вами:
— На, Тайлай, держи.
Тайлай пощупал, понял, что это сигарета, и произнёс:
— Так я же не курю.
— И я не курю. Побалуйся. Редко когда выдаётся такая свободная минутка.
Доктор Ван передал Тайлаю зажигалку, Тайлай зажёг сигарету, тогда доктор Ван забрал зажигалку обратно и закурил сам, заботливо сказав:
— Ты только не затягивайся, а то ещё пристрастишься.
Тайлай впервые курил. Первая затяжка застряла в фильтре. Он несколько раз стряхнул сигарету и тут же обжёгся об фильтр. Тогда он слегка облизнул фильтр и только тогда, наконец, затянулся как следует. Набрав полные лёгкие дыма, Тайлай плотно сжал губы и выпустил дым через нос, но тут же поперхнулся и зашёлся нескончаемым кашлем. Откашлявшись, Тайлай сказал:
— Хорошие сигареты. Судя по вкусу, для тонких ценителей.
— Разумеется. Хорошие сигареты.
Они принялись обсуждать сигареты, но, кроме «хороших сигарет», других тем для беседы не нашлось, а раз не нашлось, то молодые люди замолчали. Вообще-то им очень хотелось поговорить, пусть даже это будет пустая болтовня, но они ощущали какую-то неловкость, так что пришлось курить дальше. Поэтому они курили особенно быстро. Некурящие люди всегда курят очень быстро. Гао Вэй, стоя за стойкой администратора, через панорамное окно смотрела на двух молодых людей на улице. Они курили. Виднелись два тёмно-красных мигающих огонька.
Тайлай ко всему подходил основательно. Хоть он и не курил, но затягивался так, словно выполнял важную работу. Каждую затяжку делал с усилием, обстоятельно и глубоко, в итоге он выкурил сигарету за десять с небольшим затяжек. Тайлай сунул руку в карман и что-то вытащил. Тоже сигареты. Он дал одну доктору Вану и тоном заядлого курильщика предложил:
— Брат, давай ещё по одной.
Безумный женский смех наконец стих. Наверное, девушки снова стали перешёптываться. Доктор Ван сунул в рот новую сигарету, а окурок отшвырнул подальше. Окурок зашипел под дождём и потух. На правах старшего брата доктор Ван нашёл-таки тему для разговора:
— Вы с Цзинь Янь тоже уже встречаетесь какое-то время?
Тайлай отозвался:
— Тоже. Недолго.
Доктор Ван спросил:
— Когда поженитесь?
Тайлай причмокнул губами, словно не знал, что и сказать. Он долго думал и в итоге ответил вопросом на вопрос:
— А вы?
— Мы-то? — переспросил доктор Ван. — А мы не торопимся.
— Вы, наверное, хотите очень пышную свадьбу?
— Да не… Зачем устраивать пышную? Лучше что-нибудь простенькое, — сказал доктор Ван и потом продолжил: — Свадьба это праздник для двоих, а как уж всё обставить, это не так существенно. — Он ещё немного подумал и дополнил: — И Сяо Кун того же мнения.
Тайлай, найдя наконец родственную душу, подошёл вплотную к доктору Вану, словно хотел что-то сказать, но сдерживался. В итоге он протяжно вздохнул и произнёс:
— А у меня проблема.
— Какая проблема?
Тайлай тихо ответил:
— Цзинь Янь непременно хочет пышную свадьбу, а если не пышную, то тогда лучше типа и вообще не жениться.
— Почему?
— Говорит, что для девушки свадьба — это вся её жизнь.
Доктор Ван рассмеялся:
— Не может быть! Как может жизнь сводиться к одной только свадьбе?
— Да вот и мне так кажется.
— А что ещё Цзинь Янь говорила?
— Она говорила, что все девушки в мире так думают.
Доктор Ван только что сделал глубокую затяжку и, слушая слова Тайлая, медленно выпустил дым через рот. «Все девушки в мире так думают». А почему тогда Сяо Кун не такая? Доктор Ван внезапно вспомнил, что он и не обсуждал с ней толком свадьбу, знал только, что ей хочется побыстрее. Но о том, как именно устроить свадьбу, с каким размахом, Сяо Кун ни разу не заикнулась. Сяо Кун во всём его слушалась. При этой мысли доктор Ван внезапно почувствовал, что ситуация приняла серьёзный оборот, надо будет как-нибудь хорошенько расспросить Сяо Кун. Нельзя с радостью пользоваться чужой вежливостью.
— Эх, — обиженно добавил Тайлай. — Ей подавай свадьбу с размахом, ни на какие уговоры не соглашается.
— Быть того не может, — пробормотал доктор Ван себе под нос.
— А ты спроси Сяо Кун и узнаешь, я думаю, Цзинь Янь все секреты поведала Сяо Кун.
Двое молодых людей стояли под загнутым козырьком. У обоих внутри скопилась масса слов. Нужно было хорошенько выговориться. Даже по поводу свадьбы их переполняли мысли, которые необходимо было обсудить друг с другом, посоветоваться. В любом случае вреда не будет. Не успели они ещё докурить вторую сигарету, как внезапно оба почувствовали, что стали друг для друга свояками.
Глава шестнадцатаяДоктор Ван
Стоило взять трубку, как доктор Ван сразу понял — дело плохо. В трубке раздался приятный голос. Приятный голос «попросил» его вернуться, «попросил» вернуться домой. Приятный голос на самом деле звучал очень приятно, словно бы это звал к себе кто-то из родных. Но доктор Ван в душе понимал, что зовут его к себе отнюдь не родные.
Прошло полмесяца, а двадцать пят тысяч так и висели тяжким грузом, не переставая давить на сердце доктора Вана. Доктор Ван уговаривал себя не думать о деньгах, мол, будет день — будет пища, когда придёт время расплачиваться, тогда, возможно, найдётся какое-то решение. Решение действительно нашлось. Доктор Ван взял у Ша Фумина авансом десять тысяч в счёт будущей зарплаты. Если к этим десяти тысячам добавить наличные, которые уже имелись у доктора Вана, то ему удалось собрать двадцать пять тысяч. Доктор Ван не стал ничего объяснять, а Ша Фумин, к счастью, ничего не спросил.
Проблема теперь заключалась в том, что доктор Ван взял двадцать пять тысяч в руки и легонько погладил их. Гладил их, гладил, не в силах расстаться. Доктор Ван вспомнил слова одной старшей коллеги, слепой массажистки, которая сказала, что деньги — это дети: пока не твои, не стоит о них особо беспокоиться, но только попали в руки, надо сразу же прижимать их к груди. Доктор Ван души не чаял в этих деньгах, прямо-таки сердце кровью обливалось. Он почувствовал где-то под ложечкой запах крови. Обидно. Если бы брат хотел купить квартиру, жениться, если бы нужно было спасать его жизнь, то доктор Ван отдал бы деньги по первому требованию. А тут деньги непонятно на что. Не на покупку квартиры, не на женитьбу, и уж тем более не на спасение жизни. Проигрыш в азартные игры. Такой долг — бездонная дыра. Сейчас заткнёшь её, но где гарантия, что брат ещё раз не проиграется? А если он снова задолжает двадцать пять штук? Старший брат потянет?
Доктор Ван впервые возненавидел себя. Ну почему ему выпала роль старшего брата? Почему он всегда такой простофиля? Как выберется из сложившейся ситуации? Всё бесполезно. Без него земной шар будет всё так же вращаться. Этот недостаток нужно исправить. В следующий раз. В этот раз не получится. Он пообещал. Вот этим вот языком пообещал. Как бы то ни было, но болтать зря языком нельзя, в противном случае этот мир тоже зря.
Долги надо возвращать. Это закон бытия. Так было всегда.
После окончания разговора доктор Ван закрыл телефон и погладил себя по животу. Он пока что носил двадцать пять тысяч с собой, спрятанными с изнанки пояса брюк. Здесь нет места халатности. Доктор Ван вынул тёмные очки и надел их, а потом вышел один на улицу. Он стоял на обочине, улица была погружена во мрак, в ушах стоял гул машин. Назвать это гулом не совсем точно, поскольку колёса машин словно бы «рассекали» асфальт, и каждая машина, проезжая мимо, будто снимала слой асфальта.
Это в последний раз, абсолютно точно в последний раз! Доктор Ван без конца твердил себе. Отныне и навсегда, неважно, что там произойдёт у младшего брата, он даже не поинтересуется. В этот миг сердце доктора Вана стало таким же твёрдым, как камень, и таким же холодным. Это точно в самый последний раз. Двадцать пять тысяч — это не деньги, а индульгенция доктора Вана. Как только он отдаст эти двадцать пять тысяч, он этому миру ничего не должен. Никому не должен. Ничего не должен. Разумеется, есть и неприятный момент: двадцать пять тысяч пойдут не на благое дело — их придётся отдать шайке недоносков. Ну и забирайте, чтоб вам пусто было!
Внезапно доктор Ван поднял руку с важным видом. Надо поймать такси. Мать твою, он собирается потратить двадцать пять тысяч! Зачем жалеть ещё пару десяток? Трать! Вволю! Самому сегодня тоже надо получить удовольствие. Я же никогда в жизни не ездил на такси.
Такси плавно подъехало к доктору Вану, и тот услышал, что машина притормозила прямо рядом с ним. Но доктор Ван не протянул руку, поскольку не знал, как открываются двери такси. Водитель попался нетерпеливый:
— Садиться будем или как? Что замешкался?
Доктор Ван вдруг внезапно напрягся. Он поступил опрометчиво. Как вообще ему такое в голову взбрело? Ему ни в коем случае нельзя ехать на такси. Он на минуту смутился, но тут же взял себя в руки. Настроение у него было плохое. Очень плохое. Просто ужасное. Доктор Ван рявкнул:
— Что орёшь? Вылезай. Открой мне дверь!
Водитель повернул голову и через стекло смерил доктора Вана взглядом. Доктор Ван носил чёрные очки, а выражение лица было очень суровым. Как и у всех слепцов, у доктора Вана очки отличались огромным размером и очень тёмным цветом стёкол, они практически полностью скрывали глаза. Водитель понял, что перед ним слепец, но уж больно нетипичный. Чем дальше он смотрел, тем меньше пассажир напоминал слепца. Водитель не знал, что за божество встретил сегодня. Он всё-таки вышел и, не переставая коситься на доктора Вана, открыл дверь такси, так и не сумев различить, что же за глаза скрываются за тёмными стёклами очков.
А доктор Ван всецело сосредоточился, внезапно напустил на себя важный вид и не хотел осрамиться в такой момент. Доктор Ван не хотел, чтобы шофёр понял, что он слепец. Стоило двери открыться, доктор Ван тут же отреагировал и, держась за дверной проём автомобиля, медленно забрался внутрь.
Водитель вернулся на своё место и вежливо, даже как-то подобострастно спросил: