— Щас начнется! — парень в рубахе ткнул нового «другана» локтем в бок.
Створки высоких дверей собора, кованных чёрным металлом, со скрипом отворились. Оттуда вышла группа служителей в длинных серых хламидах. Они разбились на пары и пошли к эшафоту. Первая пара поднялась на деревянный помост и встала там, вторая остановилась у подножия сооружения, третья расположилась в метре от них, и так, выстраиваясь по порядку, они образовали коридор. Последняя пара встала по бокам у неприметной металлической двери в доме напротив.
«Шесть пар, всего двенадцать. Хорошая защита для коридора, по которому поведут ведьм. Интересно, владеют ли эти слуги господни магией? Или полагаются на Очиститель?» — мысли Макса стали необычайно четкими. Я повернулась и поняла: он снял щит. А друг продолжил, целенаправленно обращаясь ко мне.
«Свет, слушай, предлагаю действовать по такому плану: когда Катьку выведут, то шарашим, кто как может, сначала по клирикам. Используем все техники, чем во сне обычно отбиваемся, должно сработать».
«Макс, план капец рискованный, — мысленно произнесла я в „эфир“. — Ничего кроме огня мы не проверяли. Ну, и моего чтения мыслей».
«Это и планом-то назвать нельзя, — согласился друг. — Безбашенная затея, конечно. Если Катьку не увидим, нападать не будем. Пусть даже ведьм начнут распускать на атомы у нас на глазах. Мы не знаем, что это за машина и на что способны ребята в серых балахонах. Эффект неожиданности можно будет использовать только один раз».
«Поняла», — отозвалась я. Что тут ещё скажешь.
Макс повернулся к Михе, чтобы шепотом сообщить ему то же самое. А я успела зацепить шлейф мыслей, прежде чем он переключился на озвучивание плана.
«Что Миха нашел в этой рыжей девке? Она даже не эзотерик и не медитировала ни разу, так нет, потащил ее с собой на встречу. А она и поперлась одна погулять по Европе, нашла приключений на свою задницу. А мы теперь сиди тут…»
Я чуть не раскрыла рот от услышанного. Не то чтобы я любила Катьку, да и Макс вообще-то прав, но… просто такие вещи не принято говорить вслух. Наверное, мы слишком привыкли принимать сказанное за чистую монету, а у человека в голове может быть совсем другое.
Вдруг по толпе волной прокатился негромкий возглас, и мы повернули головы. Металлическая дверь, охраняемая служителями, открылась, и двое в серых хламидах вывели ведьму. Худенькая, замотанная в замызганное тряпье девушка, скованная по рукам и ногам, плелась, ссутулившись, едва поспевая за клириками. Но до эшафота путь недолгий. Вот она уже поднимается по ступеням, вот служители снимают с нее кандалы и отходят в стороны…
«Интересно, где же Очиститель?», — скользнула в сознание мысль Макса.
Ведьма отрешенно стояла на деревянном помосте. Толпа замерла. И тут из черного шпиля часовни в центр эшафота, ударила красная молния. Девушка исчезла, разлетевшись на мелкие жёлтые листочки, медленно опадающие вниз. На деревянном помосте было пусто.
Вот это расправа! Как же так? Что осталось от человека? Листочки? Как там наш сосед говорил, и душа расщепляется? Я внутренне содрогнулась и повернулась к ребятам.
Мысли Макса неслись так стремительно, что я едва успевала их считывать.
«Кто запускает машину? Второй шпиль нерабочий? Поток настроен точно в центр эшафота или может бить по всей площади? Это очень важный вопрос…»
Миха завороженно смотрел на жёлтые листья, оставшиеся после ведьмы. Достигнув земли, они медленно истаивали и исчезали.
У меня возникла догадка, что местные эти листья не видят. Коснувшись их мыслей, я убедилась, что это так.
Вот быдло!
На душе стало еще тяжелее. Наконец Миха поднял на меня взгляд.
«Все оказалось серьезнее, чем мы предполагали. Это не костерчик средневековый с инквизиторами. До появления Катьки не высовываемся ни в коем случае. Мы сможем спасти только одного…», — он тоже снял щит и обратился ко мне.
«Поняла уже, — ответила я, настроившись на друга. — Ну вот ведь мрази, а?»
Миха вздрогнул и удивленно посмотрел мне в глаза. Не ожидал, наверное, что ещё и отвечать могу.
Я кивнула: «Буду нашей громкой связью».
«Аккуратнее, не дай бог местные услышат».
«Я лично на тебя и на Макса настраиваюсь. Всё норм».
Миха кивнул и повернулся к соседу. Парень уже несколько раз толкнул его в бок, порываясь что-то сказать.
Макс легонько тронул меня за плечо, обращая на себя внимание.
«У нас есть шанс, только если этот долбаный аннигилятор настроен только в центр эшафота. Если шарашит по всей площади — мы очень рискуем. А если клирики чем-то владеют, боюсь, нам вообще конец».
«Миха без Катьки отсюда не уйдет. Ты знаешь».
Макс посмотрел на эшафот и едва заметно кивнул.
«Мы сами отсюда можем не уйти. Я очень надеюсь, что ее здесь нет».
Нечего сказать, обрадовал… Да он, похоже, Катьку здесь бы оставил, лишь бы самому уцелеть. А если нас так же распылят? Вот же в задницу-то попали! Не хочу остаться здесь, не хочу, чтобы мою душу на атомы распустили! До чего добрались, сволочи! Фанатики религиозные. Душу они расщепляют, гады!
Взять бы их всех и распылить этим же Очистителем!
А Макс Катьку здесь оставить хотел!
Во мне будто проснулась какая-то часть, которая дремала всё это время. Холодная, жесткая, безжалостная.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, я сосредоточилась на сознании Макса, не на его мыслях, а на том, что эти мысли порождало. Мысли — это дороги, пути, которые расходятся в стороны, но все идут из одного места — храма сознания. Используя жёсткость того, что проснулось во мне, я постучала в двери этого храма — усилием воли надавила на сознание Макса.
Он повернулся ко мне. Взгляд его поменялся, зрачки расширились, рот широко открыт, будто пытается вдохнуть, но не может. Руки потянулись к вискам.
Я отступила: аккуратно, постепенно убрала давление.
Макс продолжал глядеть на меня с застывшим в глазах немым вопросом, который звучал скорее не «за что», а «как»?
«А вот так! Сейчас на быдле опробуем».
Если с Максом получилось на эмоциях, то теперь мне потребовалась концентрация.
Вдохнуть. Выдохнуть. Сосредоточиться. Настроиться. Чувствовать.
Я улавливала сплетение мыслей людей на площади, щупала дороги ведущие в их сознание. Чувствовала их, дышала и думала вместе с ними. Во внутреннем взоре возникла картина, как потоки мыслей объединяются в одну сеть. И я сосредоточила внимание на ее центре, замерла, как паук на паутине. Теперь можно и ударить. По-настоящему, в полную силу.
В какой-то момент чуть не сорвалась, чтобы сделать это тут же. Слишком велик был соблазн. Как сдержаться, когда знаешь, что можешь? Одно усилие, и ненавистная толпа взвоет от боли! Отвлек Макс, снова коснувшийся моего плеча.
«Свет, у тебя лицо очень злое, смотреть страшно», — он заглянул мне в глаза.
«Я нашла на них управу. Могу всю толпу на площади отключить!»
«Нет-нет-нет! Не сейчас! — он почти крикнул это вслух. — Нельзя сейчас. Нам надо дождаться. Помнишь, Катька может быть у них?»
Макс потряс меня за плечо. Его взгляд излучал тревогу.
— Свет, ты меня слышишь?
— Да слышу, слышу, — отмахнулась я. — Как скажешь.
Знал бы он, каких усилий мне стоил такой ответ.
Толпа снова загудела, заволновалась. Уже вели вторую ведьму.
Одета она была поприличнее: строгое серое платье в пол, на плечи накинут серый же платок. Только растрёпанные каштановые волосы и синяк на правой щеке напоминали о бедственном положении пленницы. Несмотря на это девушка держалась гордо: прямая спина, губы сжаты. Глаза сощурены и надменно смотрят на толпу. Она спокойно дошла до эшафота и дождалась, пока с нее снимут кандалы.
Ведьма потерла запястья, освобождённые от оков, и вдруг резко скинула с себя средневековое тряпьё и осталась в майке цвета хаки и узких джинсах. По её правому плечу и спине змеилась цветная татуировка.
«Вот так поворот! Она что, из наших? Значит, мы не первые путешественники здесь?»
Девушка повернулась к толпе и подняла руки. Её лицо исказила злоба.
Сейчас кастанет! Мало точно не покажется!
«Давай, покажи им! — Сердце замерло в предвкушении зрелища. — То-то сейчас достанется уродам! Пусть знают наших!»
Мы, не сговариваясь, прикрылись щитами.
Но атаки не произошло. Красная молния успела раньше. Вспышкой она метнулась к девушке, и вместо ведьмы в разные стороны разлетелись маленькие разноцветные птицы. Толпа радостно загалдела.
Макс сжал мою руку под столом. Как раз вовремя. Едва сдержалась, чтобы не устроить расправу прямо сейчас.
— Уроды, — прошептала я. — Посмотреть бы, что высыплется из ваших гнилых душ, когда ударит молния!
Экзотические птички не собирались истаивать: расселись по карнизам и, казалось, внимательно наблюдали за происходящим.
— Сейчас последняя будет! — пробасил мой сосед справа, муж угощавшей нас хлебом женщины.
— Почему последняя? — поинтересовалась я.
— Так всегда по три казнят, а то не знаете? — проворчал он.
«Понаехали тут, из дыры без Очистителя».
Значит, сейчас выйдет Катька, или?..
И она вышла.
Толпа взвыла, сразу признав в девушке чужака.
В футболке и драных джинсах, расцарапанные руки закованы в кандалы, она затравленно озиралась по сторонам. Рыжие волосы растрепались, расширенные от испуга зелёные глаза выделялись на бледном лице — действительно похожа на ведьму.
Макс положил Михе руку на плечо, а ко мне обратился мысленно: «Давай! Не будем дожидаться, пока дойдет до эшафота».
Миха среагировал мгновенно, как распрямившаяся пружина подскочил с лавочки, вытянул руки и выпустил огонь. Это было не слабое пламя свечи, как тогда, на улице, а мощный яркий столб света. Пламя ударило по зевакам и клирикам, аккуратно обогнув Катьку. Служители, сопровождавшие ее, отшатнулись, и Миха достал их вторым потоком. Выпуская огненные ленты из обеих рук, он одновременно кричал что-то подруге.
Я потянулась к своей паутине и поняла, что ее нет. Паника изменила сознание людей. Мысли спутались, стали обрывочными, резкими, яркими, как вспышки Михиного огня. Мне надо было атаковать первой! А что теперь?! Кто сохранил спокойствие на этой площади?