— Ах, конечно же! — воскликнула Салли. — Теперь я вспомнила! Тогда отец только что привез колье из Лондона. И я надела его впервые в тот вечер. Так ты говоришь, это было сорок лет назад? Ну да ладно… Алек, давай лучше вернемся в сегодняшний день. Воспоминания иногда причиняют боль…
Немного помолчав, Салли спросила:
— Так ты говоришь — триста тысяч?
— Да, такова теперь стоимость колье, но я не могу гарантировать, что мне удастся получить за него такую сумму. Не так легко найти покупателя, который может выложить такую сумму, да еще если тебе деньги требуются срочно. Человек, которого я имел в виду…
— 0; так у тебя уже кто-то есть на примете?
— Да, есть. Но этот человек не желает платить больше двухсот двадцати тысяч. И если тебе деньги нужны срочно…
— Они мне нужны очень срочно, Алек! Так кто же этот Мидас?
— Мэдден. Пи Джи Мэдден.
— Сам Мэдден? Знаменитый финансист с Уолл-стрит?
— Да, он. А ты что, знаешь его?
— Нет, только по прессе. О таком воротиле и пройдохе всякий знает. Но мы не знакомы, и я его никогда не видела.
Иден слегка нахмурился.
— Это интересно, а вот он тебя, кажется, знает. Прослышав, что он сейчас в Сан-Франциско, я сразу же после твоего звонка решил воспользоваться этим обстоятельством и отправился к нему в отель. Известие о продаже фамильных жемчугов Филлиморов явно заинтересовало его, он сказал, что присматривает что-нибудь для дочери, но был очень осторожен и сдержан. Это поначалу, когда я говорил о драгоценностях моей фирмы вообще. Но как только я упомянул о жемчугах Филлиморов, он захохотал и бросил: «Ах так! Колье Салли Филлимор! Беру!» «Оно стоит триста тысяч», — сказал я. А он на это: «Двести двадцать и ни цента больше!» И уставился на меня своим леденящим взглядом. Знаешь, с ним торговаться — то же самое, что вот с этим типом, — ювелир кивнул на бронзовую фигурку Будды, украшавшую его письменный стол.
— Нет, Алек, — ответила явно удивленная миссис Джордан, — мы с ним не знакомы, это совершенно точно, и я не понимаю, что он имел в виду. Во всяком случае, за колье он предлагает целое состояние. Очень тебя прошу, поторопись и договорись с ним, пока он не уехал.
Тут дверь кабинета снова открылась, и секретарша объявила:
— Мистер Мэдден из Нью-Йорка.
— Очень кстати! — воскликнул Александр Иден. — Пригласите его, пожалуйста.
И пояснил своей приятельнице:
— Я условился с финансистом, что он сегодня зайдет сюда и познакомится с тобой. А теперь, будь добра, послушайся моего совета, не торопись. Может, нам удастся продать колье дороже, хотя я в этом очень сомневаюсь. Крепкий орешек этот Мэдден. Все, что ты читала в газетах о его деловой хватке, бескомпромиссности, даже грубости в обращении с клиентами и партнерами, — правда, чистая правда…
Иден замолчал, не докончив фразы, так как на пороге кабинета появился человек, о котором он говорил, — великий Пи Джи Мэдден собственной персоной, победитель тысяч баталий на Уолл-стрит.
Это был крепко скроенный мужчина огромного роста, с резкими чертами лица и холодными голубыми глазами. В своем сером костюме он возвышался на пороге, как гранитная глыба, сурово глядя на присутствующих.
Хозяин поднялся ему навстречу.
— А, мистер Мэдден, рад вас видеть! Проходите, пожалуйста.
Мэдден и без приглашения уже прошел, и тогда обнаружилось, что он явился не один. До сих пор массивная фигура акулы с Уолл-стрит скрывала высокую неторопливую, уверенную в себе девушку в дорогом манто и худого мужчину делового вида в темно-синем костюме.
— Миссис Джордан, разрешите вам представить, это мистер Мэдден, о котором мы только что говорили… — начал Иден.
Пи Джи Мэдден прервал его. Слегка поклонившись, он коротко произнес:
— Очень рад.
В его голосе звучали жесткие, стальные нотки. Может быть, потому, что ему часто приходилось иметь дело со сталью? Миллионер продолжал:
— Я привез с собой свою дочь Эвелин и секретаря, мистера Мартина Торна.
— Рад познакомиться, — ответил Иден.
Он внимательно разглядывал новых гостей. Известный финансист, отлично сознающий свою силу. Стройная надменная девица, наверняка избалованная отцом сверх всякой меры. Строгий и скромный секретарь, явно старающийся держаться в тени, хотя вовсе не такой уж скромный и незаметный, каким хотел казаться.
Иден пригласил гостей сесть. Мэдден уселся поближе к письменному столу ювелира. Атмосфера в комнате была напряженной. Все чувствовали себя скованно, подавленные силой, исходящей от этой мощной личности.
Разговор начал миллионер, и начал в обычной своей жесткой манере.
— Обойдемся без предисловий, — отрубил он. — Мы приехали посмотреть жемчуг.
— Но, дорогой сэр, — попытался объяснить Иден, — боюсь, вы меня не поняли. В настоящее время колье нет в Сан-Франциско.
Не скрывая раздражения, Мэдден рявкнул:
— Это что же, выходит, вы предложили мне приехать сюда, для того чтобы познакомиться с его хозяйкой…
— Мне очень жаль, но я только это и имел в виду.
Салли Джордан пришла на помощь старому другу:
— Видите ли, уезжая из Гонолулу, я еще не; знала, что решусь продать свой жемчуг. Уже здесь мне стали известны некоторые обстоятельства, которые заставили решиться на этот шаг. Но не беспокойтесь, я уже распорядилась привезти колье в Сан-Франциско.
Дочери Мэддена все эти разговоры были неинтересны. Девушка явно скучала. Она слегка распахнула манто и со скучающим видом поглядывала по сторонам. Девушка была по-своему красива, но холодна и высокомерна, как отец.
— Я была совершенно уверена, что колье здесь, — произнесла она капризным тоном. — Иначе просто бы не пришла.
— Ну, ничего страшного, — оборвал ее отец. — Значит, — пожелал он уточнить, — вы уже послали за жемчугом, миссис Джордан?
— Да. Колье уже сегодня будет отправлено на пароходе. Если все сложится удачно, оно прибудет сюда через шесть дней.
— Все бы ничего, да вот незадача, — сказал Мэдден. — Сегодня моя дочь уезжает в Денвер, а я завтра утром — на Юг. Через неделю мы с ней должны встретиться в Колорадо, откуда уже вместе вернемся на Восток. Так что ничего не выйдет…
— Я обязуюсь доставить колье, куда вам будет угодно, — поспешил вмешаться Иден.
— Ну, разве что так, — согласился миллионер.
Он о чем-то напряженно размышлял, затем обратился к миссис Джордан:
— Скажите, это то самое колье, которое было на вас в 1889 году? Вы останавливались тогда с родителями в старой нью-йоркской гостинице «Палас».
Салли с удивлением посмотрела на него.
— Да, то самое.
По-своему расценив смысл вопроса Мэддена, ювелир тут же кинулся в атаку.
— Уверяю вас, оно стало еще лучше, чем было когда-то, — с улыбкой сказал он. — Да будет вам известно, сэр, что жемчуг обладает свойством приобретать черты человека, который его носит. В зависимости от характера этого человека жемчужины могут стать более яркими или, наоборот, потускнеть. Если это правда, то данное колье за эти годы стало гораздо красивее…
— Что за чушь! — буркнул Мэдден и, спохватившись, попытался исправить бестактность: — О, извините, миссис Джордан, вы, разумеется, очаровательны, но я человек деловой и терпеть не могу глупых предрассудков. Не важно, относятся они к драгоценностям или к чему-то другому. Итак, к делу! Я человек занятой, времени у меня мало, и я не привык его зря тратить. Вот мое решение: я покупаю колье за ту цену, которую назвал.
Александр Иден отрицательно покачал головой:
— Оно стоит минимум триста тысяч, я же вам говорил.
— Но не для меня. Я сказал — двести двадцать. Двадцать сейчас, а остальное в течение тридцати дней со времени получения колье. Это мое последнее слово.
Он встал, давая понять, что разговор окончен, и посмотрел на ювелира сверху вниз.
Александр Иден был опытным ювелиром, торговаться умел, но чувствовал, что имеет дело с клиентом твердым, как скала. Он беспомощно взглянул на свою старую приятельницу.
— Все в порядке, Алек, — сказала миссис Джордан. — Я согласна.
— Что ж, прекрасно, — вздохнул Иден. — Поздравляю вас, сэр. Вы заключили выгодную сделку.
— Все мои сделки выгодные, — парировал миллионер.
Он вынул из кармана чековую книжку.
— Как я сказал — двадцать тысяч сразу.
Только теперь впервые осмелился подать голос секретарь. И этот голос был высокий, холодный и, пожалуй, излишне вежливый:
— Вы изволили упомянуть, миссис Джордан, что колье прибудет через шесть дней?
— Да, приблизительно около того.
— Посылкой?
— Нет. Его привезет доверенное лицо, — поспешил ответить за Салли ювелир.
Иден только сейчас как следует разглядел Мартина Торна. Высокий бледный лоб, выцветшие водянистые глаза навыкате, длинные белые загребущие руки. Производит впечатление не очень-то приятного человека, надо с ним поосторожнее…
— Доверенное лицо, — веско повторил он.
— Да, понимаю, — отозвался Торн и больше вопросов не задавал.
Тем временем Мэдден заполнил чек и положил его на стол.
Но тут опять возник секретарь:
— Извините, шеф, но я хотел бы заметить… Поскольку мисс Эвелин собирается вернуться и провести остаток зимы в Пасадене, ей наверняка захочется показаться там в новом колье. А поскольку через шесть дней мы будем неподалеку, вот я и подумал… мне кажется…
— Кто покупает колье? Вы или я? — резко оборвал его Мэдден. — Я не желаю, чтобы жемчуг возили туда-сюда по всей стране. Столько кругом воров!
— Но, папа, — вмешалась девушка, — мне бы и в самом деле хотелось надеть колье еще этой зимой и…
Она не договорила, увидев, что доселе красное, обветренное лицо отца побагровело и он стал медленно, зловеще покачивать головой, что являлось верным признаком нарастающего гнева, как об этом не раз писалось в газетах.
— Колье должно быть доставлено в Нью-Йорк, — Мэдден обращался только к Идену, полностью игнорируя секретаря и дочь. — Какое-то время я пробуду на Юге, там у меня дом в Пасадене и ранчо в пустыне, в четырех милях от Эльдорадо. Я давненько уже не бывал там, а ведь известно, что если хозяин редко заглядывает, прислуга совсем забывает о своих обязанностях, мух не ловит. Как только вернусь в Нью-Йорк, дам вам телеграмму и вы доставите колье в мой офис. После этого в течение тридцати дней вы получите чек на остальную сумму.