Пистолет выпал из руки старика и грохнулся на пол. Саня флегматично подошел к креслу и подобрал оружие.
— С ума сошли, уважаемый? — возмутился майор. — Кто ж так пистолетами разбрасывается! Да ещё и незаряженными? Вас же, при таком раскладе, ни один грабитель не испугается…
— Да знаю я, сынок, — устало ответил старик. — Так что там случилось в Москве?
Тем временем Маргоша, Ослик ИА, совершенно ошалевший от происходящего Баринов и восхищенно цитирующий любимый диссер Серега Карпов проводили глазами последние тающие в воздухе клочки волшебного тумана и перевели взгляды на крепко сжимающую посох черепаху.
— А нам-то что делать? — озадаченно спросила Маргоша.
— Вас я, разумеется, сейчас же верну в тот дом, где ничтожный вор прятал мой панцирь! — прогремела черепаха, указывая посохом на Михаила.
Туман снова поплыл от облака по комнате, окутывая четверых оставшихся. Ослик крепко сжал руку Маргоши. Серега не менее крепко уцепил Баринова за рукав.
— Сударь, почто вы так не осторожны ко мне? — попытался протестовать Михаил.
— Осторожнее некуда! — отрезал Карпов. — Сбежишь еще без Сани, ищи тебя потом по всей Москве или по древнему Китаю. Кстати, учти, в этой прекрасной стране за кражу ноги отпиливают. Как минимум. За божественный панцирь могут и руки, и еще кое-что, а под конец — голову.
Баринов притих и смирно замер в тумане.
Несколько секунд спустя все четверо уже стояли в знакомом коридоре. Чак с радостным визгом и лаем кинулся к Маргоше и Ване, сбив с ног Баринова. Более привычный к подружкиной собаке Серега ловко уклонился и столкновения с сенбернаром избежал.
— Ну, чего делать-то будем? — спросил Карпов, не отрывая взгляда от Баринова. — Ни китаёзы из прошлого, ни Сани… Сколько они будут искать владельца панциря нервной древнекитайской Тортиллы — неизвестно. А что с этим делать? — он кивнул на Баринова.
Михаил молча поднялся, приняв максимально торжественный вид, приличествующий приговоренному к смертной казни боярину.
— Позвоним в полицию, пусть приезжают и забирают, — резонно ответил Ваня и погладил довольного Чака.
— А я бы подождала Саню, — возразила Маргоша. — Наверняка черепаха отправила их туда, куда нужно, и скоро вернет обратно. В конце концов, братику лишнее раскрытое убийство не помешает, — добавила она, скромно потупив глазки.
— Я не убивец! — завопил Баринов.
— Ладно, лишний раскрытый несчастный случай, — легко согласилась Маргоша. — Так что сидим и ждем.
— А если их неделю не будет? — вскинулся Карпов. — Мы что, тут поселимся?
— Тебя, Сереж, можем и отпустить, — мирно отозвалась Маргоша.
— Нет уж, я вас с этим типом не оставлю! — Серега враждебно покосился на Баринова. — Подождем.
ГЛАВА 10
Маргоша откровенно нервничала: Саня за компанию с Пи Ецом пропал, Баринов замкнулся в гордом молчании, а старый друг Серега, порывшись в баре Сабины, поднимал боевой дух выдержанным коньяком. Верный Ослик ИА, конечно, пытался утешить прекрасную переводчицу, но получалось у него это плохо. Чак, которому передалось настроение хозяйки, избрал «врагом номер один» Карпова (к которому, заметим, раньше был расположен) и бродил вокруг Сереги, нехорошо улыбаясь и порыкивая, что не добавляло позитива всем находившимся в квартире.
Может быть, поэтому появление уже знакомого серебристого тумана было воспринято присутствующими, как манна небесная, — с нескрываемым восторгом и аплодисментами. Впрочем, из магического облака вывалились только отважный майор, так и не снявший верного рогатого шлема, почтенный дагэ и старенький дедушка на кресле-качалке. Увидев Михаила, дедуля издал нечленораздельный вопль и, подскочив на кресле, с размаху огрел канадца тростью. После чего с кряхтеньем и оханьем схватился за поясницу и плюхнулся обратно на сидушку.
Добросердечные Маргоша и Ослик бросились к старичку. Иван Петрович всмотрелся в хлопочущую рыжеволосую красотку и, схватив ее за руку, воскликнул со слезами в голосе:
— Леночка! Милостив Господь! Никогда не думал, что мне такая радость на старости будет!
Ваня и Марго настороженно переглянулись: кажется, от черепашьих волшебств у дедули слегка поехала крыша.
— Вы что-то путаете, дедушка, — мягко произнес Ослик. — Девушку зовут Маргаритой. А Лена — это ее дочка. Девочке всего пять лет.
— Мил человек, да не беспокойся ты за меня, — отмахнулся старик. — Я умом не тронулся. И этому негодяю, — Иван Петрович ткнул изуродованным артритом пальцем в сторону притихшего Баринова, — еще добавки-то от меня прилетит. Сынок, — обернулся дед к бравому майору, — ты бы палочку мою обратно принес. Я ещё воспитательный процесс не закончил.
Саня оторвался от мобильника и посмотрел на канадского китаиста с уважением.
— Копьецо вот могу одолжить, чтобы далеко не ходить. Очень хороший аргумент, я вам доложу. Только вы нам сначала объясните, с какой такой Леночкой вы мою сестру перепутали?
— Так сестренка-то твоя — вылитая женушка моя, Леночка. Я ее, на фронт уходя, чижолой оставил. Да больше и не довелось нам свидеться, потому что в 45-ом я раненый в плен попал, а потом, когда американцы наш лагерь освободили, — в Канаду уехал. Как ни пытался, так и не нашел: где она да что с ней и с ребеночком. Не знаю даже, выжили ли или в какой бомбежке погибли?
Брат и сестра Алексеевы переглянулись и разом уронили челюсти на пол.
— Нашу бабушку звали Леной, Еленой Васильевной, — осторожно заметил Саня. — Ее муж пропал без вести во время войны. И папу бабушка растила одна.
Иван Петрович трясущейся рукой полез за пазуху и вытащил бумажник, из которого извлек старую, пожелтевшую фотографию.
Маргоша и Саня наклонились над фоткой, с треском столкнулись лбами и хором ахнули:
— Бабуля!
После чего радостно бросились обнимать и целовать новообретенного деда.
Воссоединение счастливого семейства было прервано сработавшим в Маргошином мобильнике таймером.
— Боже мой! — ахнула переводчица. — Мне же за Леночкой нужно, в садик! Значит так, я мигом: одна нога здесь, другая — там. А вы не вздумайте расходиться. Да, — уже из дверей крикнула Марго, — если вдруг их черепашье величество заглянет, передайте ей от меня нежный поцелуй и большущее спасибо за волшебно найденного деда.
— Нет уж, целоваться сама с ней будешь! — буркнул ФСБ-шник, потирая шишку, набухшую под наконец-то снятым шлемом.
Маргоша махнула рукой и исчезла за дверью.
И тут Чак, недовольный то ли уходом хозяйки, то ли запахом коньяка, исходившим от порядком ографинившегося Карпова, издал предупредительный рык и бросился на старого знакомого.
— Чак, стоять! — хором закричали Ослик и Саня.
— Хорошая собачка! — прокурлыкал почтенный дагэ.
— Чак! С ума сошел? — завопил Карпов, барахтаясь под сенбернаром, настроенным, вопреки обыкновению, очень недружелюбно.
— Держи вора, — важно продолжал Пи Ец. — Этот неумный ругатель панцирь перепрятал, пока мы второго неумного брата слушали, — он кивнул в сторону приподнявшегося с дивана Баринова.
— Почтенный, у тебя очередное видение, что ли? — насторожился Ваня.
Китаец кивнул, подошел к шкафу и торжественно извлек из-за него древнюю грамоту.
— А что ж сразу не нашел? — недоверчиво спросил Саня.
— После занятий красивым массажем с желтоволосой жрицей у меня ненадолго пропали видения, — скромно потупил глазки почтенный Пи Ец. — Магу предписано воздержание.
— Саня, кого ты слушаешь? — завопил Серега из-под грозно рычащего Чака. — Ты же меня не первый год знаешь! Врет китаёза, маг недоделанный, сам, небось, эту штуковину и припрятал!
— Молчать! — прогремело в комнате, и прямо из воздуха в центре появилось облако с разъяренной священной рептилией.
Первым делом черепаха с воплем: «Не лги, ничтожный!» — крепко приложила посохом в лоб потерявшего дар речи Карпова. Затем свою порцию под одобрительные возгласы канадского деда получил Михаил Баринов.
— Как ни странно, ты, ничтожный Пи Ец, искупил свою вину, — благосклонно сообщила священная черепаха, поворачиваясь к китайцу. — Я снимаю с тебя проклятие.
Китаец радостно плюхнулся на колени, отклячив зад, и забормотал нечто невразумительное о доброте прекрасной черепахи.
— Панцирь я забираю себе, дабы никто больше не посмел использовать его во вред или ради наживы, — земноводное подцепило посохом лежащий рядом с китайцем артефакт.
— Но это же вещественное доказательство… — попытался вмешаться Саня. — И частная собственность гражданина Канады…
— Доказательство чего, внучок? — резонно возразил Иван Петрович. — Мише и так достанется. Этому оступившемуся дурачку, — он кивнул в сторону Сереги, — я зла не желаю. Пусть уж и правда этот панцирь исчезнет, чтобы больше из-за него не было никаких преступлений и раздоров.
— Благородная речь мудрого мужа, — одобрила черепаха и приладила панцирь на спину. Расписанный золотыми иероглифами артефакт слился с божественным телом и засиял, как будто его начистили и покрыли лаком. — А взамен вам останутся шлем и копье, так ли, мнимый мудрец?
Она грозно взглянула на Пи Еца.
— Разумеется, о, Священная Черепаха! — согласился тот, поднимая глаза, но не рискуя вставать. — Но у меня есть одна нижайшая просьба… Я хотел бы взять с собой желтоволосую жрицу, которая столь искусна в массаже, — и китаец потупился.
— С ума сошел, братец? — присвистнул Ослик ИА.
— Сегодня утром я говорил с ней с помощью магического кристалла, — Пи Ец ткнул пальцем в смартфон сказочника. — Сестра Сабина согласна отправиться со мной в мой дом, и жить, как древняя китаянка, не делясь энергией Инь ни с кем, кроме меня.
— А как же воздержание? Или ты готов пожертвовать волшебными способностями ради шлю… жрицы массажа? — полюбопытствовал майор Алексеев.
— Ради прекрасной желтоволосой госпожи я готов на все! — почтенный дагэ попытался ударить себя в душевную чакру, но, находясь в позиции на четвереньках, промахнулся и попал в пузо.