Замирая от волнения, Александр остался караулить; только треск дымившегося факела нарушал тишину. Вот-вот, казалось, тяжело рухнет массивный пласт глины и придавит находившегося где-то в недрах земли Романа.
Последний, между тем, медленно пробирался вперед. Воздух был сперт до удушливости. Факел, треща, тускло освещал второе подземелье; оно оказалось средней величины; часть сводчатого потолка обвалилась; глыбы глины загромождали пол. Перейдя гряду обвала, полукругом отходившую к левой стене, Роман увидал перед собой новый ход. Арка над ним уцелела; Роман убедился, что она не грозит падением, согнулся и прошел под нею.
Она ввела в коридор. Направо из него располагалась небольшая комнатка с русской полуразвалившейся печью, дальше по коридору, но уже с левой стороны, Роман отыскал другой ход. Он посветил факелом, и первой бросилась в глаза ему какая-то мрачная колоннада. Роман вошел и увидал, что он в огромной пещере; среди нее чернели два ряда толстых столбов, врытых для поддержания свода; тем не менее, вся находившаяся между ними средняя часть его рухнула; в образовавшийся провал проходил слабый свет. Роман заглянул вверх и увидал клочок голубого неба и вековые сосны.
Роман вернулся в коридор и, решив исследовать сперва расположение подземелья, пошел дальше. Пол заметно понизился. Вдруг Роман отшатнулся и схватился рукой за стену: правая нога его уже погрузилась в какую-то пустоту и, не заметь он вовремя, — провалился бы в колодезь. Он нагнулся и выставил, насколько можно дальше, вниз факел. В земле было квадратное, аршина в полтора, отверстие. Дна видно не было; глаза Романа различили почти совершенно уничтоженные ступени. Осторожно, держась за стены, он начал спускаться по ним. Лестница свела его в другой коридор; он был значительно уже и ниже первого. По бокам стояли ряды подпорок; перекладины и связи, поддерживавшие бревенчатый потолок, почти сгнили; местами бревна потолка угрожающе обвисали вниз. Романа охватило сыростью и запахом гнили; сквозь черные бревна потолка просачивалась и капала вода; на полу она доходила до щиколотки. Стены, подпорки— все было осклизло и мокро.
Жуткое чувство охватило Романа. Он остановился. Идти или не идти дальше? Страшный проход мог привести к казнохранилищу разбойничьей шайки, очевидно, когда-то хозяйничавшей в тех местах. Роман мысленно распределил уже, что маленькая комнатка с печью принадлежала атаману, а в большей помещалась вся шайка. Где же было казнохранилище? Разбойники, конечно, выкопали его в самом укромном и отдаленнейшем месте. Все эти мысли быстро мелькнули в мозгу Романа. Он стиснул зубы и двинулся дальше. Благодаря сильно изогнувшемуся своду, местами приходилось пробираться ползком.
Все внимание Романа устремлялось тогда на зажатый в левой руке факел: погасни последний, и положение Романа стало бы страшным. Сапоги, платье — все промокло на нем до нитки. И вдруг правая рука Романа, пробиравшегося ползком под чуть не касавшимися спины его бревнами потолка, провалилась выше плеча в воду; он инстинктивно двинул левой рукой, ударил факелом по воде и, когда выбрался из ямы, — кругом царил непроницаемый мрак. Факел его погас.
С минуту пробыл Роман в оцепенении.
Мокрое тело его оледенело. Продолжать забираться дальше, вглубь неведомых лабиринтов, было немыслимо; обратный же путь впотьмах был больше чем страшен, так как, зацепись Роман за бревна, толкни их — и потолок обвалится и придавит его.
Факел был необходим, как воздух.
Слева и справа доносилось бульканье просачивавшихся с потолка капель. Стоявшему на четвереньках, по локоть в воде Роману стало казаться, что благодаря этим каплям она растет, подымается выше и вот-вот затопит его. Смертельный ужас объял его.
— Саша! — сколько хватило сил, крикнул он. — Саша!
Крик замер в подземелье, точно в могиле. Саша был далеко. Никто не мог прийти на помощь к Роману.
И вдруг глаза его увидали свет, смутный, едва брезживший; он виднелся со стороны, куда направлялся Роман. Роман затаил дыхание; ему показалось, что он бредит. Но нет, свет мерцал!
Ползком, осторожно, но тем не менее стукаясь головой о боковые стойки, Роман стал пробираться к нему. Становилось суше; вода наконец исчезла совсем; Роман полз в гору. Приток света увеличивался; грудь Романа жадно уловила струю свежего воздуха. Страстное, лихорадочное нетерпение охватило его. Несмотря на близость выхода, ему неудержимо захотелось скорее, как можно скорее, выбраться из чуть не ставшего роковым для него прохода. Не обращая внимания на боль от ударов о бревна, он, насколько было возможно быстро, устремился вперед. Свет вливался широкой волной; показалась зелень.
Минуту спустя Роман стоял уже среди кустов. Фуражки на нем не было, — она осталась в подземелье. Мокрый, с бледным от пережитых ощущений лицом, он огляделся вокруг, увидал над собой голубое небо и вдруг повалился на колени и жарко стал благодарить Бога за свое спасенье.
Глава XVI
— Э-э-ей! — пронеслось по зеркальной поверхности заводи.
Юра и Степка, мирно сматывавшие лески, подняли головы и прислушались. Голос был знакомый; крикнули, казалось, с небольшого островка, расположенного саженях в ста, наискосок от них.
Уже вечерело.
— Юра! э-эй! — донеслось опять из кустов островка.
Суеверный ужас изобразился на лице Степки.
— Господи Иисусе Христе! — проговорил он, — кто ж это зовет нас?… Голос-то Романа Ликсандрыча… Лодка наша здесь ли?… — Степка бросился в камыши взглянуть на нее. Лодка, врезавшись носом в песок, неподвижно стояла на месте.
Новый зов долетел до них, и на мысе таинственного островка показалась человеческая фигура.
— Это Роман! — сказал Юра, вглядевшись в нее.
— Как он туда попал? Надо ехать за ним!
И Юра встал, чтобы привести в исполнение сказанное. Степка быстро схватил его за руку.
— Не езди! — зашептал он. — Что ты! какой это Роман? Оборотень это, — наше место свято! Свят, свят, свят! На нечистое место попали мы! — И Степка начал креститься и бормотать отрывки молитв.
Юра остановился в нерешительности.
— Кабы ружье у нас было, — зашептал опять Степка, словно боясь, чтобы оборотень, отделенный от них широким проливом, не услыхал его. — Перекрестить бы пулю да закатить ему прямо в лоб? Узнал бы тогда, как шляться!..
— Нет, это Роман! — сказал опять Юра. — Будет тебе пустяки болтать, — поедем! Может, он купался и заплыл туда!
— В платье-то?
Юра смутился.
— Все равно, поедем! — сказал он через минуту. — К берегу не причалим: если это оборотень, он и не достанет нас, — успеем уехать!
Последнее соображение подействовало: Степка сдался; они сели в лодку и отчалили от берега.
Александр, между тем, все ждал и ждал брата. Прошло десять минут, затем пятнадцать. Роман не показывался. Волнение Александра стало переходить в беспокойство за него. Факел догорал; в пещере начали колебаться какие-то тени. Александр, чтобы отделаться от них и от странного, беспокойно-жуткого чувства, овладевшего им благодаря одиночеству, зажег и натыкал в стену еще несколько факелов.
Яркий, красноватый свет озарил мрачную пещеру, — черное отверстие в стене сделалось еще чернее и загадочнее.
Роман все не выходил. Несколько раз Александр подходил к проходу, озирался на висевшие над головой его глыбы, всовывал в него голову и прислушивался. Тишина царила гробовая. Тогда он позвал брата. Крикнул сначала вполголоса, точно боясь разбудить кого-то в недрах земли; звуки без малейшего эха поглотились черными переходами. Саша крикнул громче, затем еще громче. Ни ответа, ни звука. Факелы, вставленные в стену, догорели; их пришлось переменить. С Романом, очевидно, случилось несчастье, так как взятых им с собой суков не могло хватить на такое долгое время. Александра охватил ужас. Он вытащил из стены один из факелов, влез с ним в подземелье, отыскал вход в следующее и, не углубляясь в коридор, стал снова звать Романа.
Результат получился тот же.
Страшная мысль, что Роман задавлен землей, что он мертв, заставила задрожать Александра. Вне себя кинулся он вон из пещеры, бросив факел, выбрался в лес и, что было мочи, помчался за Юрой и Степкой.
— Юра! Степка! — издалека еще кричал он им не своим голосом. — Скорее сюда!
Навстречу ему не выходил никто.
Александр перескочил через кусты на бугры, закрывавшие от него берег, и остановился.
Берег был пуст. Ни Степки, ни Юры видно не было. Александр перевел глаза на камыши, — лодка тоже исчезла.
Неожиданно для себя, Александр сел на песок; им овладело оцепенение.
Когда через минуту он опомнился и вскочил на ноги, чтобы, несмотря на страшную опасность, бежать одному откапывать Романа, — глаза его упали на приближавшуюся к берегу лодку.
Подходила их лодка; в ней сидели Степка, Юра и еще кто-то. Александр вгляделся в него, протер глаза и опять стал рассматривать третьего человека.
— Роман! — воскликнул он вне себя от изумления. — Роман, это ты? Как ты попал сюда? откуда?
— С того света почти! — улыбаясь, ответил тот.
Лодка причалила; Александр одним прыжком вскочил в нее и, весь дрожа, горячо обнял Романа.
Роман рассказал, что случилось с ним в проходе, под руслом реки. Все слушали, затаив дыхание. Степка точно застыл, растопырив руки и ноги.
Скоро в первой пещере запылал гигантский костер; стало жарко; дров было в изобилии. Степка блаженствовал, мечтая попарить наконец хорошенько ночью косточки. Путешественники принялись готовить ужин; рыбы было наловлено много. Оживленные надеждой на скорое отыскание сокровищ, Юра и Саша говорили без умолку. Производство раскопок за поздним временем отложили до утра и, наготовив вороха сухого мха и сучьев, все улеглись на покой.
В ярко озаренном огнем бывшем притоне разбойников наступило безмолвие.
Глава XVII
Первые лучи солнца только что начинали румянить вершины сосен, когда, вооруженные лопатами и киркой, путешественники вступили в недра пещер. Юра, на которого возложили обязанность наловить рыбы и приготовить к полдню обед, умолял взять и его ненадолго, чтобы хоть глазком взглянуть на загадочные подземелья.