ак-то в сердцах взяла да и перешла в «парикмахерскую». Но здесь было действительно скучно. Если сравнивать с большим салоном, то сюда приходили в основном работяги, живущие на одну зарплату, никаких тебе темпераментов, никаких эмоций, никаких историй, только красивые фигуры. Но Сяо Мань всё-таки любила истории, выдуманные истории, невыдуманные, и те, что нарочно не придумаешь, — всякие любила. Короче говоря, неважно, выдуманные истории или нет — какой женщине не понравится? Притягательная сила торговли телом, которая многих привлекает, именно в том, что можно, будучи героиней историй, заодно зарабатывать деньги.
Но в «парикмахерской» никаких историй не происходило. А работать было нужно всё равно. Заниматься женским физическим трудом. Давай, работай! Работай!
Сяо Мань и не рассчитывала на историю, но Сяо Ма создал ей репутацию, самую настоящую репутацию. Сяо Ма каждый раз требовал «только её», и все подружки в «парикмахерской» обратили на это внимание. Тут началась и история. Сяо Мань прочла историю во «взгляде» Сяо Ма. Надо сказать, мужские взгляды Сяо Мань очень хорошо изучила. До того, как мужчины залезали на неё, их взгляды горели воодушевлением, излучали победоносный свет, в них буквально плескались три сокровища — цзин, ци, шэнь,[55] но потом открывались рты, и зрелище становилось неприятным. Разумеется, это «до». Но Сяо Мань больше всего боялась взглядов «после». Когда наступала развязка, мужчины часто закрывали глаза. Когда она в следующий раз открывала глаза, то недавнего мужчины уже не было, вместо него появлялся кто-то другой. Взгляд становился мутным, обескураженным, потухшим и даже каким-то удручённым, словно использованный сморщенный презерватив, от которого исходит запах беспечности и уныния. Сяо Мань «после» никогда не смотрела мужчинам в глаза, от всех этих сдувшихся мужчин начинало тошнить. Сдувшиеся мужчины жалкие и такие же безнадёжные, как яйцо без желтка.
А вот Сяо Ма не такой. Сяо Ма, наоборот, «до» осторожничал, зато «после» очень старался. Его незрячие глаза постоянно смотрели на Сяо Мань. Он смотрел. Смотрел пристально, внимательно, не отрываясь, сверху вниз. А пальцы постоянно дотрагивались до неё, и туда, куда прикасались пальцы, смотрели и глаза, лишённые взгляда, смотрели пристально, внимательно, не отрываясь, сверху вниз. Когда он ощупывал глазные впадины Сяо Мань, случилось нечто поразительное — они с Сяо Мань по-настоящему посмотрели друг на друга! Несуществующий взгляд Сяо Ма оказался таким проницательным, влажным, светлым, таким беззлобным, как у новорождённого. Взгляд был открытым и чистосердечным, без видимых усилий. Сяо Ма долго-долго смотрел так на неё. Зрачки легонько подрагивали, но он старался. Старался зафиксировать зрачки.
Впервые встретившись глазами с Сяо Ма, девушка испугалась, ощутила невыразимый ужас. Проницательный и чистый, но не существующий — это, в конце концов, взгляд или нет? Она и сама не понимала толком. Если это был взгляд, то ей бы этого не хотелось. А если нет, то, наоборот, хотелось, чтобы это всё же был взгляд. Они смотрят друг на друга! Но как? И что за этим кроется? Сяо Мань беспричинно напрягалась. Она в замешательстве пыталась избежать «взгляда» Сяо Ма. Но когда она вновь смотрела на молодого человека, его «взгляд» никуда не девался. Взгляд окутывал её, проникновенный и искренний.
Взгляд Сяо Ма заставил Сяо Мань растеряться. Будучи девушкой, Сяо Мань любила истории, потому что все истории выдуманные. Выдумки интересны и занимательны. Как детские игры в семью. Но как только в истории начинала сквозить проникновенность и искренность, Сяо Мань пугалась. Во всём мире людям известно высказывание «у проституток нет чувств» — изначально так и должно быть. Как у проституток могут быть чувства? У тебя, значит, чувства есть, а у других нет. Поэтому профессиональные проститутки должны оставаться бесчувственными, только так и никак иначе.
Проституция — это торговля. Нанкинцы часто употребляют выражение «вымучить деньги», но никогда не говорят «заработать деньги». Поскольку деньги достаются тяжёлым трудом, то процесс зарабатывания называется «вымучить деньги». Но девушки так обычно не говорят. Они добавляют образности и называют свою работу «насосать денег». Сяо Мань не знала, какая из подруг по цеху придумала такое выражение, но стоило вспомнить, как её разбирал смех. А ведь и правда, разве же они не «насасывают» деньги? А раз насасывают, то к глазам это не имеет никакого отношения. Тут особо прицеливаться не надо, даже с закрытыми глазами всё получится.
Но Сяо Ма нравилось использовать глаза. Сяо Ма обратила внимание, что глаза у парня на самом деле красивые, словно обведены по контуру. «Взгляд» у Сяо Ма тоже хорош. Как у мужчины может быть такой чистый, такой прозрачный взгляд? Никогда ничего подобного не встречала. Вот только что он в итоге «видит»?
Сяо Ма не только «смотрел», он ещё и нюхал. Он наконец пустил в ход кончик своего носа и исследовал тело Сяо Мань со всех сторон. Нюхал он забавно, словно глубоко дышал, но при этом хотел вдохнуть внутрь все секреты тела девушки. Какие могут быть секреты? Вообще-то никаких. Сяо Ма из сосредоточенного стал жадным, он принялся за дело изо всех сил, беззаветно. В этот момент он особенно напоминал ребёнка, оставшегося сиротой. Чуть озорного, чуть обиженного и ни в чём не виноватого. В конце концов Сяо Мань протянула руку и потрепала парня за щёку. Сяо Мань даже не поняла, что в этот раз глаз не сводит она сама, а не Сяо Ма. Её взгляд уже проник внутрь его зрачков. Сяо Мань не стоило так пристально смотреть на Сяо Ма, но женщина — это женщина, а у женщин есть недостаток — у них есть слабое место. Женскому взгляду трудно долго задерживаться на чём-то одном. Если долго пристально смотреть на что-то, то взгляд «открывается», а как только он открывается, то сердце внезапно смягчается. В груди Сяо Ма что-то немножко шевельнулось. Плохо… Как такое получилось?
— Уходи! — велела Сяо Мань.
Сяо Ма послушно ушёл. После ухода Сяо Ма другие девушки, разумеется, принялись подшучивать над Сяо Мань, а она чуть устало отмахнулась:
— Глупости!
Но на следующий день Сяо Ма пришёл снова. В этот раз он, лёжа на Сяо Мань, разбушевался, обеими руками прижал её плечи и угрожающе прорычал:
— Ты больше не должна любить других!
Сяо Мань не расслышала и переспросила:
— Что ты сказал?
Сяо Ма внезапно ослабил хватку, скользнул вдоль рук девушки и, найдя её ладони, схватил и тихонько сказал:
— Ты можешь любить только меня.
Сяо Мань встревожилась. У неё в прошлом случился роман, продлившийся два года. Из-за этого романа у неё сердце буквально разрывалось, а после того, как разорвалось окончательно, она пошла на панель. Тот роман закончился словами Сяо Мань, она тоже потребовала тогда:
— Ты можешь любить только меня.
Мужчина ответил:
— Конечно же!
При этих словах уголки его губ взлетели наверх и больше не опускались. Она поняла, что находилась в очень зыбком положении: разве сможет этот хитрец любить только её одну? Сяо Мань никак не ожидала, что впоследствии вдруг снова услышит эту фразу из уст клиента, что клиент скажет подобное ей.
— Хорошо, — задыхаясь, проговорила Сяо Мань, — но ты меня будешь содержать.
С этими словами она подала бёдра вперёд. Это ненужное движение вызвало ответную резкость, и тут случилось нечто удивительное. Их тела словно получили единую директиву и подстроились друг под друга. Появился ритм. Общий ритм. Чудесный ритм высвободил внутреннюю энергию, таившуюся внутри тел, можно сказать, всесокрушающую. Сяо Мань ощутила удовольствие, пробирающее до центра её существа. Она словно обезумела от счастья! Это были признаки наступления оргазма. Немыслимое предзнаменование, восхитительное и при этом ужасное. Работа Сяо Мань заключалась в том, чтобы добиваться мужского оргазма, не заботясь собственном. Она уже давным-давно его не испытывала. Но сегодня захотела испытать. Именно! Да! Да! Её поясница и живот начали раскачиваться в такт диким толчкам Сяо Ма. Да! Да! Она наращивала темп, двигаясь вверх, и лишь на последних сантиметрах стало ясно, что она вот-вот врежется с размаху в проклятую стену. Сяо Мань знала, что произойдёт потом — она непременно разобьётся вдребезги.
«Чтоб ты сдохла, — со злостью сказала она себе. — Чтоб ты сдохла…»
А потом резко врезалась. Тело дождалось этого момента и рассыпалось на мелкие кусочки. Изначально её тело было крепким кристаллом, а теперь повсюду поблёскивали осколки. Даже нет, не осколки, а тончайшие нити. Тысячи, десятки тысяч, мириады нитей. Они разбегались внутри тела девушки. Внезапно пальцы рук и ног превратились в двадцать загадочных троп. Она вытянула все двадцать пальцев, шёлковые нити собрались в мотки и были извлечены наружу. Это было путешествие в один конец. Мимолётное. Недопустимое. Сяо Мань крепко обнимала клиента, прижимая к себе. О, небеса, небеса, небеса! Похотливая сучка, что это с тобой? Ты же, мать твою, занимаешься любовью!
Сяо Мань услышала своё тяжёлое дыхание и в тот же время услышала тяжёлое дыхание Сяо Ма. Их сбивчивые дыхания были так прекрасны, словно скачущая во весь опор кобылица и бегущий во весь опор жеребец преодолели массу трудностей и опасностей, а теперь отдыхают, тяжело выпуская из ноздрей струи воздуха. Эти струи были горячими, они обжигали лица, принося запах трав и чрева. Сяо Мань сказала:
— Тебе подходит твоё имя. Ты и впрямь жеребец!
Сяо Ма растерялся, а потом схватил девушку за волосы, прошептав:
— Сестрица!
На самом деле это слово так и крутилось у Сяо Ма на языке, но он его не выкрикнул. Из-за этой мысли, подобной вспышке, Сяо Ма ощутил опустошение. Она не сестрица. А он? Кто тогда он? Он просто реликвия, оставшаяся после эякуляции. Сяо Ма даже не понял, что слёзы уже наполнили его глаза, взгляд его незрячих глаз сквозь слёзы окутал женщину, лежавшую в его объятиях, а Сяо Ма всё смотрел, не отрываясь.
Сяо Мань увидела слёзы Сяо Ма. Увидела и кончиком пальцев смахнула их. Слёзы остались на подушечках пальцев. Сяо Мань протянула руку к свету, слёзы, словно кристаллики, поблёскивали под разными углами, и под определённым углом особенно ярко. Впервые девушка видела подобное на лице клиента. Слёзы блестели ослепительно, освещая её постель. Сяо Мань поджала губы и улыбнулась. Она не могла сейчас видеть выражение своего лица, но улыбка была нежной и при этом язвительной.