Э. Магарама (изданные в Берлине «Блуждающие души», «Желтый лик», «Современный Китай»), П. Лапикена («Четыре города», Харбин). Но в общем эмиграция мало писала собственно о Китае, занятая проблемами своей нелегкой жизни, о чем вспоминал много лет спустя В. Перелешин, один из немногих овладевший китайским языком и переводивший классиков китайской поэзии.
Значительно больше писали о революционном, сражающемся Китае в СССР, что вполне понятно и объяснимо. В 20-е гг. в Китае по многу лет жили и работали известные специалисты-китаеведы, талантливые литераторы: А. Ивин (Иванов), М. Андреев, С. Третьяков. Свидетелями и даже в той или иной степени участниками событий китайской революции были советские писатели и журналисты Н. Костарев, П. Парфенов, И. Эрдберг (Разумов), С. Далин. В числе участников нашумевшего в свое время перелета Москва – Монголия – Пекин (1925) были пятеро журналистов, представлявших разные советские органы печати, и среди них уже известные тогда прозаики А. Лебеденко и З. Рихтер. После своего триумфального возвращения на родину они написали по нескольку книг об этом перелете (как, впрочем, и их спутники, летчики, участники экспедиции). В Китае, в частности, работали и политические публицисты, представители ЦК ВКП(б) и Коминтерна Бородин М.М., Виленский (Сибиряков) В.Д., Серебряков Л.П., Войтинский Г.Н. и другие, чьи имена появлялись на страницах тогдашней советской прессы.
Но помимо очерковой и политической публицистики китайские темы весьма заметно присутствовали и в советской прозе начала и середины 20-х гг. Собственно, это стало дальнейшим развитием и обогащением уже намеченного в начале века. Роман «Му Сян» (1901) выпустил В. Дорошевич; единомышленник и сотрудник Л.Н. Толстого И. Горбунов-Посадов издал трогательный рассказ «Дочь китайского вельможи» (1903); И. Митропольский написал согретую теплым чувством любви к Маньчжурии и ее народу повесть «Маленький манза» (1913); Д. Мамин-Сибиряк выступил в 1914 г. с рассказом «Китайцы и американцы».
Разумеется, со ветская проза тех лет, романы, повести и рассказы, в целом были уже совсем иного качества, художественно богаче, оригинальнее, глубже по жизненному наполнению, эмоционально насыщеннее, хотя, конечно же, книги получались разные, как разной была и степень познания и понимания Китая, степень собственного таланта. С. Третьяков («Чжунго», «Дэн ши-хуа»), Ис. Гольдберг («Ли Тян уходит»), С. Ауслендер («Некоторые замечательные случаи из жизни Ли Сяой»), Б. Пильняк («Китайская повесть»), О.Эдрберг («Китайские новеллы»), А. Дроздов («Сын палача»), С. Алымов («Нанкин-род»), А. Фадеев («Последний из удэге»), В. Обручев («Золотоискатели в пустыне», «Рудник «Убогий»), рассказы Г. Серебряковой, А. Шишко, Р. Фраермана, Б.Лапина и З. Хацревина, Вс. В. Иванова – все эти сочинения объединяло чувство глубокого уважения, интереса, даже неподдельной любви к Китаю, горячее желание помочь, поддержать его народ в тяжелой длительной битве за достойную жизнь.
И горько сознавать, что многие талантливые советские писатели, публицисты, ученые, политические деятели, посвятившие себя Китаю, были жестоко и безрассудно погублены в годы сталинского террора в СССР.
После провозглашения Китайской Народной Республики, в 50-е гг. особенно, контакты между советскими и китайскими писателями обогатились и расширились. Стали частыми разного рода писательские делегации в Китай, в результате чего появлялись сборники стихов или книги путевых очерков, чьи авторы пытались открыть новым поколениям новый Китай, увиденный новыми глазами. Перебравшийся в Хабаровск Вс. Ник. Иванов издал свои повести о победах Народно-освободительной армии Китая («Тайфун над Янцзы», «Шаньдун», «Путь к Алмазной горе»); В.А. Истрин – сборник рассказов о Китае «Ветка ивы». Рассказы-очерки печатали Н. Тихонов, Б. Полевой, С. Залыгин, В. Кожевников, С. Бабаевский, В. Кетлинская. Долгое время в Китае работали постоянные корреспонденты московских и сибирских газет писатели А. Смердов и С. Кожевников. На русском языке выходили переведенные с польского и украинского книги впечатлений В. Василевской и О. Гончара…
С начала 60-х гг. многое изменилось. Наступила тяжелая многолетняя пауза. И теперь русские писатели стали редко бывать в Китае и редко о нем писать. Искренне жаль. Хочется надеяться, что эта книга, куда вошло далеко не все, посвященное писателями России Китаю, поможет вспомнить то доброе, светлое и хорошее, что нас сближало и объединяло в течение веков…
Александр Романенко
Сердечная признательность за внимание и помощь при подготовке этой книги Марианне Васильевне Баньковской, Федору Александровичу Романенко и сотрудникам библиотеки Центрального дома литераторов Людмиле Федоровне Хонелидзе и Нине Владимировне Сударушкиной
Н. Спафарий
Молдавский боярин, учившийся в Константинополе и Падуе и с июня 1671 г. живший в Москве на службе в Посольском приказе при дворе царя Алексея Михайловича (1645–1676), Николай Гаврилович Спафарий (Милеску Николае Спэтарул, 1636–1708), высокообразованный полиглот и дипломат (склонный, впрочем, к авантюризму и интриганству), в 1675 г. был назначен российским посланником в Китай. 3 марта 1675 г. во главе представительного посольства Спафарий отправился в Пекин для установления дружественных отношений между двумя соседними государствами. По пути в Тобольске Спафарий встречался со ссыльным хорватским писателем и общественным деятелем Юрием Крижаничем (1618–1683), который передал ему свое «Письмецо о Китайском торгу» и помог познакомиться с книгами о Китае. В китайской столице посольство под строгим контролем оставалось до 1 сентября 1676 г., в беседах, переговорах, приемах (в том числе у императора). Однако миссия Спафария, как и других предшествовавших ему русских представителей, успехом не увенчалась, и посольство вернулось в Москву в начале января 1678 г. При новом царе Федоре Алексеевиче (1676–1682) Спафарий подвергся опале, но вскоре всё выправилось. «Путевой дневник» и «Статейный список» путешествия Спафария позднее получили должное признание как первые в России подробные и точные для своего времени описания Китая, сделанные зорким наблюдателем и даровитым писателем. Публикуемые отдельные главы – по изданию: Николай Милеску Спафарий. Сибирь и Китай. Кишинев, 1960.
Из «Путешествия в Китай»
Царство Китайское, тому ныне лет 3900, от царства Шуна разделено было на 12 государств, после того от наследника его Ива – в девять, потому что тогда северные страны китайские были, ибо рубежом была великая река Кианг. А после того потихоньку взяли полудневные страны и научили их китайским обычаям и гражданским законам, и тогда разделили царство свое в 15 государств, которые и доныне так стоят. Имена же тех китайских стран по-китайски суть сии:
1. Государство у них есть Пекин, по имени царствующего града, которое именуется и Пехели.
2. Киантунг. 3. Киангиан, или Алкинг. 4. Хикиан. 5. Фокиен. 6. Квантунг. И те государства все лежат близ моря Океана, и после тех начинаются те, которые далеко от моря стоят к северу: 7. Квансий. 8. Кианксий. 9. Гункван. 10. Гонан. 11. Ксанси. 12. Гак. 13. Сухуен. 14. Квенхеу. 15. И дальнее, недалеко от Индии, есть Иуан.
Кроме же тех 15, еще есть великая страна Леоатунг, которая близ Пекина, где начинается Великая стена. Также имеет и государство Корею, которое есть нос[4] великий в море, и тут хан есть, только поддан китайцам, и те два государства близ Амура лежат. Кроме же того, многие и великие суть острова, между которыми два большие и богатые:
1. Ханиан остров. 2. Хексан и иные многие к северу и к востоку, также и носы великие в море прилежат. Один словется Тунг, от которого до Японского острова ходят по морю 40 часов, а города превеликие и пребогатые во всех тех Китайского государства суть, числом 150, а меньше тех, только немалые же – 1226. Все же те города ограждены большими стенами каменными и шанцами, только, кроме тех, многие места и крепости, и замки, и села великие суть, что больше городов наших, и толикое множество есть, что и числа знать не можно. Токмо, одним словом сказать о Китае, что если бы была та стена большая обведена вокруг всего Китайского государства, можно бы было говорить, что весь Китай один город есть, понеже город от города в виду, и село от села ближе, и место везде жилое, а пустого ничего нет.
И из тех городов большие построены суть по берегам по большим рекам, по которым и судами ходят, и предместья их построены великие и прекрасные, и загородные дворы и сады, в которых китайцы летом гуляют. И ныне северные страны от татар разорились, однако же и ныне людно, а что в полудневных – гораздо люднее есть. Большие же города от меньших не величиною разделяются, токмо воеводскою честию, по обычаю уложения их китайского.
Суть же и малые города больше и богатее стольных, потому что те стольные только единою честию превосходят, а людьми и богатством многажды меньше есть, числом же вышеписанных 150. Стольные же города именуют китайцы Фу, а меньшие города именуют Хеу, или Хиен, к тому же суть многие крепости и села великие, что множеством людей и богатством с теми городами равны, наипаче же те, которые они именуют Хин. А потому что не ограждены стенами каменными и не имеют своих особых воевод, и владеются города воеводами, оттого и именем городовым не именуются.
А о множестве людей, что есть в Китае, и сказать нельзя, ибо не токмо по городам и по селам, но и по рекам и по всяким дорогам всегда великое множество ходит, аки войско или ярмонка какая. И оттого, как впервые португальцы приехали в Китай, спрашивали китайцев, не по десяти ли ребенков вдруг жены их родят, потому что видели бесчисленное множество людей везде. Также они говорили, что в Китае города есть ходячие, понеже по всем рекам великое множество судов, и на тех судах живут китайцы жительством и держат на судах свиней, уток и куриц, и всячину, и живет на одном месте по 1000 и по 2000 судов, аки города, и движутся на иное место со всем, где им любо, по разным рекам. И тако не меньше живут на водах, нежели на суше, наипаче же в полудневных странах, и на тех судах делают всякие шелковые дела.