Спрашивает их красавица:
– Что ты хочешь, добрый человек?
А рыбак потупил глаза и молчит.
Говорит его жена:
– Нужен мне мешок золота!
Красавица ничего на это не сказала, только пальцем указала на запад. Заблестело вдруг всё на западе золотистым светом, а присмотришься, будто золото кругом рассыпано. Обрадовалась жадная жена и побежала золото пригоршнями собирать да в мешок бросать. И мужу кричит:
– Что ты стоишь столбом! Собирай скорее золото в мешок, пока оно не исчезло. И, правда, только они успели полный мешок золото собрать, как солнце село, и стало темно вокруг.
Расстроился рыбак и говорит жене:
– Скрылось солнышко, когда теперь появиться? И как же мы теперь свой дом найдём и лодку с сетями?
А жена и говорит:
– Если и не отыщем, не велика потеря! Надоело мне всю жизнь перед богатыми пресмыкаться, хочу сама госпожой стать. А здесь люди не будут мне прислуживать. Есть теперь у нас целый мешок золота, а с ним нигде не пропадёшь. Золото все двери открывает, все желания исполняет! И не переживай ты за свою лодку, не придётся тебе больше рыбу ловить.
А рыбаку такие речи, что нож по сердцу. Подумал он о море, которое разливалось перед ним, и ни конца морю, ни края не было видно. Волны, что нефрит драгоценный набегали одна за другой, а из-за моря солнце показывалось, и море тут же в красный цвет окрашивалось. Вспомнил рыбак и лодку свою новую и сети крепкие. Защемило сердце у него, но жене перечить не стал, ведь одна она у него, пусть делает, как ей хочется. Так и подошли к каменным воротам, достал Ху Сы гаоляновый стебель, взмахнул им и крикнул:
– Отворитесь, каменные ворота! Бедняки войти хотят!
Только успел договорить Ху Сы эти слова, как всё вокруг загудело, задрожала земля, горы задвигались, и распахнул утёс свои каменные двери.
Только вышли рыбак с женой, как закрылись с грохотом каменные ворота. А Высокий утёс как стоял, так и стоит, вершиной небо подпирая. Смотрит рыбак, а солнце только за полдень перевалило. Удивились, подхватили мешок золота, и пошли обратно к той деревушке, где они у старухи полные корзины рыбы оставили.
Тяжело золото нести, идут они пот утирают, а рыбак ещё и стебелёк гаоляновый в руке держит. И с каждым шагом он всё тяжелее и тяжелее делается. Не хочет выпускать Ху Сы стебелёк из руки, думает о том, что ему старец наказывал. Хотел было немного золота высыпать, чтобы легче было всё нести, но жена не соглашается, говорит ему:
– Ты лучше свой стебель выбрось, зачем он нам теперь?
И опять поступил рыбак, как жена ему велела. Взял и выбросил дарёный стебелёк гаоляновый в траву. Задрожала земля, и превратился стебелёк в огромного зелёного дракона, поднялся в небо и улетел.
Идут они дальше в маленькую деревушку. Идут по той же дороге, что к утёсу шли, но видят, – изменилось всё и дорога и деревня как, будто в несколько раз выросла. Не меньше тысячи теперь домов в той деревне, где они корзины с рыбой оставили. Удивляются муж с женой и дальше свой мешок тащат. Встретили человека и спрашивают:
– Что это за деревня?
А человек им и говорит:
– Деревня эта Тухлой рыбой зовётся.
Удивился рыбак и спрашивает снова:
– Отчего такое название ей дали?
Говорит им человек:
– Несколько столетий назад была на этом месте маленькая деревенька. Как-то проходили здесь муж с женой, к высокому утёсу направлялись. И вот оставили они здесь свои корзины с рыбой, но так за ней и не вернулись. На солнце скоро протухла та рыба, и запах пошёл по всей деревне, а потом ещё долго выветриться не мог. С тех пор это селение Тухлой рыбой и называют.
Не могут понять рыбак с женой, как такое могло случиться, что они за столетия не постарели совсем. Прошли они дальше и увидели вывеску харчевни. Устали Ху Сы и его жена, голод, жажда их мучает. Остановился рыбак и говорит жене:
– Давай отдохнём в этой харчевне, поедим!
А жена кивает головой и говорит:
– Не стану с тобой спорить, пойдём, а то совсем сил нет.
Развязала жена мешок с золотом, хотела несколько монет взять, пока никто не видит. Сунула руку она руку в мешок, а там камни вместо золота. Жену чуть удар не хватил, села на землю рядом с мешком и давай камни вытряхивать, вдруг, где золото осталось. Но ничего кроме камней не нашла жадная женщина. Разозлилась так, что даже позеленела от своей злости, схватила мужа за руку и потащила мужа обратно к высокому утёсу. Куда только усталость девалась?!
Подбежали они к утёсу, рыбак и закричал:
– Отворитесь, каменные ворота! Бедняки войти хотят!
Постоял, ткнул в утёс пальцем и давай опять кричать:
– Отворитесь, каменные ворота! Бедняки войти хотят!
Кричал, кричал, пока голос не сорвал. Да и что толку кричать, если гаоляновый стебелёк выбросил. Вспомнил Ху Сы как он за воротами жил, подумал о том, как теперь жить придётся и говорит:
– Хотел полынью других накормить, да самому есть пришлось. Не попробуешь полыни, не узнаешь её горечи.
Размышлял так рыбак, и такая его досада взяла, что он всё время жену свою слушал и не думал своей головой, что стал со всей силы ею о скалу биться. Бился он головой, бился и убился насмерть. Завыла тут жена, подумала о том, что сама всё из-за своей жадности потеряла, и тоже стала головой о скалу биться, пока не умерла.
Утром встало солнце над горами и стали над тем утёсом две малые птахи летать. Это в птиц рыбак и его жена превратились. Кружат тёмно-серые птицы, крыльями машут и кричат не переставая:
– Кэ ао хэн сыла! Кэ ао хэн сыла! От досады умерли! От досады умерли!
Пролетают месяцы, проходят года, листва на акации желтеет, а потом снова зеленеет, и опять листья жёлтыми становятся, а птицы всё летают над тем местом и кричат:
– Кэ ао хэн сыла! Кэ ао хэн сыла! От досады умерли! От досады умерли!
И стали люди называть этих птичек «аохэнняо», то есть «птички грусть-досада». До сих пор в горах Ишань кружатся эти птички грусть-досада над высоким утёсом. И раздаётся с небес крик этих птиц, как предупреждение всем живущим:
– Кэ ао хэн сыла! Кэ ао хэн сыла! Умерли с досады! Умерли с досады!
Финиковая косточка
Жил когда-то в маленькой китайской деревушке Уцзячжуан один старик по имени Лао Ли со своей женой старухой. Жили они не богато, но и не голодали совсем. Только одна была у них беда – не было у них детей. И очень старикам хотелось ребёнка своего иметь.
И говорит однажды вечером Лао Ли своей жене:
– Ох, жена, как бы мне хотелось сына иметь, пусть он даже будет такой маленький, точно финик.
И случаются же чудеса на белом свете! В скором времени появился у них мальчик, такой же величины, что и небольшой финик. Не нарадуются старики на своего маленького сынишку. И назвали они мальчика любя – Цзао-хэ, то есть Финиковая Косточка.
Прошли годы, а Цзао-хэ нисколько не подрос, так и остался маленького роста.
Посмотрел как-то Лао Ли на своего сына, тяжело вздохнул и говорит:
– Цзао-хэ! Растим тебя, растим, а толку всё равно нет. Как был ты с финик, так и остаёшься таким. Что и говорить, какой из тебя мне помощник! Зря, видно, я радовался, когда ты на свет появился.
И мать туда же:
– Ох, сынок, смотреть мне на тебя – только расстройство одно!
А Цзао-хэ отвечает им весело:
– Не печалься, батюшка! Не грусти, батюшка! Я хоть и маленький да удаленький! Возьми меня, батюшка, с собой в поле работать, я тебе пригожусь.
И, правда удаленьким был маленький Цзао-хэ, а ещё усердным и трудолюбивым. Научился он и за плугом ходить, и лошадей да мулов погонять. А хвороста набрать он быстрее и больше всех мог, не смотря на свой маленький рост. Шустрый он был и проворный точно мышка, везде проберётся, куда другим и хода нет.
Все соседи его нахваливают, своим детям пример с него брать велят.
Говорят соседи:
– Посмотрите на Цзао-хэ, маленький да удаленький! Не то что вы – ростом большие выросли, а толку от вас с кулачок!
Слушают эти слова родители – Лао Ли с женой и сердце их гордостью наполняется за сына. Да ведь не только ловкий и проворный был их сын, да ещё и умный да сообразительный.
И вот какая история с ним как-то произошла.
Один год стояла страшная засуха. Всё в полях от неё погибло, ни зёрнышка люди не собрали. А тут стали ямынь требовать. Чем платить, когда самим уже нечего в котёл класть? Тут начальник уезда взял и распорядился у людей скот, в уплату ямыня забирать. И повели стражники со всех крестьянских дворов мулов и коров.
Плач по всей деревне разносится, кричат от отчаянья люди. Увидел Цзао-хэ, послушал, что люди говорят, и сказал:
– Не горюйте, люди, знаю я, как вернуть коров да мулов.
А люди в ответ только смеются:
– Сам с финик, а обещания с финиковое дерево!
Вечером, когда все уже ложились спать, пробрался Цзао-хэ во двор уездного начальника, подбежал к стойлу, где вся скотина была привязана, и влез в ухо ближайшего осла.
Тут осёл, как закричит: И-хэ! И-хэ!
Вскочили стражники на ноги, смотрят по сторонам, да так никого не увидели. Им и невдомёк, что кто-то мог в ухо к ослу залезть.
Только улеглись стражники спать, как услышали – опять осёл кричит. Почесали они затылки, и один из них и говорит:
– Да мало ли отчего этот осёл кричит? Ляжем спать, и не будем на него внимание обращать!
А мальчишка Цзао-хэ только того и добивался. Подождал он, пока все стражники крепко заснут, открыл ворота и выгнал скотину из двора начальника.
Смотрят крестьяне – в деревню их коровы да мулы возвращаются, обрадовались, поблагодарили мальчика.
Утром выглянул уездный начальник во двор, смотрит – ни одного телёнка не осталось. Разгневался не на шутку. И велел он всем стражникам наказать крестьян.
Цзао-хэ увидел, что дело плохо, выбежал к начальнику и говорит:
– Я скот угнал – меня и наказывайте!
Начальник и приказал:
– Схватите негодного мальчишку!
Накинулись на Цзао-хэ стражники, хотели железной цепью сковать, да где им! Юркнул мальчишка сквозь цепное звено и смеётся. Велел тогда начальник Цзао-хэ в кошелёк посадить и в нём его на суд привести. Посадили мальчишку в кошелёк и принесли в зал суда.