Вдруг раздается сигнал воздушной тревоги. Весь зал встает, командиры не спеша покидают помещение и, минуя двор, идут в горы, окружающие здание. Каждый знает, в какую пещеру он должен пойти. В пещерах люди прислушиваются к гудению моторов. В одну из таких тревог пятнадцать бомбардировщиков прошли над самой головой, не подозревая, какая добыча здесь, под ногами.
Ночью десятки машин, увитых зелеными ветвями, увозят командиров. Наспех прощаясь друг с другом, командиры разъезжаются по фронтам.
Ночью, переправившись на пароме через реку, мы очутились на территории провинции Гуанси. Пикет – девушки и парни – внимательно проверяет все машины, проходящие через границу. Долго просматривают документы.
Какая здесь природа! Какие причудливые горы…
Тысячи устремленных к небу каменных столбов тянутся до самого горизонта. Четкие их контуры растворяются в далекой голубой дымке. Этот странный и величественный пейзаж напоминает картины художников, воспроизводящих фантастический облик таинственной Атлантиды. Гуансийцы утверждают, ссылаясь на научные данные, что их провинция действительно была когда-то дном океана и что столбы эти выточены струями подводных течений.
Во многих горах – пещеры. По одной из таких пещер мы шли несколько километров, ежеминутно останавливаясь в восхищении. Поистине фантастическое зрелище – грандиозные подземные замки, колоннады, арки и глубокие пропасти, куда низвергаются водопады.
Гуансийцы нашли применение пещерам и лабиринтам: они скрываются здесь от воздушных налетов.
Женщины здесь никогда не бинтовали ног. Наравне с мужчинами они работают в полях, таскают тяжести. Это редко встретишь в Хубэе или Хунани. Нельзя не залюбоваться стройной, здоровой гуансийской женщиной. Из-под синего чепца на матовом, цвета слоновой кости, лице сверкают черные глаза. Сильные мускулистые руки ворочают тяжелое весло джонки; упругой походкой идет женщина, неся тяжелые корзины с овощами. Гуансийская женщина прекрасно стреляет, легко переносит все лишения военной жизни.
Гуансийцы – народ воинственный и даже в мирное время оружия не складывали. С первых дней войны Гуанси дала стране лучших своих сынов. Об их отваге, организованности, высокой военной грамотности и выносливости говорят с одобрением военные специалисты, которым довелось наблюдать операции, проводимые гуансийскими войсками. Они участвовали в знаменитой операции под Тайэрчжуанем, где были разгромлены японские войска. В боях под Сюнчжоу в мае 1938 года 48-я гуансийская дивизия двадцать дней вела непрерывные бои с превосходящими силами врага и обеспечила выход главных китайских сил из окружения.
Каждая деревня, каждый уезд превращены сейчас в боевую единицу. Никогда так активно не проводилось в деревнях военное обучение, как в эти недели напряженного ожидания вторжения врага.
Помимо регулярных гуансийских войск, больше 150 тысяч партизан, обученных военному делу, вооруженных и имеющих грамотных командиров, готовятся к борьбе. У крестьянина Гуанси винтовка – личная собственность. Он за ней внимательно ухаживает, чистит, бережет ее. Передвижные ремонтно-оружейные бригады недавно провели переучет оружия и зарегистрировали 170 тысяч новых хороших винтовок. А всего у крестьян насчитывается свыше 700 тысяч штук исправного огнестрельного оружия, включая револьверы, ручные и станковые пулеметы. Все это – личная собственность отрядов самообороны, готовых вступить в борьбу.
Ежедневно крестьяне, завтрашние партизаны, после работы проводят несколько часов на военной учебе. Вся провинция разбита на одиннадцать партизанских районов. Каждый район включает несколько уездов или деревень. Хорошо организована телефонная связь между деревнями, уездами, районами и руководящим центром – штабом Гуансийской пятой армии. По первому сигналу каждый крестьянин-боец придет со своей винтовкой в назначенное место, отряды партизан уйдут в горы и во взаимодействии с регулярными правительственными войсками будут наносить удары по флангам и тылам наступающего врага.
Вместе с мужчинами пойдут и женщины. Тысячи гуансиек обучены военному делу. Многие из них будут с оружием в руках в строю рядом с мужчинами. Большинство женщин организовано в отряды вспомогательной (фронтовой) службы – санитарные, продовольственные, связи, политические и другие.
Много женщин обучается в военных школах. Я наблюдал полевые тактические занятия женского батальона. Девушки в возрасте от 17 до 24 лет в тяжелом солдатском обмундировании в жаркий солнечный день после продолжительного горного марша проводили наступление в сложных условиях пересеченной гористой местности. В этих занятиях они показали исключительную выносливость, железную дисциплину и отличные результаты по стрельбе из боевой винтовки.
Когда был объявлен набор в одну военную школу, от молодых парней и девушек поступило 18 тысяч заявлений: отобрано 4,5 тысячи человек. В течение двух месяцев курсанты занимались по десять часов ежедневно в классах и полевой обстановке; раз в неделю полевые занятия проводились в ночных условиях. Сейчас, по окончании учебы, они, разбившись на отряды, отправляются на все фронты Китая для ведения вспомогательной работы в армии, а в случае необходимости – и для борьбы с оружием в руках в рядах бойцов. <…>
После падения Уханя город Гуйлин, главный город провинции Гуанси, стал крупным культурным центром. Сюда приехало много художников, журналистов, писателей. Сегодня меня познакомили с одним из крупнейших писателей современного Китая Го Можо. Го Можо – один из теоретиков литературной группы «Творчество», объединившей еще в 1920 году наиболее революционные силы китайской литературы.
Вечером по главной улице Гуйлина трудно пройти и проехать. На перекрестке, где помещается единственный в городе кинотеатр, стоят огромные толпы народа. Над дверьми театра – огромный портрет улыбающегося Ворошилова, принимающего парад войск.
Над головой Ворошилова реют самолеты, ниже нарисованы мощные танки, тяжелые орудия, линкоры.
В городе впервые демонстрируется советский фильм «Если завтра война». Все билеты закуплены еще с утра. Несколько полицейских тщетно пытаются водворить порядок у театра, двери которого штурмуют сотни людей. В зрительном зале люди сидят по двое на стульях, стоят и сидят в проходах. Гаснет свет. Фильм идет на русском языке. На маленький экранчик рядом с экраном проецируются диапозитивы с надписями на китайском языке.
Первый ураган оваций вспыхивает в зрительном зале, когда появляется на экране товарищ Сталин. А потом уже фильм идет под сплошные неумолкаемые аплодисменты и приветственные возгласы. Бурю восторга вызывают эпизоды, показывающие технику Красной Армии, разгром врага.
Фильм очень изношен. Он часто рвется, плохо звучит, экран темный, но, несмотря на это, успех колоссальный.
Китайский зритель очень любит советские кинокартины. Миллионы людей смотрели «Чапаева», «Мы из Кронштадта», «Волочаевские дни», «Петра I», «Балтийцев», «Цирк», «Ленин в Октябре».
К сожалению, в Китай все советские фильмы до сего времени приходили только в одном позитивном экземпляре, который прокручивался до полной амортизации. Однако зрители такой изношенный фильм предпочитают американскому фильму с участием кинозвезд, прекрасно звучащему, но бессодержательному.
Огромен интерес китайского зрителя к советской кинохронике и особенно к хронике, показывающей мощь Красной Армии. Очень часто фасады китайских кинотеатров, в которых идет американский сверхбоевик, украшены огромной рекламой не этого боевика, а трехсотметрового выпуска советской кинохроники, идущей в программе.
Невдалеке от кинотеатра расположен главный городской театр. В нем сегодня концерт молодежной музыкальной самодеятельности. Притихшая аудитория слушает ноктюрн Шопена. Играет парень в солдатской форме, играет прекрасно, полузакрыв глаза и склонив стриженую голову к скрипке – неразлучной спутнице его военных походов. После выступления скрипача школьные и студенческие хоровые кружки поют новые песни борющегося Китая. Эти песни о борьбе и страданиях народа – иногда тягучие, надрывные, иногда бодрые, заливистые. Детский хор звонко, голосисто поет партизанскую песню «Я-хэй!»:
Мы партизаны, я-хэй!
Отстоим свою родину, я-хэй!
Мы деревенские мужики, я-хэй!
Кто хочет быть рабом? Я-хэй!
Выгоним японцев, я-хэй!
Станем свободными, станем веселыми, я-хэй!
Театр переполнен, гремят аплодисменты. Через раскрытые окна песня вырывается на переполненную людьми улицу. Проходящая мимо театра одетая в военную форму гуансийская молодежь подхватывает:
Станем свободными, станем веселыми, я-хэй!..
Покидаю провинцию Гуанси. Мне предстоит длинный путь к берегам Янцзы в Чунцин.
На всем пути, до самой границы Гуйчжоу, мы то и дело встречаем отряды студенческой молодежи, которые в полном боевом снаряжении ведут тактические занятия, стрельбу, тренируются, проходят строевую подготовку.
Дорога уходит в горы провинции Гуйчжоу. Иногда далеко внизу, под ногами, остаются облака. Дорога построена несколько лет назад. На высокой скале воздвигнут обелиск – памятник строителям этой магистрали: рабочим, погибшим от зноя, болезней и обвалов.
Эти горы таят неисчислимые богатства. Крестьянин тащит на спине в корзине сверкающий синевой каменный уголь, пласты которого выходят из недр и выступают на поверхность земли.
Когда-нибудь здесь задымят домны, по тоннелям побегут поезда с рудой, углем, металлом. Горные водопады ударят в турбины электростанций. А сегодня горсть угля из этих многомиллионных запасов согревает убогую фанзу бедняка, обрабатывающего землю первобытной сохой.
Еще одна граница. Мы покидаем Гуйчжоу. С серых заоблачных скал спускаемся в плодоносные сычуаньские долины. Много фруктовых садов, бесконечные озера рисовых полей покрыты пеленой туманов. Мы проехали от Чанша уже две тысячи километров. Дорога круто спускается к берегу Янцзы, и за поворотом вырастает нависший над рекой, раскинувшийся по холмам большой серый город – столица Китая – Чунцин.