Опираясь на свою многолетнюю жизнь в научно-образовательном сообществе, я не могу не отметить и роль «научного истеблишмента»: отчасти знание остается скрытым от общественности потому, что мы не изучаем и даже не обсуждаем важнейшую концепцию питания ни в лабораториях, ни в аудиториях, ни на кафедрах. Но еще хуже то, что олигархат промышленности, правительства, научных кругов и медицинских учреждений безостановочно старается не допустить это знание до общественности!
Почему? Все просто. Они боятся, что такая информация может указать на гораздо более дешевые и эффективные решения проблем со здоровьем, нежели их продукты и программы. Олигархия хочет защитить свой бизнес и слишком часто делает это, не разбираясь в средствах. У них весьма масштабный бизнес. Знание – сила, а у институтов есть силы, чтобы контролировать знания. Еще ужаснее то, что, не позволяя знаниям добраться до людей, они зарабатывают деньги, чтобы с их помощью еще жестче контролировать информацию. Такая самовоспроизводящаяся сила – вечный двигатель.
Олигархия зарабатывает на нас дважды: как на налогоплательщиках, налоги которых идут на субсидии для производства смертельной еды, и как на потребителях, которые покупают дорогие лекарства и процедуры ради излечения.
Будучи профессионалом, я прекрасно знаком с доказательствами влияния питания, которые сводят на нет все эти глупости. Но также я понимаю, что в водовороте современной жизни мы сталкиваемся с непростой дилеммой. Олигархия, производя вредную для нас продукцию, также обеспечивает рабочие места для многих из нас. Мы работаем, иногда невольно, на олигархию, даже когда страдаем от употребления продуктов, которые «мы» производим. Все сообща мы работаем против наших собственных интересов! Мы ставим богатство для немногих выше, чем здоровье большинства. Мы должны слезть с этой карусели, иначе мы заплатим гораздо более высокую цену, нежели наша собственная жизнь, – на кону существование нашей планеты и всех ее обитателей. Топливо, на котором работает эта карусель олигархии, – это знание, а сила, его производящая, – это своекорыстие.
Наша система в корне неразумна и аморальна. Неразумно, что мы представляем диетологию как редукционистскую науку (главным образом в коммерческих целях), а не как всеобъемлющее знание. Аморально, когда олигархия активно прячет знания от общественности, особенно когда мнение формируется с помощью бюджетных денег. Это классическая гегемония. Например, из-за олигархии почти невозможно получить финансирование для серьезных и профессиональных исследований влияния полноценного питания на здоровье человека и предотвращение заболеваний, особенно когда речь идет о растительной диете. Хотя существующие исследования на тему правильного питания нельзя назвать совершенными. Вопросы остаются, особенно в связи с применимостью здоровой диеты для всех людей в любых обстоятельствах и в отношении всех недугов. Но прежде чем мы сможем изучить эти вторичные вопросы, необходимо принять основную гипотезу.
Короче говоря, у нас практически нет исследований, нет осмысленного обсуждения и нет никакой полезной информации. Меня коробит, когда, рассказывая коллегам о достоинствах растительной диеты, в ответ я слышу, что «исследований недостаточно» – идеальная реакция эгоистичного резонера.
Наша неспособность правильно изучать питание представляет огромную проблему, ведь эта научная тема лежит в основе обсуждения многих актуальных вопросов нашего общества, в том числе ухудшения экологии, расходов на здравоохранение, личной гигиены и множества других аспектов, с ними связанных.
Не хочу оставлять у читателя впечатление о себе как о безнадежном скептике, которому все не так. После выхода первого издания этой книги несколько очень воодушевляющих событий произошло в среде стремительно растущего сообщества людей, которым не все равно и которые делают все возможное, чтобы продвигать нашу тему. Документальный фильм 2011 г. «Вилки вместо ножей» (Forks Over Knives, доступен на Netflix на момент написания этой статьи) посмотрела очень большая аудитория – как минимум 20 млн зрителей по одной из оценок. Потом появилось множество других документальных фильмов, сосредоточенных на конкретных проблемах, связанных с нашим текущим питанием. Фильм 2015 г. «Растительная нация» (PlantPure Nation, также доступен на Netflix) исследует мир власти и содержит кадры дебатов в Законодательном собрании штата Кентукки, члены которого, получив предложение признать преимущества растительной диеты, ломают голову над вопросом политической целесообразности. (Финал показателен.) В фильме «Заговор» (Cowspiracy, 2014 г.), который посмотрели более 1,2 млн зрителей на YouTube, показывается, как трудно даже начать дискуссию о влиянии животноводства на наши экологические проблемы. Перечисленные и многие другие новые фильмы производят впечатление долгожданного пробуждения.
Меня особенно радует растущий интерес медицинского сообщества к информации о питании, которую врачи не могут получить в ходе своего формального обучения. Почти треть из 600 с лишним лекций, которые я прочел в США и за рубежом после публикации первого издания этой книги, предназначалась для медицинских вузов и участников медицинских конференций. И мне приятно думать, что эти профессионалы будут в дальнейшем занимать руководящие должности в системе здравоохранения. Также внимания заслуживает новая программа Тома, основанная на концепции растительной диеты и смело именуемая «Питание в медицине», которая очень востребована в Медицинском центре Рочестерского университета.
Несомненно, есть прогресс по сравнению с периодом, когда вышло первое издание этой книги. Но, к сожалению, никаких перемен не произошло с теми, кого я называю «олигархия», а также с научными кругами и правительственными чиновниками.
Все-таки обычные люди должны иметь информацию о питании не только для их личного здоровья, но и для здоровья нашего глобального сообщества и всей нашей планеты.
Пора поделиться этой информацией с общественностью безо всякой цензуры со стороны государства и академического мира. Тем ученым, кто сомневается в растительной пище как оптимальной диете, кто отметает гипотезы и не верит в пагубность текущей практики питания, я предлагаю провести собственные исследования и дать опровержение – путем не избирательных, а всесторонних экспериментальных изысканий! Организациям, финансирующим исследования, например Национальным институтам здравоохранения, я предлагаю пересмотреть бюджеты и заняться проектами по изучению концепции холизма, особенно применительно к широкому спектру последствий для здоровья. Правительство должно прекратить поддержку безумной рекламы лекарств на телевидении. Если это невозможно, то пусть по крайней мере столько же эфирного времени отводится на обсуждение влияния питания на организм.
Мы больше не можем мириться или поддерживать статус-кво. Государственным институтам и бюджетным учреждениям давно пора действовать в интересах налогоплательщиков.
На мой взгляд, информация о преимуществах растительной диеты – самая прогрессивная новость в истории западной медицины. По этому пути мало кто идет, но я уверен, что он станет супермагистралью будущего. Другого выбора у нас нет.
Приложение А. Вопросы и ответы: влияние белков, выявленное во время опытов на крысах
Могут ли эффекты, приписываемые низкому содержанию белка в рационе, быть обусловлены наличием других питательных веществ в рационе крыс?
Снижение доли белков с 20 до 5 % означает, что необходимо чем-то заменить исключенные 15 %. Мы использовали углеводы для замены казеина, поскольку они обладают той же энергетической ценностью. По мере уменьшения в рационе животных доли белка в нем на ту же величину (1:1) увеличивалась доля смеси крахмала и сахарозы (сахара). Дополнительные крахмал и сахароза в составе низкобелковой диеты не могли обусловливать замедление развития очагов, поскольку эти углеводы, как показали опыты, где их влияние анализировалось отдельно, в действительности вызывали ускорение развития очагов{1197}. Небольшое количество дополнительных углеводов в составе низкобелковой диеты могло лишь повысить риск развития рака и нейтрализовать пользу от низкобелковой диеты. Это делает профилактический эффект такой диеты в отношении развития рака еще более впечатляющим.
Может ли положительный эффект, приписываемый низкобелковой диете, быть обусловлен меньшим потреблением еды в целом (то есть меньшим потреблением калорий)?
Многие исследования, проведенные в 1930, 1940 и 1950-х гг.{1198}, показали, что снижение общего количества потребляемой пищи в расчете на калории уменьшает риск развития опухолей. Однако анализ наших многочисленных опытов показал, что животные, находящиеся на низкобелковом питании, потребляли не меньше, а, наоборот, в среднем фактически больше калорий{1199}{1200}. И вновь это подтверждает стимулирующее влияние казеина на развитие опухолей.
Как характеризовалось общее состояние здоровья крыс, в пище которых содержание белка было низким?
Долгое время многие ученые полагали, что при таком низком содержании белка в рационе животных их общее состояние здоровья будет неудовлетворительным. Однако состояние здоровья животных с низким количеством белка в рационе было лучше по всем признакам. Они жили дольше, были физически активнее, стройнее, и их шерстный покров был лучше через 100 недель такого питания, в то время как животные с высоким содержанием белка в рационе по прошествии 100 недель все были мертвы. Кроме того, животные с низким содержанием казеина в пище не только потребляли больше калорий, но и больше их сжигали. Животные, в питании которых было меньше белка, использовали больше кислорода, что необходимо для сжигания калорий, и у них более выраженной была особая, бурая жировая ткань