхаци Гиочанги и его отца Такши;
– минцы оказывали поддержку клану Ехэ, враждебному Нурхаци и притесняли Цзяньчжоу, клан Нурхаци;
– минцы заставляли Нурхаци выплачивать компенсацию за казни китайцев, нарушавших маньчжурскую границу, что было нарушением договоров о разделении территорий;
– поддерживаемый минцами клан Ехэ разорвал помолвку одной из своих знатных девушек с Нурхаци и выдал ее замуж за монгольского хана;
– минцы не позволяли маньчжурам заниматься земледелием на их родовых землях Чайхэ, Саньча и Фуань;
– минцы всегда вставали на сторону клана Ехэ, вне зависимости от того, был этот клан прав или неправ в конфликтах с другими кланами;
– начальство провинции Ляонин, граничившей с маньчжурскими территориями, назначило начальником гарнизона в Цзяньчжоу чиновника по имени Шан Бочжи, который злоупотреблял своей властью и унижал Нурхаци.
«Я решил в этом году покарать империю Мин!», сказал Нурхаци и выполнил свое обещание. Вскоре после предъявления претензий, двадцатитысячная маньчжурская армия вторглась на китайскую территорию в области Ляодун, захватив три крепости и пять городов. Строения были разрушены, а пленных солдат и все население захваченных территорий маньчжуры увели к себе в качестве рабов. Общее количество пленных превысило 500 000 человек.
Против Нурхаци была направлена двухсоттысячная минская армия. В победе не сомневались, зная, что маньчжуры могут выставить не более 50 000 воинов. Но китайские военачальники совершили чудовищную ошибку – армия была разделена на четыре корпуса, каждый из которых наступал на столицу маньчжуров по отдельности. Мобильное войско маньчжуров поочередно уничтожила три из этих корпусов, а четвертому пришлось отступить.
В 1621 году маньчжуры напали снова. Они смогли взять города Ляоян и Шэньян, который был переименован в Мукден. Весь Ляодун был захвачен. На этот раз Нурхаци не стал угонять китайцев в свои владения, а оставил на захваченных китайских землях маньчжурское войско и в 1625 году перенес столицу из Синцзина в Мукден. Ляодун стал плацдармом для дальнейших походов на империю Мин.
В 1628 году в провинции Шэньси вспыхнуло народное восстание, которое очень скоро охватило весь северо-восток империи. Хворост для розжига огня был заготовлен повсюду – обнищание крестьян и небогатых горожан вызывало сильное недовольство властью. Со временем сформировалось два центра восстания. Первый, которым руководил крестьянин Ли Цзычэн, находился на границе современных провинций Хубэй и Шэньси, а второй, подчинявшийся армейском командиру Чжан Сяньчжуну, был расположен в Сычуани.
Ли Цзычэн в 1643 году провозгласил себя императором династии Шунь и даже начал чеканить собственную монету. Этот бывший почтальон, примкнувший к восстанию из-за того, что император упразднил почтальонов, сделав доставку почты еще одной трудовой повинностью, вел себя как настоящий император. Он окружил себя военачальниками и учеными, создал из повстанцев подобие регулярной армии, навел порядок на захваченных территориях и поддерживал его крепкой рукой. Когда в 1644 году Ли Цзычен повел свою армию на Пекин, то на пути практически не встречал сопротивления и столицу ему долго осаждать не пришлось. Император Чжу Юцзянь, шестнадцатый из правителей Минской династии, повесился. Династия Мин пресеклась.
До захвата Пекина в империи Ли Цзычена были отменены все налоги. Эта популистская мера привлекала людей, но для построения нового государства, и, прежде всего – для его защиты, требовались деньги, поэтому новому императору пришлось восстановить большинство минских налогов и повинностей, что сразу же вызвало недовольство у его подданных. Еще не успев толком встать на ноги, новорожденная империя Шу начала шататься, и в этот момент с севера ударили маньчжуры.
У Ли Цзычена не сложились отношения с минским генералом У Саньгуем, войска которого стояли на подступах к Великой стене. Согласно распространенной легенде, во время визита к У Саньгую Ли Цзычэн проявил чрезмерное внимание к одной из красивых наложниц генерала, отчего У Саньгуй затаил на него злобу. Но, скорее всего, У Саньгуй был подкуплен маньчжурами – или ему заплатили, или соблазнили высокими должностями. Не исключено, что честолюбивый военачальник хотел с помощью маньчжуров захватить императорский престол.[99] Так или иначе, но У Саньгуй не только беспрепятственно пропустил маньчжуров, но и присоединился со своей армией к их войску. Солдаты У Саньгуя стали первыми китайцами, изменившими по приказу своего командира прическу на маньчжурский манер (бянь-фа) – спереди голова обрита наголо, а оставленные сзади длинные волосы заплетены в косу.
В мае 1644 года близ Шаньхайгуанского прохода Великой стены состоялось сражение между войском Ли Цзычэна и объединенным войском маньчжуров и У Саньгуя. Ли Цзычэн потерпел поражение. Он отступил в Пекин, но не смог там удержаться и с остатками войск двинулся на юг в свою старую ставку. В пути он погиб, а вместе с ним погибла и мечта о империи Шу.
У Сангуй
Заняв Пекин, маньчжуры провозгласили императором Китая внука Нурхаци по имени Фулинь (сам Нурхаци и его сын Абахай, отец Фулиня, к тому моменту были мертвы). С этого момента в Китае установилось правление маньчжурской династии Цин, которая оставалась у власти на протяжении 267 лет – с 1644 по 1911 годы. Сын Нурхаци Абахай переименовал государство Цзинь в Цин в 1636 году, желая противопоставить светлому чистое. [100]
На покорение всего Китая у маньчжуров ушло еще 39 лет, поскольку в центральных и южных районах им оказывали ожесточенное сопротивление. Континентальный Китай был захвачен в 1682 году, а в 1683 году маньчжуры захватили Тайвань и на этом покорение Китая было завершено.
Глава одиннадцатаяЭпоха Цин (1644–1911)
Империя Цин была последней империей на китайской земле. В народе говорят: «Чем темнее ночь, тем красочнее восход солнца». Эпоху Цин можно без преувеличения сравнивать с темной ночью, потому что маньчжуры угнетали китайский народ также, как и монголы.
Восемь знамен
Когда основатель маньчжурского государства Нурхаци в конце XVI века превращал маньчжурских воинов в регулярную армию, он создал следующий порядок. Подразделение из 300 воинов называлось «ниру», пять ниру составляли чалэ, пять чалэ составляли гуза, а два гуза составляли корпус или «знамя». Сначала у маньчжуров было четыре «знамени», каждому из которых был присвоен свой цвет – желтый, красный, белый и синий. Знаменное деление одновременно было и военным, и гражданским, поскольку ниру была также и административной единицей. В 1615 году было созданы еще 4 «знамени», которые получили знамена тех же цветов, что и прежде, но с каймой по краям. С тех пор маньчжурское войско называлось «восьмизнаменным». Восемь знамен составляли военную элиту империи Цинь. Сюда брали на службу только манчжуров. С 1622 года начали создаваться монгольские «знамена», а с 1631 года – китайские. Со временем их число было доведено до восьми.
Империя Цин в период расцвета
Маньчжуры относились к китайцам плохо. Они стремились изжить все китайское, кроме системы управления государством (поскольку своей системы у них не было) и сломить дух китайского народа, но они были хорошими хозяевами и потому в начале своего правления предприняли все те меры, которые традиционно предпринимали основатели новых династий, восстанавливающие разоренную страну.
В начале XVIII века подушный и поземельный налоги были соединены в один поземельный, который исчислялся в серебре, но в основном взимался зерном и ремесленной продукцией. В 1713 году ставка поземельного налога была объявлена неизменной. Разумеется, наряду с поземельным налогом существовали и другие (например – на чай, соль или на наследство), но в целом цинское налогообложение было необременительным и основная тяжесть его ложилась на землевладельцев. Ослабление налогового бремени и, в первую очередь – отмена подушного налога, а также развитие земледелия и освоение новых сельскохозяйственных культур (таких, например, как батат), привели к резкому возрастанию численности населения, настоящему демографическому взрыву. Настало время, когда вечное стремление китайцев к многочисленному потомству могло быть реализовано. Люди с уверенностью смотрели в будущее и потому заводили много детей. Надо отдать первым маньчжурским правителям должное – они правили крепкой рукой и умели обеспечить стабильность в завоеванном с таким трудом государстве. Правители прекрасно понимали, что любое мало-мальски серьезное недовольство может вызвать антиманьчжурское восстание и потому были вынуждены заботиться о благосостоянии своих подданных больше, чем правители минской династии. Китайский дух и китайское самосознание повсеместно угнеталось маньчжурской верхушкой, китайцам постоянно давали понять, что они находятся в подчиненном положении, но при всем том маньчжуры заботились о благосостоянии китайцев, ибо от этого зависело и их собственное благосостояние, и их спокойствие.