а на Западе и в Китае можно свести к следующим пунктам. Во-первых, это различие понимание того, что считать правильным, а что считать неправильным. Так, на Западе некоторые способы сексуальных действий определяются как правильные или неправильные. Например, разнополая любовь считается правильной, а однополая — неправильной. Вагинальное соитие считается правильным, а оральный секс — неправильным. Секс, ведущий к деторождению, — правильный, не ведущий к деторождению (мастурбация) — неправильный и т. д. Китайцы же обращают внимание не на то, что правильно или неправильно, а на проблему, связанную со сдерживанием сексуального влечения, исповедуя «золотую середину», осмотрительность и чувство меры. В истории Запада бывали случаи, когда гомосексуалистов казнили. Китайцы же в последние годы династии Цин устраивали «непристойные игры с мужчинами» (цзя вань сянгун), и это считалось обычным времяпрепровождением. На Западе некоторые способы сексуальных отношений считались преступлением, а в Китае их стыдились, но преступлением не считали.
Во-вторых, наличие или отсутствие чувства тревоги. На Западе Церковь требует откровенной исповеди во всех прегрешениях, включая и вопросы, связанные с сексом, и у людей возникло чувство тревоги. В Китае все совершенно не так. Здесь нет какой-либо распространенной религии, и вообще можно говорить, что это нация, у которой нет религии. Поэтому в отношении секса китайцы достаточно простодушны и наивны, и у них нет чувства греха и соответственно чувства тревоги и беспокойства.
В-третьих, наличие или отсутствие активного противодействия. На Западе вследствие чрезмерной концентрации внимания на вопросах секса возникает активное противодействие установленным нормам, и чем больше это противодействие, тем больше об этом говорят. Вот почему на Западе столько исследований сексуальных проблем и методов их лечения. Эта тема как главная встречается в литературе, искусстве, в кино и на телевидении. В Китае же, поскольку нет чувства беспокойства и тревоги, нет и противодействия. Да и тема секса в художественном творчестве присутствует значительно меньше.
В-четвертых, вопрос о правах. На Западе долгое время существовали всевозможные сексуальные запреты. Отсюда так называемая сексуальная революция, появление порнографии, гомосексуализма и прочего. Дискуссии на эту тему звучат повсюду. У китайцев в области секса права не отбирали, потому и не возникало желания бороться за свои права. В душе китайцев сексуальное влечение есть нечто личное и незначительное, скрытое от глаз, о чем не принято говорить. Не то что обсуждать в печати, даже думать об этом как-то неловко [90, с. 318–319].
Если в обществе пренебрегают личностью, индивидом, то в этом обществе будет пренебрежение к сексу и любви. Люди часто думают, что политические перемены и экономическое развитие являются важными, а желания каждого человека, его радости и поступки не стоят внимания. Подобные рассуждения широко распространены в Китае, ибо понятие личности в китайской культуре всегда игнорировалось. Политическая борьба и экономическое развитие — это лишь инструменты, а счастье и радость людей — это цель. В Китае очень часто инструменты рассматривают в качестве цели, забывая о главном.
Тема ранней любви отражена в китайской научной литературе слабо. Да и понятие это не точное. Поставленная проблема включает в себя несколько моментов: возраст, мотив, принцип выбора (характер, внешность, социальный мотив, родители друга и т. д.), как познакомились (чья инициатива), содержание любви (сколько раз виделись, место встреч, чем занимались, как повлияло это на повседневную жизнь, поведение). В этом смысле известный интерес представляют собой результаты проведенного анкетирования. Было опрошено 722 учащихся средних школ (две при Пекинском университете Бэйда, одна низшего уровня в Хайдяне). Результаты показали, что дети не проводят четкой грани между дружбой и любовью и скрывают свои чувства от родителей. Признались в том, что говорили про любовь, 208 человек, т. е. меньше трети. 54,8 % девушек считают, что ранняя любовь должна быть в пределах от 17 до 20, ниже 16–20,3 %, старше 21–24,9 %. Юноши считают, что от 18 лет, до 17 лет — только 24,7 %. У 38 человек из 208 чувства любви появилось до 12 лет (19,3 %), в 13 лет — 35 (17,8 %), в 14 лет — 35 (17,8 %), в 15 лет — 37 (18,8 %), в 16 лет — 31 (15,7 %), в 17–17 (8,6 %), в 18 — 3 (1,5 %), в 19 — 1 (0,5 %) [91, c. 30–31].
Теме проституции в Китае посвящена статья О. Почагиной «Сексуальные услуги как социальный феномен в современном Китае» [40] и глава «История проституции в Китае» в книге В. Н. Усова «Жены и наложницы Поднебесной» [62, с. 118–144].
Отношение к проституции в китайском обществе значительно отличается от европейского, что связано с иными представлениями о сексуальности, значении секса в жизни индивида, женщине и ее статусе в социуме. Судьба женщин в традиционном Китае была достаточно драматична: их продавали, покупали, над ним изощренно издевались и муж, и свекровь, и другие члены семьи мужа. У китаянок было лишь три варианта жизненного пути: быть выданной замуж (часто это означало быть удачно проданной родительской семьей семье мужа), стать наложницей/младшей женой или быть проданной родителями в «веселый дом» и стать цзи — певичкой [166].
Эротические способности женщин ценились высоко, однако, как правило, в форме самоуничижения. Публичные дома в Китае часто играли роль мест для деловых контактов, обсуждения и заключения различного рода сделок, сюда приходили отметить удачу в торговле, успехи в служебных делах, приятно провести время в обществе друзей и красивых женщин. Считалось, что девушка сможет стать успешной в древней профессии, если она обладает четырьмя качествами: красотой (манеры, осанка, речь, умение пользоваться косметикой), умениями и навыками, позволяющими быть привлекательной и интересной для клиента в течение длительного времени, эмоциональностью, страстностью и одновременно умением скрывать свои истинные чувства.
В начале ХХ в. эскорт-услуги и проведение досуга в обществе куртизанок стали выходить из моды, более того, интеллектуалы движения «4 мая» считали проституцию символом национальной отсталости и социальной проблемой, требующей решения. В это время стала распространяться идея равенства полов. В середине 1950-х г. «шесть буржуазных зол», включая проституцию, считались искорененными.
Ценностные ориентации молодого поколения претерпели существенные изменения. Если еще в начале 1980-х шкала ценностей молодежи выглядела следующим образом: учиться, исполнять патриотический долг, упорно работать, иметь свое мнение, заботиться об общественно полезном, быть открытым новому, подчиняться дисциплине, быть коллективистом, то в 1990-е гг. на первое место выходят: стремление заработать деньги, карьерный рост, потребительские ценности, открытость и толерантность. Значительно изменились представления о браке, семье, сексе, выборе брачного партнера, взаимоотношениях полов в целом. Если в дореформенном Китае внебрачные связи считались предосудительными, а для состоящих в браке людей секс более одного раза в неделю считался «неразумным расходом энергии», то сейчас сексуальность активно пропагандируется средствами массовой информации, рекламой, став неотъемлемой частью молодежной массовой культуры, особенно в городах. Поведение молодого человека все чаще строится на принципе «я делаю то, что считаю правильным», традиционные нравственные нормы не имеют больше доминирующего значения. Однако даже в сегодняшнем Китае обсуждение проблем секса на межличностном уровне остается табу, за исключением поколения, выросшего в эпоху реформ. В последнее время внебрачные и добрачные половые связи получили широкое распространение среди представителей разных поколений, причем общество стало относиться к ним с большей терпимостью. По мнению известного китайского сексолога Лю Далиня, девушки хотят разбогатеть как можно быстрее и вести роскошную жизнь, торговля телом в условиях вседозволенности и ажиотажного спроса на сексуальные услуги предоставляет им такие возможности.
Основные причины попадания девушек и молодых женщин в КНР в сферу сексуальных услуг — неравные возможности в трудоустройстве мужчин и женщин, меньшая оплата труда, многочисленные отели, бары, ночные клубы, рестораны, парикмахерские, салоны красоты. Известно, что 80 % китаянок работают только потому, что семья не может покрыть свои расходы исключительно за счет доходов мужчины. Потеря рабочего места зачастую ведет к торговле собственным телом. Не последнее место занимает и мечта встретить богатого мужчину.
Не только нищета толкает девушек на этот путь, но и подростковое любопытство и стремление к красивой жизни. Если раньше к проституции привлекались в основном малообразованные женщины, то в 1980-е гг. эта профессия стала привлекательной и для работниц государственных и частных предприятий, и для интеллигенции, студентов, и даже для дочерей высокопоставленных чиновников.
Значительное превышение мужского населения над женским, невозможность создания семьи для миллионов мужчин брачного возраста чреваты очень серьезными последствиями как для Китая, так и для соседних государств, где также имеется дисбаланс полов [106]. К тому же существует традиционное пренебрежительное отношение к девочкам, широко распространена практика внутриутробного определения пола плода и избирательные аборты [99].
Многие мужчины в Китае считают покупку сексуальных услуг вполне естественным и допустимым поведением. Услугами пользуются мужчины самых разных социальных и возрастных группы с различной мотивацией: не имеющие сексуального опыта (выросшие в однодетных семьях), одинокие (дисбаланс полов), неудовлетворенные сексуальными отношениями с женой или подругой, люди в возрасте, с физическими недостатками, с психическими отклонениями, мигранты, а также с целью самоутверждения, создания кратковременной иллюзии любви, снять стресс, психологическую напряженность. Повышение статуса женщины в последнее время делает их уязвленными и униженными. С другой стороны, это разнообразит отдых во время командировок. Пан Суймин считает, что 40 % — это руководители, менеджеры и чиновники, имеющие власть и деньги [89].