Хозяин комнаты махнул рюмочку коньяку и закусил половинкой душистого персика. Лина и Петр последовали его примеру.
— М-да, теперь я скажу вам, как врач: коньяк — отличный антидепрессант, — улыбнулся Петр. — Вот я сейчас буквально чувствую: все, что угнетало меня с утра, потихоньку отпускает.
— Однако, Сергей Петрович прав, — сказала Лина и многозначительно взглянула на Петра, — не очень-то нас все это и угнетало.
Муж тоже пристально посмотрел на Лину и лукаво улыбнулся.
— В общем, предлагаю выпить еще по одной и разбежаться по своим делам, — подытожил легкую перепалку молодоженов китаист. — Я, к сожалению, не смогу уделить вам, друзья мои, сегодня много времени…
— Предлагаю выпить за вас, Сергей Петрович, — сказала Лина. — Вы для нас, дорогой наш старший друг, — ну просто пример для подражания. Во-первых, увлечены наукой, хотя это занятие в наши дни весьма скромно оплачивается, во-вторых, любите путешествовать, и, в-третьих, изучили такой трудный язык, научились не только говорить на нем, но и читать эти их жуткие иероглифы. Да вы просто герой нашего времени!
— Ну, не надо преувеличений, — засмущался профессор, — китайский язык — это моя профессия, Ангелина Викторовна. — Если каждый день читать по-китайски, то и ежик язык выучит… Давайте-ка лучше выпьем, молодые люди, за ваше счастье…
— Это будет третий тост, — остановил его руку Петр. А сейчас — за нашего дорогого старшего друга, серьезного ученого и просто хорошего человека Сергея Петровича Куницына. До дна!
Хозяин комнаты лихо опрокинул рюмку и внезапно стал похож на кота, поймавшего мышь. Пшеничные усы его зашевелились, а зеленые глаза заблестели.
— А где же наша Маргарита Павловна? — вдруг вспомнила Лина. — Она ведь тоже собиралась забежать к вам вечерком на чай…
— Наверное, уже успела на собственном опыте убедиться в моей правоте: язык жестов — международный, и в пекинской аптеке, так же, как и в магазине, можно легко обойтись без переводчика, — улыбнулся ученый. — Думаю, Маргарита уже поняла, что здешние торговцы, если захотят, продадут что угодно и кому угодно… Раз я до сего времени ей не понадобился, то нечего меня и чаем даром поить, — лукаво усмехнулся Сергей Петрович и вновь скроил симпатичную «кошачью» физиономию.
Лина и Петр с удовольствием посидели бы еще в гостях, поболтали с интересным собеседником, но…. Хозяин стал все чаще — вначале исподволь, а потом и открыто — поглядывать на часы, и гости поспешили откланяться.
— Ну, и как он тебе? — спросил Петр Лину, когда супруги вышли в коридор.
— Ученый как ученый, — пожала Лина плечами. — Он, конечно, человек неординарный, но… Если честно, то… трусливый кабинетный червяк. Вот кто! К тому же — редкий эгоист, как большинство старых холостяков. Только что убили молодого здорового парня из нашей группы, а ему — хоть бы хны. Готов жить хоть в башне из слоновой кости, лишь бы ничто не нарушало его драгоценный покой и уединение. Ты, Петь, заметил: он постоянно старался перевести разговор на другую тему, чтобы не огорчать себя, любимого, неприятными рассказами. Бережет нервную систему, гад! Ну и ладно, на этом ворчливом «пне» свет клином не сошелся. Попробуем еще кого-нибудь подвигнуть на расследование в нашем туристическом «болоте» …
Они отошли от двери на несколько шагов и вдруг… Дамские каблучки, выйдя из лифта, отчетливо простучали в их сторону. Шаги приближались, и Лина, не особенно понимая, зачем она это делает, потянула Петра за руку и втолкнула за большую пыльную оконную штору, а потом и сама резво нырнула туда.
— Ты что? — зашипел Петр. — «Космополитена» начиталась? Этих «гламурных» дамских глупостей? «Быстрый секс в рискованном месте освежает отношения супругов…». А вообще-то в этом что-то есть… Что ж, пожалуй, я не против…
И, тесно прижав к себе Лину одной рукой, другой он проник под кофточку. Лина всей кожей ощутила тепло мужской руки и почувствовала, как по телу побежали сладкие мурашки.
— Погоди, Петь! — зашептала Лина. — Сейчас не до этого! Все дело испортишь…
Она слегка приоткрыла штору и выглянула в небольшую щелку
— Маргарита Павловна, — выдохнула Лина, — все-таки пришла…
— Ну, и что тут такого? — удивился Петр. — Незамужняя дама явилась на чай к одинокому кавалеру. Банальное торжество основного инстинкта над женской гордыней…
— Нет, все-таки это очень странно… Она же еще вчера собиралась просить его об одолжении. Ну, по аптекам вместе прошвырнуться, к местным целителям походить… Помнишь, дамочка обещала притащить к чаю всякие коньяки-конфеты. А тут… Видишь, она явилась с пустыми руками! Странно… очень странно…
— Лин, пойдем отсюда, а то этот твой «быстрый секс» за шторой какой-то ужасно пыльный. Я сейчас чихать начну, — недовольно проворчал Петр.
Он уже собрался выбраться из-за занавески, но Лина решительно втащила мужа обратно:
— Стой и не дергайся! Слышишь голоса? — зашептала она.
— Ну да, кажется, там какие-то крики за дверью… — пробасил ей в ухо Петр, не забывая ласкать это порозовевшее вкусное ушко языком.
— Черт, ничего не слышно! — разозлилась Лина. — Нет, я так не могу. Я же умру от любопытства. Вот прямо сейчас, здесь, за шторой! В номере китаиста явно что-то происходит…
Сняв туфли, Лина на цыпочках прокралась к двери, ведущей в номер профессора, и тут же метнулась обратно. Да уж, с такой скоростью она даже во время школьных кроссов не бегала! По дороге «сыщица» выронила красную туфельку, вернулась и, подняв ее, втиснулась за штору. Петр крепко обхватил жену сзади за талию и прижался к ней всем телом.
— Ого! — прошептал муж ей в ухо. — А мне начинает тут нравиться!
— Тихо! — зашипела Лина. — Все дело испортишь!
— Смотря какое, — прошептал Петр с намеком, однако потом неохотно замолчал.
Из номера пулей выскочила Маргарита. Дверь за ней резко захлопнулась, и дамские каблучки стремительно процокали к лифту.
Лина и Петр замерли за шторой. Казалось, это будет продолжаться целую вечность. Наконец парочка услышала, как лифт остановился на их этаже. «Подождем еще секунду», — прошептала Лина. Наконец за дамой закрылись двери лифта, и кабина поплыла вверх. Только тогда Лина и Петр, кашляя и отплевываясь, покинули свое пыльное убежище.
— Уф, — Петр вдохнул воздух полной грудью и громко чихнул. — Слава Богу, мы на свободе! А теперь скажи мне, дорогая, что ты там под дверью подслушала? И зачем мы прятались за шторой?
— Представляешь, самое обидное, что почти ничего не было слышно, — Лина все еще отплевывалась от пыли и обирала с платья налипшие соринки. — Уловила только, как Сергей Петрович кричал: «Что вам здесь надо? Я вас не приглашал! Убирайтесь прочь! Вы ничего не добьетесь!». Как ты думаешь, чем могла его так огорчить столь приятная во всех отношениях дама?
— Ну, возможно, просто помешала работать, — предположил Петр. — У этого сухаря одни научные записи на уме. Видела, как он, не стесняясь приличий, при нас на часы поглядывал? Подобные «книжные черви» обычно довольно странные существа. Живым людям они предпочитают отвлеченные гипотезы, пожелтевшие бумаги да мало кому понятные теории…
— Наверное, ты прав, — пожала плечами Лина. — Во всяком случае, других версий у нас нет. Странно только, что при всей своей интеллигентности наш ученый позволил себе говорить с немолодой дамой в таком непозволительном тоне…
— Ну, может, старик элементарно сорвался, — предположил Петр, — не железный ведь. От вашей женской болтовни порой и не так взвоешь. Он ведь жаловался, что ему здесь все мешают работать. А сегодня у него и впрямь не гостиничный номер, а какой-то проходной двор. Вначале мы с тобой притащились, время у человека отняли, а потом эта любительница китайского массажа явилась… Я, кстати, тоже за шторой постепенно зверел, — шутливо зарычал он, — целых сорок минут воздержания! Для молодожена, пожалуй, многовато. Давно пора заглянуть в наш номер!
И супруги, переглянувшись, как заговорщики и, не размыкая рук, шагнули в лифт. Не смотря на ужасное происшествие на рынке, медовый месяц все-таки обещал быть сладким…
В душе у Маргариты Павловны все кипело.
«Нет, каков мерзавец, — негодовала она, — не забывая кокетливо поглядывать на свое отражение в витринах, — этот тип еще посмел на меня орать! А я ведь пришла договориться с ним по-хорошему!».
Дама резко свернула в переулок. Рядом с иероглифами на двухэтажном домике красовался красный крест. А вот и аптека! Марго заметила ее еще из окна автобуса.
— Хэллоу! — сказала Маргарита и приветливо улыбнулась. Китайцы радостно закивали надменной европейке. Туристки всегда что-то покупают, причем чаще — совершенно ненужные им снадобья. Для этого и прилетают за тридевять земель, чтобы с удовольствием
денежки тратить. А у этой дамочки, увешанной золотом, похоже, с деньгами проблем нет.
Маргарита спросила по-английски, где можно приобрести биодобавки и лечебную косметику, и китайцы в ответ закивали еще старательнее. Маргарита опять убедилась: с иностранными языками в Пекине явная напряженка. Заметив растерянность иностранки, продавщица вежливо взяла ее за руку и подвела к прилавку, на котором стояли красивые баночки и коробочки с надписями по-английски. Маргарита взглянула на цены и оторопела. Ценники на всех этих баночках, тюбиках и коробочках оказались отнюдь не «китайскими», а очень даже европейскими. Точнее, западно-европейскими. Разумеется, Маргарита Павловна могла себе позволить покупку нескольких баночек — как обычный покупатель и просто как состоятельная женщина. Но Марго была отнюдь не домохозяйкой, и давно уже тратила не денежки мужа, а свои кровные. В общем, считать наличность она умела, как всякая бизнес-леди, и потому сочла китайские цены совершенно беспардонными. Тем более — при таком-то сервисе, когда от продавцов и слова-то доброго по-английски не добьешься.
— Мерси, — перешла зачем-то Маргарита на французский и неожиданно для себя ядовито завершила краткий спич на немецком, который учила в школе: — Ауф видерзейн!