— Вам в какую сторону? — осведомился Мазин.
— Я недалеко живу.
— Мне хотелось бы поговорить с вами.
Странно, но Вера не удивилась и не спросила, зачем она понадобилась Мазину.
— Да, конечно. Только… Вам придется меня извинить, у меня не прибрано.
Мазину было бы трудно вспомнить, во сколько квартир прибранных и неприбранных приходилось ему входить без приглашения, но распространяться об этом он не стал.
— Всеобщая беда. Современная жизнь оставляет мало времени на уборку.
— Да, ужасно мало. Хотя я сейчас и отправила дочку к бабушке, но знаете, одиночество еще больше расслабляет.
По делу они не говорили. Мазин не спешил, разговор предстоял сложный, а ее, кажется, больше огорчал беспорядок в квартире, чем сам его визит.
На лестничной площадке Вера попросила:
— Подождите минутку, пожалуйста. Я мигом. Хоть немного…
— Не беспокойтесь, подожду.
Мазин остался в недоумении перед закрытой дверью. Предстояла очередная неожиданность. В этом он уже не сомневался. Но какая? Дарья ни словом не обмолвилась о кладе. Почему? Болтливый Александр Дмитриевич интимные тайны доверил, а случай из военных времен от огласки уберег? Не придал значения? Предположим. Но о монете говорилось и дома, у бабушки. Значит, и она не придала значения? Было и сплыло? Больше затронула смерть человека, который узнавал и хранил телефон Веры? Почему? Поспешила на помощь Пашкову? Или ревность скрытая? Сама Вера о смерти не знает. Иначе повела бы себя с большим волнением. Впрочем, погиб человек, может быть, для нее случайный, и судьба его особых переживаний не вызывает. Правда, она грустна. Или все-таки озабочена, хотя и восприняла его появление почти как должное…
Размышления Мазина прервал требовательный вопль большого серого кота. Нетрудно было понять, что это решительное животное относится к тем полудиким созданиям, что ведут борьбу за существование во дворах, на крышах и в подворотнях и отнюдь не нежатся на пуховичках у сердобольных обожателей домашней фауны.
Вопль свой кот издал, направляясь к дверям Вериной квартиры, подозрительно и недоброжелательно оглядывая на ходу Игоря Николаевича, — ты, дескать, чего тут дожидаешься? Едва дверь приотворилась и щель достигла необходимого минимума, кот, и без того тощий, сумел как-то особенно сжаться и проскользнул в квартиру, опередив Мазина.
— Пожалуйста, заходите.
— Вы управились очень быстро.
— Только смахнула со стола в кухне. Вы не возражаете, если я приглашу вас на кухню?
— Я уже забыл, когда людей приглашали в гостиную.
На кухне, вопреки предупреждениям хозяйки, все было в полном порядке, ни одной тарелки в мойке, ни крошки на клеенке, покрывавшей столик. Нарушал порядок лишь кот, который решительно занял позицию у холодильника и царапал дверцу лапой.
— Еще минутку, — попросила Вера. — Нужно утолить этого зверя, иначе он слова сказать не даст. Он большой нахал, но зато неприхотлив. Сегодня тебе придется обойтись хлебушком, дружок. Рыбки я купить не успела.
Кот все понял и несколько омрачился, бросив взгляд на Мазина, будто догадываясь, что лишился рыбки по его вине.
Вера накрошила в блюдце ломоть батона и полила молоком. Кот принялся за еду. Хотя он был и голоден, но ел с достоинством, а может быть, хлеб не возбуждал хлопотливой жадности. Однако своего кот добился, собственные дела решил в первую очередь и притих.
— Догадываюсь, почему вы пришли, — услыхал Мазин и оторвал взгляд от насыщавшего утробу животного.
Почти так же, но с большей напористостью сказал ему Филин. Мазина немного покоробило. «Какая уж тут «Нить Ариадны». Я и рот раскрыть не успею, а им все намерения мои ясны!»
— Потому вы меня по пути и не расспрашивали?
— Я же должна показать сначала.
— Показывайте, — согласился Мазин, готовый к тому, что ему представят инопланетянина, пришвартовавшего к лоджии «летающую тарелку».
Оказался, однако, не инопланетянин. Собственно, она уже держала это в руке, смятый почтовый конверт. Мазин счел его за ненужную бумажку, которую Вера собирается выбросить. Нет, бумажка предназначалась не в мусорное ведро. Вера развернула конверт и положила на клеенку желтоватую монету.
— Вы хорошо видите?
Мазин в эту минуту глазам не верил, но ответил сдержанно:
— Не так хорошо, как раньше.
— Сейчас я принесу лупу.
Мазин подержал монету на ладони — античная, благородный металл. Неужели?!
— Вот лупа.
На монете был изображен длинноволосый, довольно привлекательный мужчина, похожий на солиста из современного ВИА.
Вера пояснила:
— Это Митридат Шестой Евпатор, он трижды воевал с Римом, царь Понта, владел Крымом.
— Там закололся Митридат? — вспомнил Мазин.
— Не совсем так… Он хотел отравиться, но яд не подействовал, потому что он много лет приучал себя к ядам. Тогда он приказал рабу убить себя. А на обратной стороне Пегас, Митридат считался покровителем искусств.
Кот между тем слопал все наполнявшее блюдце, подобрел и начал бесцеремонно тереться боком о ногу Мазина. То ли проявлял доброжелательство, то ли блохи беспокоили.
— Это очень умный кот, — сказала Вера.
Зверь тотчас же посмотрел на нее с благодарностью.
— Не сомневаюсь, — ответил Мазин без должного восторга, и кот, безошибочно уловив интонацию, взглянул на него с осуждением.
«Интересно послушать, что бы он сказал об этой монетке, но придется спрашивать хозяйку».
— Прошу вас, расскажите, как она к вам попала?
— Вас сам факт интересует? Конечно, я понимаю, я должна была сразу обратиться, но поверьте, я нашла ее только утром. И целый день думала, а тут и вы.
— Не волнуйтесь! Лучше по порядку.
— Да-да, я понимаю. Лето сейчас, очень жарко…
Вера остановилась, и Мазин понял, что в отличие от Дарьи она нуждается в помощи.
— Да, жарковато, — поддержал он спокойно.
— Пекло! Ночью тоже очень душно, поэтому я оставляю лоджию открытой, хотя сейчас все боятся. Знаете, квартирные кражи…
— Знаю, — кивнул Мазин.
— Монету бросили в лоджию. Со двора. Ночью. Кажется, во вторник. Я очень чутко сплю, потому что трусиха. Сразу услышала, вскочила. Но темно, тихо, внизу никого. Я подумала, хулиганы камень бросили. Конверт я не заметила, он между цветами упал. Я на лоджию цветы комнатные вынесла. А сегодня вышла полить и увидела конверт, а в нем монету.
— Только монету? И ничего больше?
— Да, никакого адреса, никакой записки.
«Она должна была сказать — «ничего не понимаю»! Но не сказала. Значит, имеет предположение или знает, почему монету бросили…»
Мысль Мазина работала скорее лихорадочно, чем четко. Неожиданность оказалась гораздо неожиданнее, чем можно было предположить. Игорь Николаевич многое повидал на служебном веку, но такое, чтобы в квартиры забрасывали золотые монеты, случилось в его практике впервые. Обычно золото следовало обратным маршрутом.
«Что же делать? Признаться, что пришел узнать о погибшем, а все, что услыхал, полная неожиданность? Стоит ли? Конечно, Вера не преступник Филин, перед которым он просто права не имел до конца раскрыться, умалить авторитет. Авторитет был необходим, чтобы оставить Филина в состоянии неопределенности, сомнений, растерянности. Здесь напротив. Авторитет нужен, чтобы помочь этой, безусловно честной, но в чем-то, кажется, напутавшей женщине обрести уверенность. Ни в коем случае не надувать щеки, не изображать всезнайку! И все-таки придется рискнуть. Когда-то говорили, что риск — благородное дело».
— Монета из «клада басилевса»?
Вера наконец обрадовалась. Видно, ей было не очень понятно его поведение.
— Конечно! Потому и ко мне.
— А зачем? Или за что?
Мазин задал эти вопросы, откладывая главный, о судьбе клада.
— Не знаю, может быть, это предупреждение или угроза. Смотри, мол, и у тебя совесть нечиста.
— Разве?
Радость на лице Веры погасла, и оно вновь стало печальным.
— Если ошибка приводит к опасным последствиям, можно ли считать себя невиновной? Вы пришли ко мне первым, а должна былая.
— Мы встретились после того, как вам забросили монету. Ошибка была допущена раньше.
Игорь Николаевич не подчеркнул вопроса в последней фразе, оставляя возможность подумать над ответом. Но Вера ответила сразу.
— Раньше. Вы все знаете?
И хотя последние слова прозвучали четко вопросительно, за ними слышалась убежденность, что он, несомненно, знает.
Тогда Мазин сказал:
— Нет, не знаю.
Разговор чем-то напоминал недавнюю беседу с Филиным. Снова неожиданности, сомнения, трудный выход на правду. И в то же время все было не так. Идя к Филину, Мазин понятия не имел о кладе; идя в музей, подозревал, что смерть неизвестного с кладом связана. Скрывая незнание от профессора, старался узнать, что тот хочет скрыть; недоговаривая Вере, стремился поощрить ее откровенность. Наконец, признаваясь в лукавстве, над Филиным чувствовал победу, сознаваясь Вере, испытывал неловкость.
— Я знаю только одно: клад «всплыл» со дна реки, и я пытаюсь добраться до тех, кто знает об этом больше меня.
— И все?
— Все.
— Вы не нашли клад?
— Нет.
Вера наклонила голову и прикрыла глаза пальцами.
— Я надеялась, что ошибка поправима, хотя и понимала, что очень ошиблась, что неправильно поступила… Но если бы клад нашли… Получается, что его нашли преступники? Это я виновата во всем, я! Не представляю, что со мной теперь будет… Всю жизнь меня преследуют несчастья, и даже винить некого. Неужели я хуже всех?
Мазин не представлял суть ошибки, но ему было жаль Веру. Не требовалось особого знания людей, чтобы увидеть в ней не преступницу, а человека, попавшего в беду, да к тому же, в силу характера, склонного и вину и беду преувеличивать и терзаться.
— Как это началось?
Вера подняла голову и доверчиво посмотрела на Мазина. Кот, видя, что кормилицу обижают, смотрел жестче.
— С подарка.
— Говорите, говорите! Разберемся вместе.