— Не понимаю, почему она не отослала письмо, — сказал Зимин.
— Что тут понимать? Во-первых, такие письма не отсылают. Из рук в руки передают. Легко ей было передать лично Патриарху, убедить лично прочитать письмо?
— Не думаю.
— Ну вот. А попади в другие руки письмо, таскали бы ее, как теперь нас и службу безопасности называют, «силовики». Допытывались бы: что и как? Да почему так поздно? Все ли договорила до конца? Хорошо еще, если бы у нее одной стали допытываться. У детей и внуков тоже спросили бы. А у нее оба сына были директорами крупных заводов, внук, у которого она сейчас живет, управляющий мощным трестом. Угольный генерал. Другой внук — в министерстве транспорта заметная фигура.
— Но сейчас другие времена, — сказал Зимин.
— Другие? — коротко поглядев на него, усмехнулся Сергей. — Ты в столичных архивах лишку пересидел. В Афгане и то лучше соображал.
— Я имею в виду в отношении к церкви…
— Насчет этого не знаю. Пушели не забыл еще, надеюсь?
— Надейся.
— Ну вот он тоже думал — «другие». Обратился. Не знаю, не буду врать, куда он в Москве ткнулся, но по адресу. С заявлением. Он знает, где спрятано колчаковское золото, пропавшее в девятнадцатом году в Сибири, готов раскрыть тайну, но при условии: все будет истрачено на нужды Пихтового. При его участии, под его контролем. Знаешь, что ему ответили?
— Откуда…
Машину тряхнуло на выбоине в асфальте, которую Сергей не углядел. Он крепко выругался. Помолчав, продолжил:
— Отбрили по высшему разряду. Не его собачье дело, как распорядиться золотом, которое находится на территории Рэфэ. Дипломатично, конечно, сказали, но суть именно та. Забирай положенную часть и не указывай, что делать с остальным.
— Не знал…
Зимин вспомнил, как он, бредя домой из гостиницы «Украина» после встречи с Британсом, подумал, что Мишель Пушели не из неподдельного интереса к прародине, а больше все-таки из корысти — посмотреть, не разворочено ли место, где спрятано золото, — прикатил в Пихтовое. Ошибался, плохо подумав о канадском потомке сибирских купцов Пушилиных.
— Вот потому Пушели и уехал строить в Южную Америку, а сюда своего представителя прислал, сказал Сергей.
— Это он сам тебе говорил?
— Да. По телефону.
— Ясно… А что ты молчишь, как тебе рассказ о церковных ценностях? — спросил Зимин.
— Что рассказ? — отозвался Нетесов. — Пока ничего не найдено, можно считать очередной сказкой из «Тысячи и одной ночи». Мне сейчас важно, как там дело Бражникова…
Дело Бражникова в отсутствии Нетесова сдвинулось, казалось, с мертвой точки.
Сам Бражников пока неизвестно где, докладывал старший лейтенант Мамонтов, а биолокаторщик, народный академик Игорь Васильевич Мазурин, отыскался. Известно, проверено: он работал и ночевал на даче у предпринимателя в соседнем районе. Мазурин уже допрошен, сейчас находится в гостинице. Найден и рыжий — Подкатов Виктор Афанасьевич. Тридцать пять лет. Работает в передвижной мехколонне сварщиком. Не судим. Тот ли это, что копал на лесокордоне летом, точно будет установлено через полчаса: доставят Подкатова, уже поехали за ним. И жену Бражникова привезут — она должна опознать рыжего.
— Допросил академика? — спросил Нетесов.
— Так точно. Вот протокол, — протянул Мамонтов тонкую папку.
Нетесов, скользнув глазами по первой страничке, где были общие сведения, перевернул ее. Дальше читал внимательно, неторопливо.
Мамонтов:Итак, вы сказали, что видели в последний раз Бражникова позавчера.
Мазурин:Да. Он довез меня до гостиницы, и мы расстались.
Мамонтов:В котором часу это было?
Мазурин:В три с минутами. Между тремя и полчетвертого.
Мамонтов:И больше вы Бражникова уже не видели?
Мазурин:Нет. Договорились, что он снова заедет за мной на следующий день утром, но он не заехал.
Мамонтов:В гостинице, в вашем номере, когда Бражников приезжал за вами позавчера утром, кто-нибудь еще был?
Мазурин:Нет. У меня отдельный номер. Гостиница вообще пустая. По крайней мере, я там никого, кроме дежурной, не видел.
Мамонтов:А по какой дороге вы ехали от Пихтового до кордона и обратно?
Мазурин:Не знаю. Там, по-моему, вообще нет дороги. Петляли между деревьями.
Мамонтов:Выехали с кордона и до самой гостиницы нигде не останавливались?
Мазурин:Останавливались. На какой-то окраинной улице уже в городке около брусового дома. Бражников заходил в этот дом минуты на две.
Мамонтов:Показать сможете этот дом?
Мазурин:Наверное. Там наискосок, на другой стороне улицы, старое деревянное здание. На нем мраморная доска с надписью.
Мамонтов:У нас во всем городе только на одном деревянном доме мраморная доска: там, где до войны размещался аэроклуб.
Мазурин:Я не подходил. Не пытался разглядеть, что написано.
Мамонтов:Ясно. Еще остановки были?
Мазурин:Не было.
Мамонтов:По пути вы разговаривали?
Мазурин:Мало. Он спросил, на какой примерно глубине может быть клад. Я ответил, что для меня самого еще много неясного. Потом я спросил.
Мамонтов:О чем?
Мазурин:Неделю назад я по его просьбе уже обследовал дом на этой заимке — или как ее назвать. Искали золото, но нашли только пулеметные ленты, трехлинейку Мосина и маузер. Винтовка вроде как годная, в смазке и завернута была.
Мамонтов:И не пришли с этим к нам?
Мазурин:Извините, я в фискальных органах не работаю. Это он должен был прийти.
Мамонтов:Ладно. Рассказывайте дальше.
Мазурин:Я спросил его, уж не москвич ли, Зимин, кажется, его фамилия, посоветовал ему поискать клад еще и во дворе. Он ответил, что да, москвич упомянул про старый колодец. И что как раз в том месте, где этот колодец был, биорамка закрутилась. Тогда я ему сказал, что он рискует: Зимин может оформить заявку и, если обнаружится золото, придется вознаграждение делить.
Мамонтов:Как Бражников отреагировал?
Мазурин:Почти никак. Сказал, что ему в данный момент больше интересен сам факт наличия клада, а дальше видно будет — сумеют поделить.
Мамонтов:В первый раз вы были на Пятнадцатом километре и на лесокордоне с кочегаром Сипягиным. Он вас привез. Почему в первый раз Бражников сам не заезжал, как было позавчера?
Мазурин:Мы не оговаривали с Бражниковым день. Когда выдалось время, тогда и поехал.
Мамонтов:Кочегар Сипягин сам вызвался отвезти вас?
Мазурин:Нет, это по моей просьбе. Его вообще интересовало другое место. Но у него кончились деньги. «За так» я не работаю. Он искал взаймы, боялся, что я не стану ждать, уеду, и рад был, что подвернулся Бражников.
Мамонтов:Сколько вы берете за работу?
Мазурин:Вообще-то это к делу не относится. Но я отвечу — вы ведь все равно узнаете. С таких, как Сипягин, Бражников, стандартно: сто долларов за сеанс. В пересчете на рубли.
Мамонтов:Хорошо. Вернемся к позавчерашнему дню, к тридцатому октября, к трем часам с минутами. Расскажите, как и с кем вы провели остаток дня?
Мазурин:Один. Во-первых, отогрелся под горячим душем. Потом пил чай и работал, пытался представить, на какой глубине находится, скажем условно, тяжелый металл. Переводил горизонтальную плоскость в вертикальную.
Мамонтов:Как это делается, можно узнать?
Мазурин:Мысленно. Голая сенсорика.
Мамонтов:Чувства, значит.
Мазурин:Да. Чувства, ощущения, интуиция. Как угодно.
Мамонтов:То есть сидите, размышляете. И — все?
Мазурин:Ну, иногда, в сложных случаях, делаю набросок места поиска. Для себя.
Мамонтов:Для наглядности?
Мазурин:Да. Именно для наглядности.
Мамонтов:В этот раз набрасывали?
Мазурин:Набрасывал.
Мамонтов:Можно взглянуть?
Мазурин:Пожалуйста.
Мамонтов:Хорошо рисуете. Прямо-таки картинка. Кто-нибудь видел эту картинку?
Мазурин:Нет. Вы первый.
Мамонтов:А мог видеть?
Мазурин:Исключено.
Мамонтов:Почему вы так уверены? Вы никуда не уходили?
Мазурин:Уходил. Где-то около шести вечера, в сумерках уже, пошел в вокзальный ресторан поужинать. В восемь вернулся. После этого до утра был в гостинице.
Мамонтов:Вы не допускаете, что, когда ходили ужинать, кто-то проник в номер и увидел этот рисунок?
Мазурин:«Проник» — сильно сказано. Замок на честном слове держится, любым гвоздиком открыть просто. Поэтому я, когда даже ненадолго ухожу, все самое ценное с собой беру. А на рисунке, как видите, полная информация.
Мамонтов:То есть рисунок был с вами?
Мазурин:Да. И даже не в «дипломате» — в бумажнике. Заметны же следы сгибов на листе.
Мамонтов:А Сипягин или кто-нибудь другой не приходил к вам? Или в городе с кем-нибудь, может, виделись, разговаривали?
Мазурин:Нет. Я приехал сюда не знакомства заводить. А Сипягин дежурил в котельной до восьми вечера. Часов в девять позвонил. Сказал, что ищет деньги и найдет обязательно. До тридцать первого числа.
Мамонтов:Вы говорили, у Сипягина проблемы с оплатой начались еще неделю назад. Сколько он вам сейчас должен?
Мазурин:Нисколько. За все рассчитался.
Мамонтов: