Василиса ВетроваКитайская загадка
Китаец мне сразу не понравился. Как только он отворил дверь и вышел на полутемную лестничную клетку, появилось ощущение какой-то враждебности. В голову полезли мысли, что зря мы вообще прилетели в Китай, четверо непутёвых туристов. Чужая культура, непривычная еда, толпы народа, и смотрят здесь на нас, как на идиотов. При этом ещё все улыбаются.
Макс сразу же принялся отчаянно жестикулировать и, улыбаясь, объяснять, что мы и есть те самые русские ребята. Он достал распечатки с бронированием и принялся размахивать ими перед самым носом китайца, который рядом с высоким худощавым Максом был похож на маленький круглый пирожок. Узкие глаза на полном лоснящемся лице подозрительно сощурены, губы сложены бантиком. Распечатки китаец игнорировал, зато нас рассматривал внимательно: острый взгляд перемещался от одного гостя к другому. По спине пробежал холодок, и я отвернулась, посмотрев на ребят. Катя легким движением руки откинула назад рыжие кудри и выдавила дежурную улыбку. Миха, сложив ручищи на груди, сверлил китайца взглядом в ответ. Хозяин, наконец, перестал изображать истукана, покачал головой, недовольно цокнул языком, а потом ни с того ни с сего вдруг расплылся в улыбке.
— Зяходите пзялся.
Мы ввалились в квартиру, стараясь не наступить друг другу на ноги в тесном коридоре и куда-нибудь приткнуть наш багаж. Из кухни пахло специями, такими же приторно-сладкими, как улыбка хозяина.
— Макс, ты где его откопал? — ткнула я в бок незадачливого товарища.
— Так на сайте Airbnb. Отзывы хорошие, — пожал плечами парень. — Свет, тебе с ним в горы идти что ли? Переночуем две ночи в этой хате и срулим. Сойдет. Да не переживай, я у таких типов останавливался, что закачаешься! И все норм было. А этот еще ничего.
Как же, ничего! Обстановка, по мнению Макса, наверное, тоже ничего! Я посмотрела на засаленные косяки дверей и расползающуюся паутину трещин на стенах коридора. Н-да.
Хозяин проводил нас в крохотную кухню и предложил рассаживаться. И без того тесное пространство загромождали пузатые стенные шкафы, и высокие этажерки у окна, заставленные всяческими побрякушками. Среди прочего на них красовалось множество статуэток божества Вэньшу. Китайский божок демонстрировал себя в разных позах: Вэньшу со свитками, Вэньшу, медитирующий в позе лотоса, Вэньшу, несущий вязанку хвороста, Вэньшу такой, Вэньшу сякой. Припомнить бы за что он отвечает? Вроде, помогает прийти к просветлению. С другой стороны, божество воинственное и охраняет Буддизм от всяких нехороших посягательств. Не разберёшь этих китайцев. Я настолько увлеклась рассматриванием фигурок, что Максу пришлось ткнуть меня в бок, чтобы все могли пройти. Катя с Михой протиснулись за дальний край стола, чудом не задев огромные вазы, расставленные у стены. А я пристроилась рядом с Максом на твердую скамейку, стоявшую ближе к выходу. В глаза бросались всё новые детали: картины традиционной китайской живописи, изображающие горные пейзажи, подвески, которые у нас называют «музыка ветра», тканевые свитки с вышитыми иероглифами. И как только всё это здесь поместилось!
Я поймала на себе взгляд китайца, который, сложив руки на круглом животе, хитро улыбался и сам был похож на одну из своих статуэток. Он опирался спиной об узкую кухонную столешницу уместившуюся между мойкой и плитой и внимательно нас разглядывал.
Дождавшись пока все усядутся, ловким движением откуда-то из-за спины хозяин извлек поднос с четырьмя маленькими чашечками.
— Тяй! — радостно провозгласил он и водрузил подношение на стол.
Я взяла черную чашечку, шершавую на ощупь. Запах чая оказался специфическим: тягучий, сладкий и одновременно с какой-то резкой нотой. На лицах друзей читалась тень сомнения. Макс подозрительно принюхивался, Миха задумчиво чесал лапищей белобрысый затылок, словно размышляя пить это, или вылить от греха подальше. Катя и вовсе брезгливо поджала тонкие губы и наморщила нос. Однако отказаться от угощения никто не посмел. Тут китаец точно обиделся бы. Пока мы через силу втягивали в себя напиток, в нос ударил совсем уж резкий запах.
— Не-не-не! — Макс энергично замахал руками, увидев тарелки с лапшой, политой какой-то кашицей тёмно-коричневого цвета.
Китаец сощурился ещё сильнее и, видимо оценив выражение наших лиц, поставил поднос настолешницу позади себя. Хитро улыбаясь, достал чайник и долил всем добавки. Затем извлек из-под стола табуретку и подсел к нам.
— Значит, в горы пайдёте? Храмы смотреть будете? Искать места сильные? Интересна… — протянул китаец.
— Угум, — выдавил Миха и под столом отвесил пинка Максу, разболтавшему о наших эзотерических увлечениях.
— Саморязвитие, хорясо, ага, — залопотал хозяин. — Надо ци много работать — тогда хорясо. Нада мысли в чистоте быть. Тогда искать не нада. Сила изнутри придет.
Все покивали, стараясь вежливо улыбаться. Беседа не завязалась, и вскоре мы удалились в отведённую для гостей комнату.
Здесь тоже было очень тесно: по углам стояли четыре кровати. У одной стены между ними был втиснут шкаф, у противоположной — две прижатые вплотную друг к другу тумбочки. Посреди комнаты оставался совсем небольшой пятачок свободного пространства. В отличие от кухни, обстановка в спальне была более чем лаконична: стены и шторы спокойного светло-серого цвета, картины и подвески отсутствовали. За окном на одной протяжной низкой ноте шумел хай-вей, пестрели неоновыми вывесками высотки. Пока мы пили чай, стемнело.
После десятичасового перелета на шум и вид из окна всем было плевать. Ворча насчёт китайца и отчитывая Макса, мы разобрали необходимые вещи, посетили санузел и повалились спать.
Едва я прислонила голову к подушке, как раздался нечеловеческий ор. Китаец что ли вопит? Поспать не дают, ведь только легла! Сонное сознание не хотело реагировать, но крик не прекращался. Прислушавшись, я, наконец, разобрала слова:
— Средневековье! Долбаная Европа! Смотрите! Это треш! Катька пропала!
Последний выкрик вызвал тревогу, и я открыла глаза. Светло. Значит, уже утро, и проспали мы не меньше шести часов! По комнате в одних трусах бегал всклокоченный Миха и кричал. Тыкал в окно. Тормошил Макса, обвиняя его в чем-то.
— Долбаный Китаец! Твой! Китаец!
Интересно, чем ему так насолил круглолицый? А что там он вопил по поводу Катьки?
— Мих! Миха! — позвала я. Спросонья голос сел, и вышло очень тихо. Да и попробуй перекричи такой гам.
Интересно, почему Макс не просыпается? И почему китаец не прибежал на крик? И… как же гудит голова!
Я приподнялась и потянулась за бутылкой воды, стоящей на тумбочке.
Михе наконец-то удалось растолкать Макса: тот заворочался и недовольно заворчал.
Ага. Что сейчас будет!
Отхлебнув из бутылки, я вылила немного в ладонь и прыснула себе в лицо. Вода подействовала освежающе.
Откуда такой дикий сушняк? Не вчерашний ли чай тому виной? А Макс накануне пил его как не в себя из вежливости.
Я подошла и протянула бутылку сонному другу. Миха вперил в меня взгляд и умолк.
— В чем дело? — я постаралась придать голосу суровую интонацию и пристально посмотрела в осоловевшие глаза Михи.
Главное, чтобы снова не кинулся в крик.
Вопреки моим ожиданиям, орать он не стал, просто указал на окно и как-то обречённо произнес:
— Сама смотри.
— И что такого ты там увидел? — я нехотя подошла к окну. — Ни фига себе! А как это…?
Вместо шумной улицы мегаполиса перед глазами предстала булыжная мостовая, вдоль которой громоздились одно-двух этажные дома. Добротные такие каменные постройки. Над широкими трубами вился дымок. И люди на улице совсем не походили на китайцев. Под окном чинно прогуливались две женщины в старинных длинных юбках и строгих жакетах, обгоняя их, проскочил паренек в замызганном сюртуке. Все трое посторонились, пропуская телегу, груженную деревянными бочонками…
Я вздрогнула — на плечо легла рука Макса. И без того худое лицо его вытянулось, тонкие брови взлетели вверх, глаза удивленно округлились. Прямо как ребенок, перед которым распахнули дверь в волшебную страну. А за окном и вправду было нечто невообразимое.
— Как такое может быть? — дар речи вернулся, и я наконец-то закончила вопрос.
— А вот хрен его знает! — ответил Миха.
— Что значит, хрен его… ладно, а где Катя? — пыталась я прояснить ситуацию.
— Так нет нигде! — Миха снова завелся и вскинул руки. — Свет, ну что ты меня допрашиваешь? Не знаю я ничего. Проснулся, а там оно за окном! И Катьки нет! Как и китайца этого хитрючего! Вот кого спрашивать надо!
Макс с трудом открыл скрипучую створку и высунулся по пояс.
— Эй, ты куда? — Миха схватил его за плечи. — Нам только не хватало, чтобы ты из окна выпал. Второй этаж, конечно, но всё-таки…
— А был пятнадцатый, — сдавленно прошептал Макс, а потом быстро затараторил: — Был пятнадцатый! Я хотел проверить, может, это телики за окном смонтированы. Показывают нам средневековье. Китайцы, знаете, такие. Хлебом не корми, дай технологиями похвастаться! Поэтому в окно высунулся проверить, а там — правда! Там — оно! Средневековье какое-то! Как?!
Он на миг замолчал и шумно вдохнул, набирая воздуха, чтобы продолжить тираду. Та-ак, ещё один сейчас ор поднимет.
— Может, нас перевезли, пока мы в отрубе от китайского чая лежали? — надо было как-то «переключить» Макса, и я выложила первое объяснение, которое пришло в голову. — Ну, вроде как розыгрыш такой. Есть же целые поселения развлекательные реконструкторские. Где всё, как в прошлом.
Макс недоверчиво сощурился, но и продолжать возмущаться не стал. Покачал головой, покосился на окно.
— Тогда надо спуститься туда вниз, и дело с концом, — отрубил Миха.
— Если все так, как Светка говорит, то, Катька твоя уже вышла. Может, смеётся над нами сейчас вместе с китайцем, — Макс попытался развить мою теорию. — А вдруг здесь вообще камеры скрытые? Если это какое-то реалити-шоу?
Миха оценивающе посмотрел на друга и развёл руками.