[10] 9 ноября 1949 г. Мао Цзэдун от имени ЦК КПК известил китайского посла в СССР о времени своего визита в Москву. В этот же день Чжоу Эньлай в переговорах с советским послом в Китае Рощиным официально поставил советскую сторону в известность о планах Мао Цзэдуна относительно поездки в СССР. Кроме установления личных отношений со Сталиным во время празднования 70‑летия со дня его рождения, Мао Цзэдун также был готов во время визита поставить вопрос о подписании китайско-советского договора[11]. На этот раз советская сторона своевременно выразила своё согласие на визит Мао Цзэдуна и приветствовала приезд китайской делегации в Москву[12].
Ⅱ
Китайско-советские Договор о дружбе и союзе и Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи не только были заключены на разном историческом фоне — значительно отличаются их тексты и ход переговоров. В первом случае переговоры шли под сильным давлением со стороны СССР, вторые переговоры явно проходили в атмосфере согласованности. Это различие непосредственно повлияло на содержание позднее подписанного договора. Отправляясь на переговоры по заключению Договора о дружбе и союзе, представители гоминьдановского правительства оптимистически рассчитывали на довольно приятную процедуру переговоров. В свою очередь, США рекомендовали китайской стороне договориться с Советским Союзом по всем нерешённым вопросам, считая, что в тот момент сложились наилучшие условия для достижения договорённостей.
30 июня 1945 г. делегация во главе с председателем Исполнительного юаня Китая Сун Цзывэнем прибыла в Москву, и во время встречи с ним Сталин дал понять китайской стороне, что соглашение, несомненно, будет подписано, но что касается решения о направлении войск на Северо-Восток Китая и подписания договора, то это, прежде всего, зависит от того, сможет ли китайская сторона удовлетворить требования Советского Союза. Сталин заявил Сун Цзывэню, что процесс переговоров предстоит трудный, но Сун Цзывэнь должен быть твёрдо уверен и ни в коем случае не должен сомневаться[13]. И действительно, на официальных переговорах 2 июля Сталин сначала очертил рамки переговоров, изложив для китайской стороны основные положения Ялтинского соглашения. Лишь после того, как китайская сторона уяснила содержание Ялтинского соглашения, Сталин согласился продолжить переговоры, причем, прежде всего, обсудить вопрос о независимом статусе Внешней Монголии. Сун Цзывэнь и Чан Кайши считали, что вопрос о Внешней Монголии не является вопросом, требующим настоятельного решения, и его можно отложить на время. Однако Сталин считал, что этот вопрос нужно решить в первую очередь, так как, по его мнению, Внешняя Монголия стала буфером, обеспечивающим безопасность СССР на Северо-Востоке, и имеет особое стратегическое значение. Если СССР не будет иметь законного права самообороны в Монголии, то в дальнейшем может потерять весь Дальний Восток[14]. Германия и Япония и после капитуляции по-прежнему останутся сильными державами. Учитывая вышесказанное, Советский Союз должен иметь юридические права на защиту территории Внешней Монголии. Сталин считал, что народ Внешней Монголии не захочет присоединяться ни к Китаю, ни к СССР, а потребует независимости. Для Китая независимость Внешней Монголии имеет больше положительных, чем отрицательных сторон. Другое решение невыгодно как для Китая, так и для СССР. Сталин подчёркивал, что целью предложения СССР о заключении союза с Китаем является укрепление стратегических позиций СССР в борьбе против Японии. Объединение вооружённых сил двух стран, а также сил Америки и Англии позволит одержать полную победу над Японией, так что требования СССР в отношении портов Далянь и Люйшунь, южной части острова Сахалин, равно как и в отношении Внешней Монголии, укрепят стратегические позиции в борьбе против Японии[15].
По вопросу о Даляне Сун Цзывэнь указал, что в Ялтинском соглашении лишь в общих чертах заявляется о восстановлении прежних прав России, незаконно попранных Японией в 1904 г. Этот вопрос требует изучения. Сталин заявил, что этот вопрос ни в коей мере не касается интересов Китая и является проблемой советско-японских отношений. Принимая за базовые условия Конвенции 1898 г.[16], Сталин потребовал улучшения управления портами, особенно теми, которыми пользуется СССР. Сун Цзывэнь заявил, что право управления портами должно принадлежать китайской стороне. Поскольку Советский Союз обладает одним из самых мощных морских флотов, ему будут предоставлены преимущественные права в торговых портах Китая. Сун Цзывэнь указал, что данная Конвенция была подписана с царской Россией, и срок её действия истёк. Сейчас ситуация изменилась, и поэтому упомянутая конвенция не может быть базовой для нового договора. Сталин же не только потребовал подписать новый договор, но и расширить предоставляемые по нему права — не только интернационализации портов, но обеспечения преимущественных прав в портах для СССР. Сталин чётко заявил, что Советскому Союзу требуется один незамерзающий порт, и если СССР не будет иметь определённых прав в портах, к которым подходит КВЖД, то в железной дороге не будет никакого смысла[17].
По вопросу о военном порте Люйшунь Сун Цзывэнь заявил о нежелании Китая вновь отдавать его в концессию и выразил надежду, что Китай и СССР будут совместно использовать этот порт. Сталин сказал, что понимает желания китайской стороны и не хочет создавать прецедент, который мог бы повредить Китаю, но можно подобрать более подходящую формулу, чтобы достичь цели. По вопросу о КВЖД Сталин заявил, что дорога ведёт в военный порт Люйшунь, а также связывает Владивосток и Сибирь. Китай и Советский Союз должны совместно управлять дорогой и вести совместную эксплуатацию, право же собственности на дорогу принадлежит её строителям (имеется в виду СССР — Автор). В будущем всё будет возвращено Китаю, по истечении срока СССР полностью оставит железную дорогу.
Надо отметить, что в процессе переговоров обе стороны затрагивали проблемы внутренней политики Китая, включая, естественно, взаимоотношения Гоминьдана и Компартии Китая и позицию СССР в этом вопросе. Сталин высказал мнение, что отношения между партиями — внутреннее дело Китая, и он интересуется этим постольку, поскольку его заботит будущее Китая. Здесь нужно подчеркнуть, что именно вышеупомянутая позиция Сталина повлияла на возобновление переговоров между Гоминьданом и КПК, в результате которых 10 октября 1945 г. были подписаны «10 пунктов». Видя жёсткую позицию Сталина, Сун Цзывэнь в тот же день телеграфировал Чан Кайши: «Переговоры по Японии, по вопросу о трёх Восточных провинциях вполне удовлетворительны; вопрос о Внешней Монголии зашёл в тупик»[18]. Позже Сун Цзывэнь представил Чан Кайши подробный доклад о ходе переговоров по вопросам о статусе Внешней Монголии, сроках аренды портов Люйшунь и Далянь, позиции СССР в отношении КПК, с тем, чтобы Чан Кайши дал указания с учётом мнения советской стороны. 5 июля состоялось заседание высшего руководства ЦИК ГМД, на котором было принято решение по китайско-советским переговорам. На следующий день Сун Цзывэнь был проинформирован об этом решении телеграфом, и Чан Кайши потребовал его реализации на переговорах.
9 июля 1945 г. состоялась четвёртая и самая важная китайско-советская встреча. Вначале Сун Цзывэнь зачитал текст телеграммы Чан Кайши: «Китайское правительство, преисполненное искренности, принося величайшие жертвы, желая найти радикальное разрешение вопроса о дальнейшем развитии и укреплении советско-китайских отношений и устранить все возможные разногласия и осложнения для того, чтобы добиться в будущем прочного сотрудничества с Советским Союзом, что является исполнением воли Сунь Ятсена, выдвигает три предложения. В основе этих предложений лежит требование сохранения территориального суверенитета и административной целостности Китая, действительного единства Китая. Китайское правительство выражает надежду на то, что Советское правительство проявит сочувствие к Китаю, окажет ему конкретную помощь и ответит ему совершенно определенно и конкретно на следующие три предложения…». Далее излагались эти три главных предложения:
1. Сохранение территориального суверенитета и административной целостности Маньчжурии. В интересах общего блага Китай готов пойти на совместное использование порта Люйшунь с целью организации там военно-морской базы. Китай готов сделать Далянь открытым портом сроком на 20 лет. Административное управление портами должно осуществляться Китаем, так как только при этих условиях могут быть соблюдены суверенитет и целостность Маньчжурии. КВЖД и ЮМЖД могут эксплуатироваться совместно Китаем и СССР с разделением прибыли поровну. Однако право на владение этими дорогами должно принадлежать Китаю. Что касается веток и предприятий, связанных с этими дорогами, то они могут эксплуатироваться совместно. Срок совместной эксплуатации указанных железных дорог — 20 лет.
2. Китайское правительство выражает желание, чтобы Советский Союз совместно с Китаем на основе подписанных ранее соглашений оказал содействие Китаю в подавлении беспорядков в Синьцзяне с целью восстановления двусторонней торговли и транспортного сообщения. Что же касается Алтайского хребта, то он принадлежит Синьцзяну и должен оставаться частью этой провинции.
3. Ввиду отдельной военной и административной организации КПК военные и административные власти Китая не могут быть полностью объединены под руководством Центрального правительства. Всякая помощь — политическая, материальная или моральная, которую Советское правительство будет оказывать Китаю, должна быть оказана только Центральному правительству Китая.