– Вы правы, Чарли, и если вы выдержите, то и я тоже постараюсь.
– Вы славный юноша, сэр, – похвалил его китаец. – Кстати, положение, в котором мы оказались, не лишено привлекательных черт и для молодежи. Сами посудите, сплошная тайна! Признаюсь, с таким делом мне не приходилось сталкиваться в моей полицейской практике. Когда на Гавайях обращаются к моим услугам, дело обычно бывает простым и ясным, как лик языческого божества. И к раскрытию преступления я двигаюсь прямой дорогой, ну, может, обнаружатся дополнительные улики, и я сверну на другую дорогу, однако так или иначе вскоре достигну цели. Тут же все по-другому. Приступая к раскрытию тайны, первым делом надо знать, что за тайну мы хотим раскрыть.
– Вот именно! – подхватил Боб.
– В данном случае четко я себе представляю лишь один факт – так четко, как вон те заснеженные вершины на горизонте. На ранчо Мэддена недавно кого-то убили. Кем был этот человек, почему его убили, кто участвовал в преступлении – вот вопросы, на которые необходимо найти ответы.
– Но как же к этому приступить? Ведь нам же надо от чего-то оттолкнуться в наших… как это… расследованиях?
– Да, факты и только факты. Крик попугая в ночи и безжалостное убийство говорящей птицы. Пулевое отверстие в стене, прикрытое картиной. Исчезновение из коллекции старого револьвера. Немного этих конкретных улик, но тем больше чести, если нам удастся раскрыть преступление.
– Вот что меня заставляет особенно задуматься, – медленно произнес Боб, – каким боком Мэдден ко всему этому причастен? Знает ли он о случившемся, или Торн действует на свой страх и риск?
– Очень важное замечание, – согласился детектив. – От него многое зависит. Надеюсь, мы вскоре найдем ответ на этот вопрос. Пока же лучше не доверять Мэддену. Надеюсь, вы не рассказали ему о том, что произошло в Сан-Франциско? О Мэйдорфе и о том, что его поведение насторожило нас?
– Нет, я ему ни о чем не говорил.
– Вот и хорошо. Жемчуг пока у меня в безопасности. Если я не ослышался, вы в редакции сказали, что окажете мне честь следовать моим советам?
– Вы не ослышались, Чарли.
– Итак, по отношению к Мэддену по-прежнему следуем принципу «ху мали мали». Услышав о Мэйдорфе, он еще, чего доброго, решит, что здесь опасно будет получить жемчуга и велит доставить их в Нью-Йорк. Тогда нам придется уехать отсюда, и тайна преступления навсегда останется нераскрытой.
– Вы правы, Чарли, – согласился Боб.
Темнота быстро спускалась на пустыню, и Чарли Чан прибавил скорость, чтобы доехать еще засветло. Промелькнул щит с рекламой будущего Дэйт-Сити и уже пустая будка оптимиста-агента по продаже недвижимости.
– А что касается убийства, которое, по-вашему, совершено на ранчо, не думаете ли вы, Чарли, что это случилось в среду?
– Вот вы все вспоминаете среду, – заметил китайский детектив. – Разрешите поинтересоваться, почему?
Боб коротко пересказал своему товарищу все то, что услышал от Паулы Вэнделл: явное нежелание Торна открывать дверь и его замешательство при виде нежданной посетительницы, решительный отказ допустить ее к Мэддену и утверждение, что тот не может ее принять, а главное – таинственная фигура незнакомца с черной бородой, похожего на золотоискателя, которого Паула видела во дворе ранчо. Чан слушал с интересом.
– Очень, очень интересно. Этот бородач может оказаться важным звеном в цепи наших поисков. А эта молодая дама много ездит по пустыне?
– Да, много, это ее работа.
– А как, по-вашему, она может сохранить тайну?
– Готов держать пари, что она умеет прекрасно хранить тайну!
– И все-таки я бы советовал вам проявлять осторожность. Если мы станем направо и налево болтать о своих подозрениях и желании раскопать тайну преступления на ранчо, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше сразу же отказаться от попыток узнать что-либо. Впрочем, в данном случае я положусь на вашу рекомендацию. Давайте попросим эту молодую даму сообщить нам, если человек с черной бородой еще где-нибудь попадется ей на глаза. Как знать, может, он и в самом деле будет немаловажным звеном в уже упомянутой мною цепи.
И вот уже вдали показалось ранчо Мэддена. Детектив на прощание проинструктировал своего товарища:
– Ведите себя просто и естественно, сэр, как будто все в порядке, а с вашим отцом говорите свободно – я послал ему телеграмму, так что он обо всем знает.
– Вот как? Я тоже отправил ему телеграмму.
– Значит, он в курсе дела. Я позволил себе напомнить мистеру Идену о том, что голос говорящего по телефону могут услышать и другие люди, находящиеся в комнате, так что надо соблюдать осторожность.
– Чарли, вы подумали обо всем, не устаю поражаться вашей предусмотрительности.
– Стараюсь. Жаль, пришел конец нашей поездке, и мне опять надо думать об ужине. Итак, сэр, наблюдать и выжидать. И осторожность во всем, в том числе и при наших встречах, ведь если будет раскрыто мое инкогнито, – конец! Ох вы и понятия не имеете, как мне надоело быть А Кимом!
Ворота на ранчо Мэддена были распахнуты, и машина въехала во двор.
В большом камине гостиной пылал огонь. Сидя за огромным письменным столом, Мэдден подписывал какие-то письма. Когда Боб вошел в комнату, он добродушно приветствовал его:
– Хэлло! Ну, как съездили? Как провели время?
– Неплохо. Надеюсь, вы тоже, сэр?
– Увы! Даже в этом пустынном уединении не скроешься от дел. Пришлось разгребать завалы трехнедельной корреспонденции. Ну, вот и все письма, Мартин. Надеюсь, успеешь отправить их. И вот эти телеграммы тоже. Поезжай на маленькой машине, она лучше подходит к здешним дорогам. Мистер Иден, вас из города привез А Ким?
– Да.
– Так он умеет вести машину?
– И очень даже неплохо.
– У этого китайца такая куча достоинств…
– Да ничего особенного, – небрежно бросил Боб. – Он мне рассказал, что какое-то время ему пришлось водить грузовик с овощами в Лос-Анджелесе. А вообще он довольно необщительный, больше ни о чем с ним и не говорили.
– Неразговорчив?
– Неразговорчив, как адвокат из Нортхэмптона, что в штате Массачусетс…
Мэдден рассмеялся, а когда Торн, забрав почту, удалился, добавил:
– А ваш отец так и не позвонил!
– Не звонил? Ничего удивительного, я и не рассчитывал, что он вернется со своего гольфа раньше восьми. Если хотите, я попробую позвонить ему вечером домой.
– Да, очень желательно. Мне не хотелось бы быть негостеприимным, но, сказать по правде, дела требуют скорейшего моего отъезда отсюда. Не стану откровенничать, но в сегодняшней почте кое-какая информация требует моего настоятельного присутствия в Нью-Йорке.
– Понимаю, сэр, я сделаю все от меня зависящее.
– Очень рад, молодой человек, – тепло ответил миллионер, а Боб испытал угрызения совести.
Меж тем Мэдден проявил совсем не свойственные ему мягкость и общительность, заметив:
– Устал я от дел, пойду прилягу до ужина. Хорошо вам, молодой человек. В вашем возрасте не придаешь такое значение скучным делам. Вы так молоды, можно только позавидовать…
И вышел, оставив Боба в обществе захваченной в Эльдорадо газеты. Примерно через полчаса в комнате появился А Ким, стал накрывать на стол. Его маленькая круглая фигурка бесшумно сновала между кухней и гостиной.
Через час Мэдден, Торн и Боб Иден сели за стол. И хотя мыслями Боб Иден был в ресторане Эльдорадо, хотя ужин проходил в угрюмом молчании, он не мог не оценить по достоинству блюда, приготовленные А Кимом. Когда тот под конец ужина появился с кофе, Мэдден приказал:
– Разожги камин в патио, А Ким. Мы немного посидим на свежем воздухе.
Поскольку Мэдден с явным нетерпением поглядывал на Боба Идена, тот встал.
– Думаю, отец уже вернулся домой после своих побед на полях для гольфа. Попробую заказать Сан-Франциско.
– Я сам это сделаю, не трудитесь, – вызвался Мэдден. – Какой номер?
Вернувшись в гостиную, миллионер сказал:
– Ну вот, разговор заказан, а теперь скажите мне, что такое произошло в Сан-Франциско, встревожившее вашего отца? Помните, вы об этом упомянули вчера вечером. Что же случилось?
Срочно надо придумать что-либо правдоподобное. И Боб начал выкручиваться:
– Да знаете, похоже, полиции что-то показалось, наверняка ложная тревога. Теперь я почти уверен в этом…
– Полиции? Вы привлекли к этому делу полицию?
– Да нет, не специально к этому делу. Просто отец по роду своей деятельности постоянно связан с полицией, ну ему и дали знать, что в городе появился какой-то знаменитый вор, который проявляет явный интерес к нашей фирме. Может, простое стечение обстоятельств.
– Знаменитый вор? А кто именно?
Трудно приходится в такой ситуации человеку, который не умеет врать. Что бы тут придумать?
– Не знаю, кто именно, – сказал Боб. – Называли они его, да я забыл. Вроде Кид из Ливерпуля, что-то в этом роде…
– Если кто и прознал о нашей сделке с фирмой «Иден», то виноваты в этом не мы. Ни моя дочь, ни Торн, ни я никому не говорили о жемчугах Филлиморов. Хотя и я склонен думать, что полиции что-то показалось. Давайте выйдем на воздух.
Через стеклянную дверь они прошли в патио, где бушующий в огромном камине огонь бросал яркие отблески на блестящие плиты пола.
– Садитесь, – предложил Мэдден. Он все еще был потрясающе гостеприимным. – Не желаете ли сигару? Ах да, вы предпочитаете свои сигареты.
Закурив сигару, миллионер откинулся в удобном тростниковом кресле и принялся пускать дым прямо в темное небо, нависшее над ними, таинственное и необъятное.
– Больше всего на ранчо я люблю вот это место, – заговорил он. – Может, тут немного и холодновато, зато человек чувствует себя частичкой пустыни. Вы обратили внимание на то, какие бледные звезды в пустыне?
Боб с удивлением посмотрел на миллионера.
– Конечно, заметил, – ответил он, а про себя подумал: «Вот уж ни за что бы не поверил, что этот сухарь способен обратить на звезды внимание».
Тем временем оставшийся в гостиной Мартин Торн подсел к радиоприемнику и принялся крутить ручки настройки. Отрывки вечерних новостей сменялись скрипичными экзерсисами, вечерняя сказка для малышей – беседами о здоровье и красоте. Но вот все звуки эфира перекрыл громкий, хорошо поставленный женский голос, призывающий грешников покаяться.