[27].
Когда Сталин попросил китайскую сторону высказать своё мнение по новому договору, Мао Цзэдун сказал, что китайская сторона ещё не имеет проекта договора, только некоторые намётки. По этому поводу Сталин ответил, что можно обменяться мнениями, а потом уже разработать соответствующий проект договора. После этого Мао Цзэдун сказал: «Учитывая современную ситуацию, мы считаем, что необходимо договором и соглашениями закрепить существующие дружественные отношения между нашими странами. Это будет иметь положительный резонанс как в Китае, так и в области международных отношений». Мао Цзэдун подчеркнул, что в новом договоре необходимо зафиксировать всё то, что гарантирует процветание и могущество наших двух государств, а также предусмотреть необходимость предотвращения повторения японской агрессии. Поскольку существует заинтересованность в процветании обоих государств, постольку не исключено, что империалистические государства попытаются помешать этому. Сталин одобрил предложение Мао Цзэдуна, так как считал, что хотя Япония потерпела поражение в войне, но её кадры сохранились, и она неизбежно рано или поздно поднимет голову, особенно при условии продолжения американцами их нынешней политики. Мао Цзэдун ещё раз подчеркнул, что коренное различие между новым и существующим договорами заключается в том, что Гоминьдан тогда лишь на словах заявлял о дружбе. Теперь же ситуация изменилась, и имеются все условия для настоящей дружбы и сотрудничества. Новый договор должен включать вопросы политического, экономического, культурного и военного сотрудничества. Наиболее же важным вопросом будет экономическое сотрудничество[28]. По вопросу о КЧЖД Сталин спросил Мао Цзэдуна, какие предложения есть у китайской стороны. Мао Цзэдун ответил, что возможно, так же, как и в соглашении по Люйшуню, принять в качестве основы принцип о юридическом сохранении в силе соглашения по КЧЖД, а фактически допустить изменения. Сталин сказал, не значит ли это, что китайская сторона согласна заявить о юридическом сохранении существующего соглашения, но фактически внести соответствующие изменения. Мао Цзэдун выразил мнение, что китайская сторона должна подумать, как поступить, учитывая интересы как Китая, так и СССР. После того, как Сталин ясно высказал, что соглашение о порте Люйшунь советская сторона считает неравноправным, Мао Цзэдун выразил обеспокоенность, что внесение изменений в договор отрицательно скажется на Советском Союзе, так как задевает решения Ялтинской конференции. Сталин же заявил, что раз мы приняли решение о внесении изменений в договор, нужно довести это дело до конца. Конечно, это может создать некоторые трудности для СССР, поскольку придется вести борьбу с американцами, но «мы уже с этим примирились». Согласно ходу рассуждений Сталина по этому вопросу, исходной точкой действующего договора, подписанного в период антияпонской войны, является то, что расквартирование советских войск в Люйшуне будет в интересах Советского Союза и демократии в Китае. Сталин предложил объявить, что соглашение по Люйшуню до заключения мирного договора с Японией по-прежнему остаётся в силе, а после заключения мирного договора с Японией советские войска будут выведены из Люйшуня. Возможен другой вариант: объявить о сохранении действующего соглашения, и тогда фактически советские войска будут выведены из Люйшуня. Сталин сказал, что независимо от того, какое предложение будет принято, советская сторона с ним согласится[29]. Мао Цзэдун придерживался позиции, что соглашение должно оставаться в силе до подписания мирного договора с Японией; хотя он выразил согласие с мнением Сталина, он всё же считал, что китайско-советское двустороннее сотрудничество в Люйшуне должно продолжаться, и Китай мог бы обучать там свой военно-морской флот. Мао Цзэдун полагал, что Люйшунь может стать базой для китайско-советского военного сотрудничества, а Далянь — базой для экономического сотрудничества. В итоге стороны пришли к согласию по вопросам о портах Люйшунь и Далянь. Чжоу Эньлаю и Вышинскому было поручено выработать проект нового соглашения. При обсуждении конкретных вопросов по КЧЖД Мао Цзэдун высказался за то, чтобы в новом соглашении было указано, что принцип совместной эксплуатации и управления дорогой будет действовать и впредь, но в управлении дорогой китайская сторона должна играть основную роль. Молотов сказал, что в условиях двустороннего сотрудничества при совместном управлении каким-либо предприятием обычно предусматривается паритетное участие обеих сторон, а также чередование в замещении руководящих должностей. Сталин также считал, что раз речь идёт о совместном управлении, логично, чтобы система чередования в замещении руководящих должностей продолжала действовать. Против сокращения срока действия соглашения советская сторона не возражала. Теперь, когда стороны обсудили вопросы, связанные с экономическим сотрудничеством, ответственными за их решение стали тт. Чжоу Эньлай, Ли Фучунь, Микоян, Вышинский. Мао Цзэдун был удовлетворен ходом китайско-советских переговоров и работой над проектом договора о дружбе, союзе и взаимопомощи. 25 января 1950 г. он направил Лю Шаоци телеграмму следующего содержания: «22 января мы шестеро вместе с Шичжэ встречались с тов. Сталиным и приняли решения по всем принципиальным вопросам и методам работы. 23 числа Чжоу, Ван и Ли[30] обсудили с Микояном, Вышинским и Рощиным некоторые конкретные вопросы. 24 числа мы уже отправили Вышинскому разработанный нами проект Китайско-советского договора о дружбе, союзе и взаимопомощи. Сейчас разрабатываем проект второго документа, а именно соглашения о Люйшуне, Даляне и КЧЖД. Вероятно, сегодня уже будет готов проект. Уже подготовлен и третий документ по тем вопросам, которые были решены за эти три дня, а именно — Соглашение о китайско-советской торговле. В целом работа идёт весьма успешно»[31].
Хотя мы в настоящей статье лишь рассмотрели краткие записи двух бесед между Сталиным и Мао Цзэдуном, но из содержания двусторонних бесед и отдельных высказываний видно, что нет оснований считать переговоры неравноправными и проходившими в обстановке неуважения друг к другу.
Ⅲ
Китайско-советский договор о дружбе и союзе отличается от Китайско-советского договора о дружбе, союзе и взаимной помощи тем, что в его названии на два иероглифа меньше, очень похожи тексты договоров, а некоторые пункты совершенно идентичны[32], поэтому кажется, что новый договор — доработанный старый[33]. Однако, если тщательно сравнить тексты нового и старого договоров, нетрудно заметить, что хотя выражения и обороты явно похожи, по содержанию и основным принципам они существенно отличаются.
Китайско-советский договор о дружбе и союзе — это договор о военном союзе, подписанный между СССР и правительством Гоминьдана. Договор был направлен на объединение сторон для оказания совместно с другими государствами Объединённых Наций отпора японской агрессии вплоть до окончательной капитуляции Японии. Из первых четырёх статей договора следует, что главная цель этого договора — война против Японии и предотвращение повторения агрессии и нарушения мира Японией. Следующие четыре статьи посвящены двустороннему послевоенному сотрудничеству, а также принципиальным моментам двусторонних отношений. Хотя в договоре было зафиксировано, что после установления мира обе стороны «…в соответствии с принципами взаимного уважения их суверенитета и территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела будут совместно работать в тесном дружественном сотрудничестве», однако очевидно, что в тот момент взаимное уважение суверенитета и территориальной целостности уже гарантировало независимость Внешней Монголии. По вопросу о Внешней Монголии, в нотах министра иностранных дел правительства Китая Ван Шицзэ и наркома иностранных дел СССР Молотова ещё раз было указано: «Ввиду неоднократного выражения народом Внешней Монголии стремления к независимости, Китайское правительство заявляет, что после поражения Японии, если плебисцит народа Внешней Монголии подтвердит это стремление, Китайское правительство признаёт независимость Внешней Монголии в её существующих границах». Фактически тем самым на международной арене было официально заявлено, что Китай согласен на независимость Внешней Монголии.
По вопросу о КЧЖД стороны договорились, что дорога является общей собственностью СССР и Китайской Республики и будет эксплуатироваться ими совместно. Соглашением устанавливался статус Даляня как свободного порта, открытого для торговли и судоходства всех стран. Кроме того, «Протоколом к Соглашению о Даляне» также устанавливалось, что половина всех портовых сооружения и оборудования сдаётся в бесплатную аренду Советскому Союзу сроком на 30 лет, другая половина остаётся за Китаем. Расширение и переоборудование порта производится по соглашению между Китаем и СССР. Советская сторона, чтобы сохранить свои военные позиции в Даляне и Люйшуне, потребовала зафиксировать протоколом, что участки КЧЖД, ведущие из Даляня в Шэньян, и в пределах района военно-морской базы Люйшунь не будут подлежать какому-либо военному надзору или контролю, установленному в этом районе. В «Соглашении о порте Люйшунь» зафиксировано, что в целях укрепления безопасности Китая и СССР и предотвращения повторной агрессии со стороны Японии, обе стороны будут использовать Люйшунь в качестве военно-морской базы. Одновременно в Приложении к Соглашению чётко оговаривалась территория района военно-морской базы. Необходимо отметить и прежнее «Соглашение об отношениях между советским главнокомандующим и китайской администрацией после вступления советских войск на территорию трёх Восточных провинций Китая в связи с настоящей совместной войной против Японии», которое имело важный смысл. Этим соглашением чётко определялись отношения между советскими войсками после их вступления на территорию Дунбэя и местной китайской администрацией, вопросы управления, круг полномочий и др. Хотя Сталин не пожелал, чтобы было чётко прописано, что в течение трёх месяцев после поражения Японии советские войска должны быть выведены из северо-восточных провинций Китая, он гарантировал, что в течение трёх недель должен начаться вывод советских войск, эвакуация которых завершится максимум через три месяца.