Китэгра остановился. Перед ним, то самое искажение. Впереди лес, довольно густой здесь. За ним, возвышается дом. Бревенчатое строение на бетонном фундаменте. Он прошёл ещё с десяток метров и снова остановился. Дверь в короткий коридор, слева лестница, она сгнила и обвалилась, справа постройка, которая образовала одну из стен коридора. Дверей тут нет и на той стороне, высится такой же лес, как и тут. А вот там, где лестница сгнила, над фундаментом, средь брёвен, виднеется уцелевшая, массивная дверь. За ней искажение, место, что вынудило мир, отбросить множество Теней. Что-то там случилось, какая-то поворотная точка в истории всего этого мира и были отброшены Тени…, или же точка не была такой. Возможно, в том месте, произошло локальное событие, особо не влиявшее на судьбу этого мира, событие, лишь слегка задевшее историю маленькой группы людей. В этом случае, Тень была отброшена на самой границе Исхода, незадолго до его начала…, стало жутко. Ему расхотелось заходить туда.
Но всё же, всё же…, слишком странный мир. Он должен это увидеть.
Китэгра полетел к двери, завис там, оставив косу у входа. Он потянул за дверную ручку. Дверь, со скрипом открылась и рухнула вниз – петли вырвало из сгнившего косяка, под давлением самой двери. Он увидел большую комнату с камином. Мебель трухлявая, её тут немного. Пол покрыт опавшей листвой, окна настежь, полно снега на полу…, слева настежь распахнутая серая дверь. Там, в комнате, выглядевшей ещё более заброшенной, что-то трещит и жутко хрипит. Китэгра влетел внутрь комнаты, его ноги ступили на её пол. Когти ушли глубоко в снежный наст и оставили глубокие шрамы на деревянном полу. От сего движения, пол слегка заскрипел, но выдержал. А вот стоявший справа шкаф, не устоял – отвалилась дверца, вслед за ней рассыпалась вся конструкция. Из неё вывалился ворох одежды, в падении, разваливавшейся на куски. Слишком много времени прошло, с тех пор, как эта одежда оказалась в шкафу.
Сын Человека повернул голову. Мёртвые глаза моргнули, за толстыми стёклами очков. Чёрный рот открылся, исторгнув новый хрип. Мертвец потянулся руками, упал вниз лицом и пополз к Великому – у него не было ног, кто-то отгрыз их выше колен. Великий не двигался с места – мертвец не причём, суть искажения, сама эта комната, покойник часть картины, но лишь косвенно.
Очки слетели с крупной головы, кожа на высоком лбе покойного треснула, добавив к двум шрамам, ещё один. Странная внешность – эти шрамы на голове, словно след от удалённых рогов, а теперь ещё один посередине…, мертвец подполз совсем близко. Великий поставил ногу на его голову и сжал пальцы ног. Когти пронзили череп, мертвец дёрнулся и замер, его пустая оболочка, спустя годы после того, как душа покинула её, наконец, обрела покой.
Китэгра перешагнул через мертвеца. Ноги его ступали по хламу и обломкам мебели, забившим комнату, разрывая сгнившую ткань и хрупкое дерево. Он остановился там, где сидел мертвец.
Разбитый стол, остатки какого-то оборудования, вроде бы это компьютер – примитивная форма того, что использовали Великие расы, в дни своей молодости. Но мертвец сидел не перед этими останками непонятных приборов. Чистое место на полу, лишь немного припорошенное снегом – на нём лежит клавиатура. Тихий треск, что слышался отсюда - его издавала клавиатура.
Китэгра поднял ногу и когтем большого пальца нажал на одну из клавиш – да, так и есть, тот же звук. Мертвец нажимал на клавиши…, зачем? Взгляд Великого пробежался по полу. Под клавиатурой есть что-то ещё. Листок, дававший едва видимые блики света. Он протянул руку, листок дёрнулся, скинул клавиатуру и прыгнул в его ладонь. Чем-то он залит, какой-то предохраняющий слой, слабо отражавший свет, а под этим слоем листок, сделанный из материалов, что когда-то тоже жили. Бумага, так это называется во множестве миров. И на ней буквы, приличный кусок текста, увенчанный шапкой, набранной крупным шрифтом.
-«История о Логане из Тара. Великая Сага Тёмных Героев Мира». - Прочитал Китэгра.
Листок упал обратно на пол – он уже весь текст пробежал глазами и не увидел в нём ничего особенного. Видимо, покойный был Философом, а может, Юным, не сумевшим определиться с собственным статусом. Он что-то творил, но не успел двинуться дальше – этот мир погиб раньше.
Странно это всё…, любопытно, что произошло с оригинальным миром, который отбросил эту Тень? И что произошло с другими Тенями того мира? Наверное, однажды, когда Исход будет так близок, что многие Миры ощутят это, наверное, тогда, он узнает. А сейчас…, Китэгра прикрыл глаза, чёрный огонь вспыхнул во всём этом старом доме, чей обитатель, погиб десятилетие назад.
Разнообразные фигуры мелькали одна за другой, так быстро, что нельзя было разглядеть их деталей. Наконец, пламя исчезло. Китэгра открыл глаза – пустые стены, ничего нет в этом доме, только серый прах, густым слоем устилает пол. Побочный эффект – Сила убила всё, что не было частью стен, потолка и пола..., стена перед ним исчезла, видно лес. Ну да, немного и сам дом пострадал. Впрочем, не важно. Он всё равно не смог понять сути искажения. След был слишком стар. Если бы эта Тень воплотилась мгновенно, ему бы удалось узнать, что тут не так. Увы, Тени крайне редко, воплощаются сразу. Зачастую, отброшенная Тень, начинает свой путь полноценного мира, спустя сотни, а то и тысячи лет. Искажение осталось, но это лишь его поверхностный, почти неразличимый, след. Узнать чем оно было раньше, не смог бы и сам Великий Рив.
Пора уходить. Этот мир мёртв, а проживать жизнь оленя или волка какого, там кролика, Великий не считал интересным или достойным себя…
-А почему бы и нет? – Вдруг сказал он, обращаясь к лесу, стоявшему за разрушенной стеной.
Лес ответил, лениво покачнув ветвями. Снежная масса обсыпалась, кто-то возмущённо захрипел, откопался из сугроба, увидел в окне что-то, предположительно съедобное и жутко хрипя поспешил туда – вдруг поесть удастся? Нынче есть почти нечего, всё и так съедено…
Из норы в глиняном откосе, высунулась белоснежная мордочка, с мокрым носом. Принюхалась, вроде тихо и нет никого. Мордочка вылезла дальше, показались длинные пушистые уши и вдруг, прямо над ухом, полыхнул чёрный огонёк. Заяц, женского пола, поспешно спрятался обратно в норку, своим телом закрывая выводок от возможной опасности. Огонёк метнулся туда и исчез, а один из малышей, издал тонкий жалостливый звук – огонёк коснулся его…
Большой толстый заяц, медленно скакал по снегу. Крупные чёрные глаза, подозрительно осматривались. Вроде никого, можно коры погрызть спокойно, ничего не опасаясь. Заяц пристроился к дереву, острые зубы впились в кору и…
Китэгра стоял на снегу, мрачно взирая на кровавое пятно у своих ног. Только пятно и осталось. И ещё следы лап на снегу. Бедного зайца сожрали в два счёта. Там и есть особо нечего было – учитывая размеры волка, который это безобразие учинил.
-Великие Силы. – Буркнул Китэгра. – Года не прошло, как сожрали.
Ворчал он минуты две, возмущённый тем, как ужасно поступил этот мир, с маленьким пушистым тельцем, душа коего, частично сплелась с душой Великого. Крошечный мозг травоядного, почти никаких впечатлений не подарил. В основном страх за свою жизнь, полный опасностей мир и краткие минуты счастья, когда в норке спал с полным желудком. Самая яркая эмоция пришла лишь тогда, когда наступила пора размножаться. Это были действительно интересные впечатления, которые, впрочем, переживать заново, ему не захотелось.
-Плохая была идея. – Наконец, признался сам себе Великий.
Однако на кровавое пятно всё так же смотрит. Заяц, это да, глупый как пробка, мозгов три капли, набор эмоций скуден, разум мыслит одними инстинктами и образами, возникавшими, словно вспышками и служившими лишь одному – включать или выключать инстинкты. Это да. Но вот тот, кто его сожрал – там мозг крупнее, эмоции богаче, опять же, волки существа социальные. У них сложная иерархия внутри стаи и в целом они более разумны.
-А почему бы и нет? – Заявил Великий и исчез – в глубокой пещере, в сотне километров от этого места, возник он и лёг на камни, под сводом пещеры. Заскрипел камень и закрылся вход.
В то же время, где-то далеко, волчица щёлкнула челюстями, спасая свой выводок, от чёрнильно-чёрного огонька, но тот словно не заметил – всё равно коснулся одного из волчат…
Старый волк преследовал крупного рогатого лося. Он был не один – его стая, незримыми тенями неслась по снегу. Несколько сильных волков и волчиц справа, столько же слева. За его спиной всего двое, свирепые и могучие волки, что станут вожаками, если не будет его. Но он ещё силён, хотя и очень стар. Все, кто с ним сейчас, не помнят времён, когда вожаком был кто-то другой. Сменилось много поколений, которые не помнили иных времён. Он всегда был вожаком, самый сильный, самый свирепый, лучший охотник. Однажды, глубокой зимой, в период страшного голода, он один загнал и загрыз старого рогатого лося, огромного свирепого зверя, мясо коего, позволило большей части стаи выжить. Увы, не все тогда смогли пережить зиму, множество волчат не успели повзрослеть – голод и стужа убили их. Немало и молодых волков, не дожили до тёплой, богатой на добычу, весны. Страшное было время, но его стая выжила. Вожак был безумно силён и удачлив. Он находил добычу даже тогда, когда вся стая пасовала и всё что могла, выть на Луну, исторгая свои страдания и свою печаль в пустоту холодной зимы.
Лось замер – впереди скалы. Ему некуда бежать. Со всех сторон они окружили его. Крупная голова разворачивается к ним, копыта вгрызаются в почву, пробивая снежный наст. Лось опускает голову ниже, острые рога обращены к тем, кто сегодня прикончит его. Лось знает – ему не выжить, он всё понимает, его час пришёл. Но он не сдастся без боя, он будет сражаться до конца.
Вожак бросается первым. Он ловок и силён, легко уходит от удара острых рогов, и клыки сжимаются на мощной ноге. Хрустит кость, лось издаёт протяжный трубный рёв – это так больно…, старый волк отпрыгивает, но слишком поздно. Он слишком стар для этого…, острый рог оставил на его боку глубокий след, кровь капает на свежий снег. Стая, скаля клыки и рыча, замирает, часть волков отступает под сень веток, облепленных снегом – они всё понимают, понимает и вожак. Он замирает на месте, взгляды охотника и жертвы, встречаются – они узнают друг друга, злой огонёк загорается в глубине глаз. Оба узнают именно этот огонь, в нём, каждый, видит собственную смерть. Старый охотник двигается по кругу, он принял то, что сейчас случится, иначе и не может быть. Каждому приходит свой срок. Лось не жмётся больше к скале, злобно фыркнув, он делает шаг вперёд. Он понимает, больше нет смысла беречь спину – эта схватка, станет последней для них обоих.