Что же прислуга в гостиницах и общежитиях получает за свой большой и довольно тяжелый труд? Бесплатный стол и прозодежду, состоящую из синего ситцевого халата, который носится до тех пор, пока не свалится с плеч долой; денежное вознаграждение в размере одного рубля ежемесячно; бесплатное помещение – летом под открытым небом, зимой в какой-нибудь клетушке. И, несмотря на такую низкую, прямо ничтожную оплату труда, к слугам предъявляются большие требования и при малейшем возражении дается немедленный расчет, так как предложение труда значительно превышает опрос. Незначительным дополнением к денежному вознаграждению являются те «чаевые», которые прислуга изредка получает от постояльцев; но эти «чаевые» в течение месяца составляют обыкновенно не более 50–60 коп. на каждого слугу. Между прочим, следует отметить, что под прислугой надо подразумевать мужскую прислугу, так как женской, за исключением нянек, в Китае вообще нет.
Говоря о прислуге в гостиницах и общежитиях, нельзя обойти молчанием вопрос и о самих общежитиях (по-китайски «гун-юй»). Китайские общежитии в Пекине явление новое, но уже сделавшееся довольно обычным и, пожалуй, необходимым в современных условиях жизни Пекина. Еще пятнадцать лет тому назад в Пекине, за исключением общежитий, устраиваемых для приезжающих в Пекин купцов купеческими гильдиями различных провинций, других китайских общежитий (гостиниц, меблированных комнат) не имелось, да в них не было и необходимости. Богатые люди и зажиточные, бедняк и середняк – все жили своими домами; у одних эти дома были богатые и обширные, а у других – небольшие и грязные, но все-таки у каждого был свой дом или домишко, собственный или арендованный. Пятнадцать лет назад арендная плата за домик в 56 кв. саженей не превышала 30–40 коп. в месяц; с годами арендная плата за помещение росла, а главное – менялись условия жизни. С новым республиканским правительством в Пекине появилось много пришлого элемента: чиновники, учителя; военщина, купечество; каждый из них нуждался в помещении, но при неустойчивости политической ситуации не каждый решался на приобретение недвижимости, стараясь пока осесть в каком-нибудь временном помещении. Вот в это время предприимчивые китайские коммерсанты и начали строить общежития по образцу европейских гостиниц, лишь с той разницей, что первоначально каждая комната или номер занимали отдельное помещение в виде маленьких домиков, расположенных на одном общем дворе. Однако коммерческий расчет скоро заставил отказаться от такого расположения комнат и начать размещать их по нескольку в одном или нескольких больших одноэтажных или двухэтажных помещениях; в настоящее время уже не редкость общежития, имеющие по 80—100 комнат в трех-четырехэтажных помещениях. В этих комнатах, в 3–4 кв. сажени размером, имеется широкая кровать, стол, три-четыре стула, умывальник, туалет и вешалки. Условия аренды самые разнообразные в зависимости от района нахождения общежитий, от размеров комнаты, чистоты, наличия электрического освещения и водопровода и т. п.; за последнее время месячная плата за комнату в 3–4 кв. сажени колеблется от 6 до 12 рублей, включая и услуги.
Если первоначально обитателями общежитий были лица, временно проживающие в Пекине, то теперь уже не только учащаяся молодежь находит в них пристанище или купец, временно приехавший по делам в Пекин, но и те, кто прочно оседает в Пекине; очень часто в общежитиях можно встретить целые семьи, занимающие по две комнаты сразу и живущие на одном месте в течение нескольких лет. Такие семьи обзаводятся постепенно своим хозяйством, своей мебелью и чувствуют себя как бы в собственном доме. Спрос на общежития с каждым годом растет, и в течение последних десяти лет в Пекине было отстроено более 150 общежитий, владельцы которых зарабатывают хорошие деньги, ежегодно расширяя и приноравливая ко вкусу обитателей помещения. Тот, кто изучает современный Китай, не может оставить без внимания такое явление, как появление и быстрый рост общежитий: этот факт свидетельствует не только о новом приложении капитала, но, и это главным образом, о новом направлении жизни, когда рушится изолированность отдельных семей, когда блага цивилизации в виде электричества, водопровода, хорошего отопления начинают цениться настолько высоко, что китаец нередко предпочитает жить в общежитии, имеющем все эти удобства, чем в просторном и обнесенном стеной, но лишенном их доме. Жить в общежитии делается обычаем, который считается чуть ли не хорошим тоном.
В общежитии можно жить или пользуясь только комнатой, или комнатой и столом, за который взимается особая плата в зависимости от качества стола; плата за стол колеблется от 6 до 12 рублей в месяц, за которые ежедневно дается обед, ужин и постоянный кипяток. Меню обеда и ужина не отличается большим разнообразием и состоит преимущественно из риса, супа и овощей с небольшим количествам мяса; в общем, на обед и ужин ежедневно имеется четыре вполне съедобных и питательных блюда, которые по своей калорийности значительно превосходят европейские кушанья. Опыты, произведенные над китайскими кушаньями в пекинском Рокфеллеровском институте, показали, что качество и питательность, а главное – легкая усваиваемость человеческим организмом настолько высоки, что даже в европейских больницах больным прописываются некоторые из китайских кушаний; таким образом, существующее предвзятое убеждение о несъедобности китайских кушаний научно опровергается.
Выше было сказано, что даже в гостиницах стоимость стола ежемесячно – от 6 до 12 рублей. На первый взгляд это может показаться баснословно дешево, но при условии ведения своего домашнего хозяйства прокорм одного человека обходится еще дешевле – от 4 до 8 руб. в месяц, а если принять во внимание, что средний заработок большинства китайского населения колеблется от 9 до 20 рублей и что при одном трудоспособном члене семьи имеется 3–5 нетрудоспособных, – то этот продовольственный минимум для большинства обитателей Китая, в частности Пекина, оказывается чрезвычайно высоким и заставляет их переходить на еще более удешевленный стол, снижая месячный расход на целую семью до 6—10 рублей. В таком случае китайские семьи часто лишаются возможности обзаводиться собственной кухней и предпочитают, именно в целях экономии, пользоваться готовыми обедами; этим объясняется большое количество в Пекине уличных торговцев готовыми кушаньями. У уличного торговца столуются и кули, и рикша, и студент, и детвора, и нищий, и отец семейства, и сама хозяйка дома, и мелкие торговцы, и мелкий чиновник и т. д.
Рано утрам, еще только начинает светать, и поздно ночью раздается по улицам Пекина голос уличного торговца кушаньями, возвещающий о горячей картошке, горячих лепешках, лапше и пр. китайских деликатесах; и не только случайный прохожий, но и обитатели обнесенных стенами домов выходят часто со своей посудой и, вручив торговцу 2–3 копейки, получают порцию горячего кушанья. При таких условиях питания дневное довольствие одного человека обходится в 5–6 коп., редко в 10 коп. Наряду с этим дешевым питанием, которое, в сущности, дает только возможность не умереть с голоду, можно получить в многочисленных китайских трактирах и сытные и обильные обеды, которые, конечно, недоступны китайской бедноте; да и сами уличные торговцы яствами более продают и смотрят на свои кушанья, чем едят их. Когда глухой ночью прислушаешься к призывным голосам уличных торговцев яствами, то кажется, что это не голоса торговцев, а голоса людей, взывающих о помощи, взывающих о том, чтобы кто-нибудь купил у них хоть на несколько медяков, чтобы тем самым и они смогли получить кое-что на поддержание своего существования.
Что такое китайский уличный торговец вообще? Много их в Пекине, очень много; одни носят весь свой товар на своих плечах, другие возят его на ручных тележках. Торгуют игрушками, фруктами, веерами, хлопушками для мух, старой рухлядью, дешевой галантереей и мануфактурой; торгуют на улицах, на базарах, на рынках; торгуют с раннего утра и до поздней ночи, – и когда смотришь на этих торговцев, то особенно отчетливо представляешь себе ту страшную борьбу за существование, которая идет в Пекине и в Китае вообще. У многих из таких торговцев товара не наберется и на один рубль, многие из них в течение дня не успевают реализовать и половины этого скудного товара; а ведь желудок настойчиво предъявляет свои требования, а ведь дома нередко ждет семья, голодная и изнуренная. И часто можно видеть на лицах этих невольных «купцов» и уныние и полное равнодушие ко всему окружающему. В Пекине таких торговцев насчитывается около 30 000 человек – сегодня он торговец, а завтра рикша или простой кули; и обратно – сегодня он рикша или кули, а завтра, раздобыв там или иным способом 3–5 рублей, он делается торговцем, рассчитывая на свое счастье и на предсказания многочисленных гадальщиков, встречающихся чуть ли не на каждом шагу на улицах Пекина.
Заговорив о китайских уличных торговцах, нельзя обойти молчанием и тех многочисленных китайских торговцев, которые владеют небольшими лавчонками, а также нельзя оставить без внимания и мелких китайских кустарей и ремесленников. Когда смотришь на уличную китайскую торговлю и на бесчисленное множество лавчонок, лавок и магазинов, то кажется, что весь Пекин только и занимается тем, что торгует; имеются целые улицы и даже районы, где все дома сплошь заняты торговыми предприятиями. Китайские лавки и магазины открываются чуть не с 6 час. утра и закрываются в 9—10 час. вечера. Перерыва на обед не полагается. Во время воскресных дней и в дни религиозных праздников магазины не закрываются. Таким образом, торговля в магазинах производится непрерывно весь год, за исключением 2–3 дней китайского Нового года, и в эти три дня магазины бывают закрыты не потому, что владелец и служащие хотят насладиться отдыхом, а лишь потому, что надо произвести денежные расчеты, так как вся торговля ведется исключительно в кредит. Со стороны пекинского правительства была сделана попытка заставить торговцев закрывать магазины в такие дни, как день Великой китайской революции и др. дни, но эта попытка не имела успеха. Китайские торговцы были сильно поражены, узнав о таком распоряжении; они, торговцы, во-первых, самым серьезным образом уверяли, что к революции они никакого отношения не имеют, во-вторых, что они будут делать, если будут закр