И он отказался – но только в игорном доме. В уме этого проходимца созрел дьявольский план. Разумеется, то, о чем я сейчас буду говорить, лишь мои предположения. Делано, разумеется, не делился со мной подробностями, но, думаю, в общих чертах замыслы преступников я изложу верно.
Два присутствующих здесь брата Мэйдорфа, Фил-Лихоманка и второй, известный полиции под кличкой Профессор, были предводителями шайки мошенников. Мысль использовать Делано как моего двойника пришла им в голову давно, но осуществить ее без помощи моего секретаря они не могли. Наконец им удалось склонить Торна на свою сторону. И тогда созрел очень неглупый план воспользоваться для своих преступных целей моим ранчо в пустыне. И действительно, это самое удобное место провернуть преступную аферу. Сюда я приезжаю нечасто и не для того, чтобы встречаться с людьми. Надо было сделать так, чтобы я приехал сюда один, без семьи, а когда Пи Джи Мэдден появится потом со своим секретарем, которого здесь знают все, кому придет в голову, что Пи Джи – не настоящий?
Затянувшись сигарой, финансист продолжал:
– Надо сказать, я всегда опасался, что нечто подобное может произойти. Я по натуре не трус, единственный человек, кого я боялся, – это Джерри Делано. С этим человеком мне пришлось довольно часто общаться во время посещения мною заведения Мак-Гира. Его ум, трезвая расчетливость, беспринципность и отсутствие всяких моральных норм делали Делано опасным врагом. Как-то я заметил, что он внимательно приглядывается ко мне, изучает мимику, движения. Но время шло, ничего не происходило, и я потерял бдительность. Надо отдать им должное, ждать они умели.
Когда две недели назад я приехал на ранчо с Торном, то сразу почувствовал – что-то готовится. Как-то я сидел вот здесь, за письменным столом, и писал письмо тебе, Эвелин. Где-то оно тут должно быть, я сунул его в пресс-папье. А сунул потому, что услышал крик Торна: «Шеф, скорей сюда!» Он в это время должен был у себя заниматься моей корреспонденцией, я не понимал, что там могло произойти, и бросился к нему. Вбегаю в его комнату, а он стоит с револьвером в руке, тем самым, Билла Харта, наставил на меня и – «руки вверх». А с патио входит Делано.
«Вам, шеф, необходимо проветриться, – говорит Мартин Торн. – Немного отдохнуть от работы. Постереги его, Джерри, а я пойду соберу его вещи». И, передав Делано револьвер, он вышел.
Я громко крикнул, зовя на помощь. Может, думаю, уже вернулся Ли Вонг или кто-нибудь другой услышит. В ответ я услышал тоже крик, – к сожалению, это был только попугай Тони.
Делано велел мне заткнуться, и тогда я бросился на него, пытаясь отобрать револьвер. Он выстрелил в меня, но промахнулся, выстрелил второй раз и ранил меня в плечо. Я упал. И наверное, некоторое время был без сознания, потому что, когда пришел в себя, Торн уже был в комнате и Делано сказал ему, что убил меня. Но тут они увидели, что я очнулся, и драгоценный Джерри настаивал на том, чтобы меня прикончить. Торн не соглашался, у него был свой план. Должен признать, что этот негодяй и мошенник спас мне жизнь. Думаю все же, главную роль в этом сыграла его трусость.
Мерзавцы отволокли меня в машину, привезли в заброшенный горняцкий поселок Петикоут и заперли в арестантской. Утром они уехали, а со мной оставили Профессора, который стерег меня, кормил и перевязывал рану. В воскресенье к вечеру его сменил Фил-Лихоманка, этот обращался со мной гораздо хуже своего братца.
О том, что происходило тут, на ранчо, вы, вероятно, знаете и потом мне расскажете. Я же могу только добавить, что во вторник моя дочь Эвелин прислала телеграмму о своем приезде. Торн встретил ее на станции и сообщил, что я ранен, несчастный случай в заброшенном руднике, где нахожусь до сих пор, и привез ее тоже в Петикоут. Теперь пленниками негодяев стали мы с дочерью и наверняка сидели бы там и сейчас, если бы не мистер Иден и мистер Холли, которые сегодня вечером явились в заброшенный поселок в поисках некой молодой дамы. Ей не повезло, она тоже стала пленницей Петикоута.
– Ну вот и вся моя история, – закончил Мэдден, вставая, и, обращаясь к шерифу, добавил: – Надеюсь, у вас есть все основания упрятать эту теплую компанию за решетку. Только тогда я смогу спать спокойно.
– Полагаю, что есть, – ответил шериф. – Я заберу их с собой, а обвинительное заключение составим потом. И думаю, стоит голубчиков сразу отвезти в окружную тюрьму, ведь в Эльдорадо даже приличной камеры не найдется.
– Минутку, шериф, мне бы хотелось выяснить еще один момент. – И, обратившись к своему бывшему секретарю, Мэдден спросил: – Торн, я слышал, как в ту ночь ты сказал Делано: «Ты всегда его боялся». Что это означало? Вы уже раньше пытались устранить меня?
Мартин Торн поднял низко опущенную голову. На лице – подавленность и в то же время решимость.
– Шеф, хотите верьте – хотите нет, но я глубоко сожалею о том, что сделал. И расскажу все. Мы еще в Нью-Йорке собирались устроить вам этот фортель, когда вы отправились на охоту. Не вышло. По вине Делано. Если вы боялись его, то он в сто раз больше боялся вас. Все было готово, а он в последний момент струсил. И самоустранился, отказался участвовать в операции.
– Ясно, самоустранился! – проворчал Джерри Делано. – Как тут лезть в серьезное дело, когда ни на одного из вас нельзя положиться? Банда трусов!
– Это кого ты имеешь в виду? – подал голос Фил-Лихоманка. – Не меня часом?
– Да и тебя тоже. Тебя отправили в Сан-Франциско, для того чтобы ты выманил отсюда Ли Вонга, а ты что? Попытался прикарманить жемчуга. Я все знаю.
– На себя посмотри! – взъярился Фил. – А ты сам не пытался их прикарманить? Вспомни, когда Дрэйкотт должен был доставить колье сюда, ты всеми силами старался от нас избавиться, чтобы самому завладеть драгоценностями. Уж брату пришлось с тебя глаз не спускать.
– Это точно, – подтвердил Профессор. – На какие штучки только не пускался этот мошенник, чтобы встретиться с Дрэйкоттом один на один и оставить нас с носом! Этот дурак думал, что ему удастся нас провести. А что он дурак – все знают. Чего стоит идиотская идея с этим письмом певичке!
– А это уже не твоего ума дело! – в ярости выкрикнул Делано. – Если я и собирался перехватить колье, так ведь у меня все права на него. Что бы вы сделали без меня? Кто все придумал, все организовал? Не я дурак, а вы. Дело обмозговать – это не по вашей части. Вот всадить нож в китайца – работка как раз для вас! В спину!
– Кто всадил нож? – дернулся Фил-Лихоманка. – А ты видел?
– Я видел! – громко крикнул Торн. – Я собственными глазами видел, как ты всадил нож в спину Ли Вонга. Могу показать под присягой.
– Соучастие в убийстве! – пробормотал шериф сквозь зубы. – Хороши голубчики, все сами выболтали, никакого допроса не надо. А разреши им – так они и палача от хлопот избавят, сами пришьют друг дружку.
– Успокойтесь! – пытался угомонить разошедшихся бандитов Профессор. – Да перестаньте же, ведь такая ссора ни к чему хорошему не приведет. Господин шериф, мы готовы!
– Еще минутку, – остановил шерифа Чарли Чан. Выйдя из комнаты, он тут же вернулся с большой черной сумкой, которую вручил Мэддену со словами:
– В этой сумке, сэр, вы найдете крупную сумму денег – за проданные облигации, перечисления из нью-йоркской конторы вашей фирмы. Вроде бы ничего не тронуто, хотя… Делано, я не ошибаюсь?
– Все в сумке! – проворчал Делано. – Все до последнего цента.
– А об Эдди Бостоне вы случайно не забыли? – вежливо напомнил китайский детектив.
– Ах да, – вспомнил Джерри Делано, – пришлось дать этому сукину сыну пять тысяч. Узнал меня, мерзавец, и грозился разоблачить. Очень хорошо, что отберете! Мошенник, шантажист!
Шериф рассмеялся.
– Кто-то тут говорит о мошенниках? Ну ладно, Блисс, думаю, нам пора ехать. С вами, мистер Мэдден, мы увидимся завтра.
Боб Иден подошел к Делано.
– Все эти дни я был вашим гостем, Джерри. Меня еще ребенком научили, что надо говорить «спасибо». Вот я и хочу поблагодарить вас за гостеприимство. Было очень приятно…
– А пошел ты…
– Они говорили о приезде сюда Дрэйкотта, – нервничал Виктор. – Мне ничего не известно о таких планах. Зачем Дрэйкотту было приезжать на ранчо, когда жемчуг и без того был у Чарли? Что все это значит?
– Если вы, мистер Джордан, до сих пор не поняли, что это значит, боюсь, у меня сейчас нет времени на объяснения. Отложим их до Сан-Франциско, – ответил Боб Иден и подошел к Пауле Вэнделл.
– Квартет Делано сошел со сцены, и сей прискорбный факт означает, что время моего пребывания на ранчо подошло к концу. В Бэрстоу я намерен отправиться поездом в десять тридцать, и…
– …и вам заранее следует заказать такси.
– А может, вы меня еще раз подвезете? Тем более что мне хотелось бы с вами поговорить о… Вильбуре.
Вилл Холли хотел до отъезда с ранчо выяснить очень важный для него вопрос.
– Вы уже знаете, сэр, что я стал автором знаменитого интервью с Пи Джи Мэдденом. Интервью, которого вы мне никогда не давали…
– Будем считать, что я его дал, – улыбнулся финансист.
– Весьма признателен, сэр, иначе мне предстоят очень нелегкие объяснения.
– Вопрос решен, я не откажусь от своих слов, сказанных в интервью. Но вот интересно, зачем мошенникам оно понадобилось?
– Это был ловкий ход, – вмешался Чарли Чан. – Они собрались переводить из Нью-Йорка деньги сюда, а оповещение об этом в газете чем не лучший способ убедить всех, что вы находитесь на своем ранчо в пустыне? Печатному слову верят.
– Выходит, я невольно способствовал мошенническим операциям. Мистер Чарли, когда мы с Бобом возвращались с рудника сюда, то представляли себе ваше удивление. Еще бы, такой неожиданный поворот дела! А тут оказывается, что вы сами во всем разобрались, еще не зная о пленниках Петикоута.
– Мистер Холли, вы очень любезны, но я недостоин ваших похвал. Со стыдом приходится признаться, что в этом деле я долго блуждал впотьмах, и только сегодня утром в моей голове блеснул луч света. Вы уже в общих чертах знаете, что тут произошло. Я до последнего момента не хотел отдавать колье, ведь мы же знали, что совершено преступление, только еще не догадывались, какое именно. Но этот честолюбивый молодой человек, Виктор Джордан, заставляет меня отдать жемчуг, показывает письмо миссис Джордан. Я подчиняюсь и отдаю колье Мэддену. У того документ уже готов и остается лишь его подписать. Он садится за стол и расписывается, вроде бы с трудом, во всяком случае, как-то неловко это делает. И вдруг мелькнула как молния мысль: все, что бы ни делал Мэдден правой рукой, получается у него неуклюже, медленно. Вспомнил я, что совсем недавно говорил о левше – это когда мы обнаружили вещи Джерри Делано и его жилет с кармашком для часов, сшитый явно для левши. Ага, думаю, проверим! Хватаю со стола колье, а Мэдден (извините, сэр, я пока так называю мошенника для ясности), забывшись, пытается удержать их левой рукой. Хватается за револьвер – тоже левой! Ну, тут уж у меня не осталось сомнений.