— Нет, наверное, в семье жены всегда очень ответственно относятся к документам. Давайте вернемся, я попрошу Машу его поискать, — любезно предложил Валерий, чем заслужил мгновенное прощение майора, который был на него сердит после получасового стояния под дверью. Теперь, после разговора с зятем Пановых, майор, во всяком случае, разобрался в причинах, толкнувших человека на столь неадекватное поведение.
Завещание нашлось и даже было доверено майору с условием обязательного возврата. Ехать в библиотеку воскресным вечером было бессмысленно, а потому, покинув квартиру Пановых, Станислав Дмитриевич позвонил их прежней домработнице Зое Васильевне.
— Не волнуйтесь, Полина, у меня просторная квартира, вы расположитесь в спальне, а я в кабинете. Вам ничего не угрожает, — заверял ее всю дорогу Максим.
Полина, в общем-то, не сомневалась в его уверениях, просто ей было крайне неловко оставаться наедине с посторонним мужчиной, в чужой квартире — ни поесть, когда захочется, ни попить, и, судя по всему, ни выйти одной из дома.
— Ну, вот мы и прибыли, — открывая дверь квартиры, возвестил Максим и замер на пороге.
В квартире все было перевернуто вверх дном. Диванные подушки вспороты. Посуда разбита. Вещи разбросаны и частично изрезаны.
— А у вас мило, — выглядывая из-за его плеча, злорадно отметила Полина.
Просторная комната с огромным панорамным окном была похожа на поле боя.
— Надеюсь, это не злоумышленники?
— Нет. Это бывшая жена, — входя наконец в комнату и обретая дар речи, пояснил Максим. — Будем надеяться, что парочка подушек и простыней уцелела в этом погроме.
Если честно, Максим жутко разозлился, увидев, что сотворила с его квартирой Анька, и если бы не Полина, вполне возможно, что он немедленно помчался бы к ней, был бы грандиозный скандал, а затем… А затем они бы, возможно, помирились, — неожиданно раскусил коварный Анькин план Максим. Какой он все-таки олух! Все годы, что они жили вместе, Анька работала по одной и той же схеме. В самых критических случаях она выводила его на скандал, не имеющий ничего общего с истинной причиной их разногласий, доводила скандал до апогея, на пике следовал крышесносный секс, а затем примирение, а он, законченный идиот, потом еще и подарками ее засыпал, забывая напрочь, из-за чего сыр-бор разгорелся. А если и вспоминал, то как-то не всерьез, мимоходом. Какое счастье, что с ним сейчас была Полина, иначе бы он, как последний баран, попал в расставленную ловушку.
— Может, стоит прибраться хоть немного? — оглядывая комнату в поисках уцелевшего стула, предложила Полина.
Ответить Максим не успел. Раздался звонок в дверь.
— Ирина Григорьевна! Как вы кстати! — распахивая дверь, воскликнул Максим. Мамина домработница оказалась сущим кладом. Если кто и поддержал его после гибели родителей, так это она. Не дала умереть от тоски и от голода.
— Добрый вечер. Мы же с вами вчера договаривались, вот и я приехала, — смущенно улыбнулась Ирина Григорьевна. — Ой, батюшки мои, что же это?! — заглянув в комнату, не сдержалась Ирина Григорьевна. Полину она и не заметила.
— Аня заезжала, моя бывшая, — выразительно оглядываясь по сторонам, объяснил Максим.
— Не в моих правилах комментировать поступки хозяев и их родственников, но такое… Знаете, Максим Сергеевич, я думаю, вам очень повезло, что вы расстались, — решительно проговорила домработница.
— Я тоже так думаю. Вот только не знаю, на чем теперь спать буду.
— Не волнуйтесь, если что, всегда можно съездить в магазин и купить все необходимое, многие из них работают круглосуточно, а сейчас только восемь часов, — успокоила его Ирина Григорьевна. — Ой, простите. Я вас не заметила в этом хаосе, — уставилась она на Полину.
— Познакомьтесь, это моя знакомая Полина, а это моя спасительница Ирина Григорьевна. У Полины сложные жизненные обстоятельства, она оказалась втянутой в наши семейные неприятности, так что я пригласил ее пожить у меня некоторое время, а тут такое, — развел руками Максим.
— Не волнуйтесь, сейчас сварим кофе, я тут буженины домашней привезла, овощи, сейчас салат сделаем, вы сядете ужинать, а я быстренько просмотрю, что уцелело, — пробираясь с пакетами к кухонному столу, проговорила Ирина Григорьевна.
— А вы садитесь с нами, Ирина Григорьевна, — пригласила Полина, когда они с Максимом спустя полчаса усаживались за стол.
— Не-ет. Спасибо, я бы с удовольствием, но, во-первых, сыта, а во-вторых, мне надо квартиру до ночи в порядок привести, — решительно отказалась Ирина Григорьевна. На кухне они с Полиной уже успели собрать осколки, расставить по местам уцелевшую посуду, навести некое подобие порядка.
— Максим Сергеевич, вот вам список первоочередных покупок, — выходя из спальни, протянула листок Ирина Григорьевна. — Подушек ни одной не осталось, нет одеял, диван в кабинете частично уцелел, вы сможете там спать, но карниз и шторы оборваны. В спальне тоже карниз оборван, но там можно все поправить, надо только мастера вызвать. Правда, где его ночью возьмешь? Матрас, к счастью, цел. Больше всего вашим костюмам досталось. Половина порвана, вторая безнадежно измазана то ли кремами, то ли гелями. Думаю, их уже можно выбрасывать.
Максим уехал.
— Ирина Григорьевна, давайте я вам помогу, — ходила по пятам за домработницей Полина.
— Еще чего. Мне за это деньги платят. И между прочим, хорошие, — усмехнулась Ирина Григорьевна. — А вы просто посидите, составьте мне компанию. Давно вы с Максимом познакомились?
— Да нет. Буквально вчера. Он к нам в библиотеку приезжал, его бабушка нам книги завещала, а он приезжал узнать, почему именно нам? А мы и сами не знаем. Он спрашивал, может, письмо какое-то пояснительное было или еще что-то. Но ничего такого не было. А потом я вспомнила, что в книге старую записку нашла, вот он ее прочел, всполошился. Сказал, что его родителей убили, и бабушку тоже, и что теперь и мне опасность грозит.
— Господи, ужас какой! А вы тут при чем? Да и Аглая Игоревна, сколько знаю, сама умерла, в больнице. Ей и лет-то уже было под восемьдесят. Хотя она, конечно, молодцом держалась. Спинка прямая, вся такая ухоженная, при прическе, настоящая графиня.
— А она графиня?
— Да, у Максима семья до революции к графскому роду принадлежала, у них и фрейлины в роду были, и министры, и генералы. И поместья были, и крепостные. А после революции все, естественно, потеряли, но воспитание осталось. Аглая — та прямо как из фильма «Война и мир» была, — рассказывала Ирина Григорьевна, собирая в пакет по углам гостиной осколки и обломки. — Так, а что же вам-то может грозить, что в этой записке такого?
— Не знаю, просто перечисление каких-то книг. Тех, что Аглая Игоревна нашей библиотеке подарила. Вы знаете, нас даже ограбить пытались, но, по счастью, так получилось, что часть книг наши сотрудники домой в тот день взяли почитать, а остальные заведующая так спрятала, что их и не нашли, — весело рассказала Полина и вдруг испугалась. А вдруг Максим прав и кто-то охотится за сокровищами, и записка эта не случайность, и разгром в библиотеке. Ведь если в его роду были и графы, и фрейлины, то и сокровища могут быть! И зачем она болтает об этом с малознакомым человеком?
— Ну и ну. Прямо роман какой-то, — включая пылесос и начиная чистить внутренности развороченного дивана, пробормотала Ирина Григорьевна. — Вот зачем я его чищу? — остановилась она в задумчивости. — Подушек теперь все равно нет. Вряд ли Максим их чинить станет. Он его все равно, наверное, выкинет, как вы думаете, Полина?
— Не знаю. А он дорогой?
— Да уж, наверное, не дешевый, — усмехнулась Ирина Григорьевна. — Ну, так и он человек не бедный. А вы жену его видели?
— Нет, — успокаиваясь, с любопытством ответила Полина.
— Та еще штучка, — многозначительно проговорила Ирина Григорьевна. — Личико, конечно, смазливое. Глазищи вот такие, носик, губки как с картинки из какого-нибудь «Космополитена». Фигура будь здоров, и задница, и бедра. Из фитнеса не вылезала и из солярия. А может, и подкачивала силиконом или чем там сейчас это делают. Но на лице было написано — стерва. И родителям его она никогда не нравилась, и детей не хотела. И хорошо, а то было бы сейчас забот. Ведь он ее, знаешь, с мужиком в собственной кровати застукал, и это в тот день, когда его родителей убили. Представляешь? Приехал домой с такой новостью, а тут нате вам! Подарочек!
— Ужас! Да как же так можно? — Полина вытаращила глаза. Жизнь семейства Пановых представала перед ней в виде мексиканского сериала.
— Да она же не знала, что он ее застукает, Максим дома днем никогда не появлялся. Деньги для этой куклы зарабатывал, а тут вдруг явился, да еще без звонка и предупреждения. Вот теперь ездит, скандалит, назад рвется, поганка бессовестная.
— Такая наглая?
— Да ее-то понять можно, ей сытой жизни хочется. Сама-то ни дня не работала, родители обычные люди со средним достатком. А вот о чем Максим думал, когда на такой женился, понять не могу. Неглупый парень, образованный, родители умные интеллигентные люди, а он эту мерзавку выбрал. Но вот теперь за то и получил. Еще можно сказать повезло. А то бы дожил до старости с ветвистыми рогами и так бы ничего и не понял. Ему бы вот на такой, как ты, жениться, — глядя на Полину с доброй улыбкой, заметила Ирина Григорьевна.
— Да что вы! Мы с ним совершенно не знакомы, и вообще, он не в моем вкусе, — заливаясь краской, проговорила Полина.
— Вот познакомитесь поближе, и вкусы поменяются, — мудро заметила Ирина Григорьевна. — Помоги-ка мне диван передвинуть, он не тяжелый, просто громоздкий.
— А что касается сокровищ, так, по-моему, дело хорошее, ему сейчас от горя своего отвлечься надо, чтобы не запить с тоски. Пусть лучше загадки разгадывает, а то мало ему смерти родителей, так еще и жена нож в спину всадила. Нашла время, — заталкивая в мусорный мешок распотрошенные диванные подушки, пыхтела Ирина Григорьевна. — Нет, ну это же надо столько добра загубить, тут убытков миллиона на два, она сама столько не стоит! — снова берясь за пылесос, проговорила домработница.