Иден тоже встал и дружески похлопал расстроенного китайца по плечу.
— А я от всего сердца желаю вам успеха! И пора спать — ведь вам вставать в такую несусветную рань.
Когда Боб утром проснулся и выглянул в окно, его ослепило яркое солнце. На блестевшие в его лучах рельсы железной дороги невозможно было смотреть.
Чарли Чана в гостинице уже не было. Боб расплатился за номер, позавтракал и успел на поезд, который привез его в Эльдорадо.
Первым делом Иден зашел к Виллу Холли.
— Хэлло! — приветствовал его журналист. — Наконец-то изволили появиться. Ваш маленький коллега проявляет значительно больше усердия. Он был у меня чуть свет.
— В Чарли взыграли профессиональные амбиции. А что, вы с ним виделись?
Вилл кивнул на стоящий в углу чемодан.
— Мистер Чан оставил у меня свои вещи, сказал, что надеется через день-два одеть свою нормальную, обычную одежду.
— Как видно, он не может себе позволить отправиться в тюрьму в другой одежде, — проворчал Боб. — Он рассказал вам о том, что нас видел Блисс?
— Рассказал. Боюсь, это сулит дополнительные осложнения.
— Вот уж в этом я не сомневаюсь! Так Чарли вам наверняка сообщил, что наше путешествие практически ничего не дало?
— В общих чертах. А то немногое, что удалось узнать, подтверждает мою версию о шантаже. Да и тут мне удалось разыскать кое-что, подтверждающее мои предположения.
— Что именно?
— Нью-йоркская контора Мэддена перевела ему в здешний банк еще пятьдесят тысяч долларов. Я говорил с директором нашего банка. Сегодня у них такой суммы не найдется, но завтра они ее Мэддену выплатят.
— Вашу версию насчет шантажа я считаю вполне реальной, хотя Чан выдвигает другую. По его мнению, Мэдден просто-напросто собирает наличные…
— Знаю, он мне говорил, только в его версии не найдется места ни для Мэйдорфа, ни для профессора. Нет, моя версия лучше. И все равно, перед нами поразительная загадка.
— Согласен. Думаю, мы предприняли все, чтобы разгадать ее, но, увы… Сегодня вечером я передам Мэддену колье, Чарли, — наверное, сказал вам?
— Да, и это его огорчает чрезвычайно. Хотя, должен признать, на вашем месте я бы, пожалуй, поступил так же. Вы дошли до той стадии, когда больше ничего нельзя сделать. И все-таки мне бы очень хотелось, чтобы сегодня что-нибудь произошло.
— И мне тоже! Ведь если ничего не изменится, я совершенно не представляю, как смогу… Впрочем, ничего не поделаешь. Мы должны выполнить пожелание миссис Джордан. А ей в конце концов какое дело до того, что Мэдден кого-то там убил?
— Что касается меня, то я прекрасно понимаю, в сколь сложном положении вы оказались. И должен заметить, с честью справились со своей задачей.
— Благодарю за доброе слово. Ну, мне пора. Опять ехать на это проклятое ранчо! Вилл, вы видели сегодня Паулу?
— Да, мы виделись за завтраком в «Оазисе». Она собирается на рудник Петикоут, — улыбнулся Холли. — А сейчас я отвезу вас на ранчо.
— Ну что вы! Я возьму такси.
— О чем тут говорить? Газета уже вышла, сегодня у меня меньше работы, чем когда бы то ни было. Едем!
И вот опять старая машина журналиста, трясясь и дребезжа, проехала участок разбитой дороги между холмами и спустилась на раскаленную плоскость пустыни.
Журналист зевнул во весь рот и извинился:
— Сегодня ночью я почти не спал.
— Ломали голову над загадкой Делано?
Журналист покачал головой.
— Нет, на сей раз дело идет лично обо мне. Интервью с Мэдденом побудило моего нью-йоркского редактора сделать мне предложение. Должен заметить — очень заманчивое. Он предлагает вернуться к работе в Нью-Йорке. Вчера я показался врачу, тот считает, что со здоровьем у меня все в порядке.
— Но это же замечательно! — воскликнул Боб. — Поздравляю!
Журналист бросил на спутника странный взгляд.
— Да, да, — сказал он. — Прошли годы, и вот, наконец, двери тюрьмы раскрылись передо мной. Как я мечтал об этом, как ждал! Но вот теперь…
— Что теперь?
— Но вот теперь узник колеблется. Ему страшно покинуть свою тихую, привычную камеру. Нью-Йорк — это, конечно, Нью-Йорк. Но смогу ли я теперь жить в этом городе? Очень сомневаюсь.
— Еще как сможете! — возмутился Боб. — С чего это вдруг вы засомневались?
Журналист пожал плечами. Какое-то время они ехали молча.
— Во всяком случае, я попробую, — решился Холли. — Поеду, посмотрю. Иначе не прощу себе, если всю оставшуюся жизнь придется прозябать в этой дыре.
Высадив Боба у ворот ранчо, он развернулся и поехал обратно. Никого не встретив, Боб прошел к себе в комнату, умылся, переоделся и вышел в патио, где застал А Кима.
— Есть что-нибудь новенькое? — спросил Боб шепотом.
— Торн и Гэмбл с самого утра уехали куда-то на весь день. Больше ничего не происходило, — тоже вполголоса ответил китаец.
Угрюмый Мэдден один-одинешенек сидел в гостиной. Он оживился при виде Идена.
— Ну, как дела? Вы виделись с Дрэйкоттом? Мы можем говорить свободно, в доме никого нет.
— Все улажено, — сказал Боб, усаживаясь за стол. — Сегодня вечером, в восемь часов, я передам вам жемчуга Филлиморов.
— Где?
— Да тут же, на вашем ранчо.
— Я же предпочел, чтобы это произошло в Эльдорадо, — нахмурившись, сказал финансист. — Вы договорились так, что Дрэйкотт приедет с ними сюда, на ранчо?
— Нет, но в восемь часов колье будет у меня и я официально вручу его вам. Если вам угодно, чтобы никто не знал об этом, — сделаем, как пожелаете.
— Прекрасно, — ответил Мэдден, внимательно глядя на молодого человека. — Оно сейчас при вас?
— Нет, но в восемь будет у меня.
— Прекрасно, — повторил миллионер. — Рад, наконец, это слышать. И предупреждаю, что если и на этот раз вы приметесь за выкрутасы…
— Сэр! Я бы попросил выбирать выражения! Что вы имеете в виду?
— Да просто то, молодой человек, что с самого вашего приезда сюда вы все что-то крутите, все время у вас какие-то сложности, все время что-то мешает передать мне колье. Ведь это же очевидно!
— Вы правы, сэр, — согласился Боб, сочтя уместным в разговоре с хозяином ранчо принять доверительный тон.
— Тогда объясните, почему?
— Мне показалось, что тут что-то не так…
— На каком основании…
— Прежде чем я вам отвечу, сэр, попрошу вас объяснить: почему вы изменили прежнее свое решение? В Сан-Франциско вы поставили вопрос четко — колье должно быть доставлено только в Нью-Йорк. И вдруг новое требование — доставить его в Южную Калифорнию.
— Объяснение проще простого. Тогда, в Сан-Франциско, мы считали, что дочь поедет со мной на Восток. Но потом, как это часто бывает у девушек, она внезапно передумала и решила отправиться в Пасадену. Поэтому я и решил хранить его в тамошнем банке на случай, что оно ей понадобится.
— Я имел удовольствие познакомиться с вашей дочерью. Очаровательная девушка!
Миллионер бросил на молодого человека быстрый взгляд.
— Вы так считаете?
— Разумеется, она очаровательна! Полагаю, сейчас она пребывает в Денвере?
Мэдден долго не отвечал, не сводя внимательного, пристального взгляда с Идена, потом ответил, отчетливо произнося слова:
— Нет, моя дочь сейчас не в Денвере.
— Вот как? — изобразил удивление Боб. — А где же? Если мой вопрос неуместен…
— Нет, почему же? Сейчас она гостит у друзей в Лос-Анджелесе.
Услышав этот неожиданный ответ, Боб широко раскрыл глаза.
— И когда же мисс Мэдден туда приехала?
— Думаю, во вторник. — Миллионера, казалось, не раздражал этот довольно бесцеремонный допрос. — Она прислала телеграмму, что едет ко мне на ранчо. По некоторым соображениям ее приезд сюда был нежелателен, поэтому я отправил Торна с машиной на вокзал в Эльдорадо встретить ее и отвезти в Бэрстоу, где Торн посадил Эвелин на поезд до Лос-Анджелеса.
Боб быстренько прикинул в уме расстояние до Бэрстоу, оно, в общем-то, совпадало с показаниями спидометра, только вроде бы у станции Бэрстоу нет красной глины.
— И вы совершенно уверены, сэр, что мисс Мэдден благополучно добралась до Лос-Анджелеса?
— Разумеется! Я в среду виделся с ней там. А теперь, сэр, после того как я столь терпеливо ответил на все ваши вопросы, извольте объяснить, какие у вас были основания полагать, что у меня на ранчо не все в порядке?
«Лучшая оборона — наступление, — подумал Боб. — Эх, была не была». И он задал вопрос в лоб:
— А что стало с Мэйдорфом, Филом-Лихоманкой?
— С кем?!
— С Филом-Лихоманкой, тем типом, который назвался Мак-Каллумом и выиграл у меня в покер сорок семь долларов?
Мэдден явно заинтересовался.
— Вы утверждаете, что его настоящее имя Мэйдорф?
— Я это знаю точно, с этим типом мне пришлось уже иметь дело в Сан-Франциско.
— При каких обстоятельствах?
— При весьма подозрительных. У меня были все основания полагать, что он намеревался похитить жемчуга Филлиморов.
Лицо Мэддена вспыхнуло, брови грозно сдвинулись.
— Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее, сэр?
Об этом Иден мог рассказать, что и сделал, описав происшедшее в порту, не упоминая, разумеется, ни словом о связи с Ли Вонгом.
— Почему вы мне раньше об этом не сказали?
— Потому что был убежден — вам, мистер Мэдден, все это отлично известно. Впрочем, я и сейчас так думаю.
— Молодой человек, у вас не все дома!
— Возможно, но это сейчас неважно. Просто я вам объясняю — увидев здесь Мэйдорфа, я сразу заподозрил неладное. И продолжаю подозревать. Может, все-таки мы вернемся к первоначальному решению, и я передам вам жемчуг в Нью-Йорке?
Мэдден отрицательно покачал головой.
— Нет. Я решил получить его здесь и решения своего не изменю. Я купил колье, и мне решать, где его получить. Купля-продажа совершена по всем правилам, заплатить я обязуюсь, а остальное не должно вас касаться.
Бобу не хотелось закончить на этом разговор, не испробовав последнего средства. Он нерешительно начал:
— Мистер Мэдден, мне хотелось бы сказать… я не слепой, сэр, и вижу — вы оказались в неприятном положении. В чем дело — я не знаю, можете не говорить, но не могу ли я чем-то вам помочь?