[6] идти либо побираться чужими милостями? Лучше уж помереть тут же, на пепелище. Зароете нас в уголья да и пойдете своей дорогой. А не то соберемся все вместе в одной избе да и сожжемся, как встарь прадеды наши сжигались…
— Ой, бли-ин… — страдальчески простонал Виталя. — Ну, достали вы меня! Достали! Только знайте: если меня потом на ножи поставят, это на вашей совести будет, ясно? Ладно, дайте мне машину. Привезу вам гранат. Сколько нужно? Ящик, два?
— Штук тридцать хватит, — мгновенно прикинув в уме, сказал Петр. — Ну, тридцать пять возьми. Только, прости, машину я тебе дать не могу. Джип у нас при деле, а в «мерсе», я посмотрел, бак только на четверть полон. Бензин же нам еще понадобится — отжиг делать. Эх, мужики, что ж вы не заправились под завязку, когда сюда ехали? — с упреком спросил он Павла и Сергея.
— Да я спешил… — виновато ответили они в один голос, словно первоклашки, которые бубнят, стоя у доски: «Да я учил…»
— Зато у тебя бак был полон, — не преминул съехидничать Виталя, радуясь возможности хоть на ком-нибудь отыграться. — Знал бы ты, как рвануло!.. Получается, мне придется на себе эти гранаты волочь? Да я полдня буду путешествовать!
— Невелик груз, — мстительно ответил Петр. — И здесь есть короткая дорога, для такого лося, как ты, — полчаса туда и обратно.
— Не знаю я никакой дороги.
— А мы тебе провожатого дадим, не тушуйся. Ну, кто с ним пойдет, ребята?
Сергей и Павел разом шагнули вперед.
— Я с тобой не пойду, понял?! — вдруг заблажил Виталя, тыча пальцем в Сергея. — Не пойду! Хватит того, что ты мне в морду вчера ногой вмазал, каратист бродячий! Вон, синяк еще! — Он пальцем ткнул себя в лоб, где и впрямь красовалось синюшное пятно. — Черт тебя знает, что тебе в голову взбредет! Нет уж! Я лучше с ним пойду, с Пашкой, он хоть смирный, а ты псих!
— Что-о? — тихо протянул Сергей. — Кто я?!
— Ну вот, я же говорю! — завопил Виталя. — Слова ему не скажи! Всё! Или я иду с Пашкой, или вообще не иду, и гори оно все огнем!
— Ладно, угомонитесь, — раздался голос деда Никифора. — Иди с ним ты, — взглянул он на Павла. — Что ищешь, то обрящешь. Иди.
Павел мгновение смотрел на него расширенными глазами, потом провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину.
— Хватит время терять, — заговорил нетвердым голосом, стараясь не смотреть на деда. — Пошли, Виталя. Иринка, ты…
Вдруг схватил ее в объятия, быстро поцеловал в губы, а потом зашагал, не оборачиваясь, к околице.
— Везет же некоторым! — буркнул Виталя, косясь на ошеломленную Ирину. — Ну, чао, братва. — И поспешил вслед за Павлом.
Сергей мгновение исподлобья смотрел на старика, потом вдруг резко отвернулся, схватил лопату и, размахнувшись, будто копьем, запустил ее вперед с такой силой, что она пролетела несколько метров и врезалась в стену чуть ли не на середину лезвия, угодив точнехонько меж проконопаченными паклей пазами.
— Ты, часом, не олимпийский чемпион? — угрюмо спросил Петр. — Иди вытащи, да смотри древка не переломи. Вот уж точно… псих!
И торопливо зашагал к недокопанной полосе.
Сергей какое-то время смотрел ему вслед. Ирине было видно, как стиснул он зубы, но мускул бился, бился на побелевшей щеке, выдавая огромное душевное напряжение.
— Сережа! — осторожно окликнула Маришка, косясь то на Ирину, то на замершего деда Никифора, который тоже не сводил глаз с Сергея.
— Хо-ро-шо… — словно очнувшись, выдохнул Сергей, и в лицо его вернулась краска. — Ну, по коням, ребята?
И как ни в чем не бывало пошел к джипу.
Раздался звонок. Человек взял лежащий на автомобильном сиденье телефон:
— Алло?
— Привет, это я! — послышался взволнованный, запыхавшийся голос. — Слушай, у нас проблемы!
— В чем дело, говори быстро. Я в дороге.
— Ладно, приезжай, на месте обсудим.
— Я не приезжаю, а уезжаю.
— Что-о?! Надолго?
— По обстоятельствам. Но не больше чем на неделю. А скорее, вернусь раньше.
— Мог бы предупредить!!!
— Вот предупреждаю. Говори, что случилось?
— То и случилось! Наша рекламщица на Покровке отдала карточку на элитное обслуживание не тому, кому надо!
— То есть? Мы ведь там нарочно эту, как ее, поставили, самую надежную из всех этих дур! Чтоб мэршу, которая как бы прогуливалась, не пропустила.
— Да ты понимаешь… Там вокруг девочки вдруг начался стихийный митинг. Она в этой толпе растерялась. И говорит вдобавок, ей стало жалко ту, которой она отдала карту. Говорит, тетка была такая несчастненькая, зачуханная, даже зарыдала от счастья, получив талон. Кретинизм, конечно. Словом, я ее уже уволил.
— Ну и дурак, что уволил. Она же нас ославит на весь город, круглыми идиотами выставит. И отца нашего мэра опозорит. Найди и извинись, скажи, что она снова в штате. Потом мы, конечно, от нее избавимся, но под приличным предлогом.
— Ну ты что, мы ведь хотели первого клиента обслужить бесплатно по полной программе… В придачу одежду в фирменном пакете, обувь, все такое… Теперь псу под хвост? Нарочно готовили по размеру мэрши, а теперь что делать? Эта, новая клиентка, говорят, шкидла шкидлой!
— Значит, так. Во-первых, успокойся. Во-вторых, мэршин пакет отправь с нарочным к ней на квартиру, в подарок от фирмы. В-третьих, пообещай ей селеностероиды в любой день, когда захочет. В-четвертых, пока шкидла будет у мастера, прикинь ее размеры и пошли кого-нибудь по бутикам, пусть справят ей самое выпендрежное платьишко и туфли. Но первым делом позвони на телевидение, понял? Пусть фиксируют каждый шаг обслуживания этой несчастненькой. С первой до последней минуты. И договорись не только с сегодняшними новостями по всем программам, но и с воскресным «Шоу недели». Знаешь, которое в одиннадцать утра по пятому местному каналу идет. Его все смотрят. Надо уметь превращать свои ошибки в достижения! Мы из этого сделаем грандиозную рекламную акцию, к нам клиентки будут с ночи очередь занимать!
— Да у нас же в салонах все по записи.
— Значит, будут с ночи занимать очередь, чтобы записаться на год вперед. Но скажи всем мастерам: они должны сделать из этой замухрышки красавицу. Такую, чтоб ее родная мать не узнала! Чтоб любовник, которому она надоела, захотел с ней изменить ей же самой! Понял меня?
— Все понял. А ты точно не можешь приехать?
— Совершенно точно.
— Ну хоть новости посмотри сегодня!
— Посмотрю, если найду в этой глуши телевизор, в чем сильно сомневаюсь. Но до воскресенья или вернусь, или доберусь до какого-нибудь ящика, «Шоу недели» обязательно гляну. И пока лучше мне не звони. Надо будет — я сам тебя вызову. Не исключено, мне потребуется помощь. Все, до связи!
— Да куда ж ты едешь-то?!
Но только гудки были ответом на этот крик души…
— Эй, братан, шевели ногами, а? — раздраженно прикрикнул Павел. — Ну что ты как не живой? Время поджимает, а нам же еще обратно переть, да и пока найдем гранаты…
— А чего их искать? — удивился Виталя. — Пришли да взяли, большое дело.
— Я так понял, там огромное подземелье?
— Огромаднейшее! — кивнул Виталя. — Даже представить невозможно какое.
— Но ведь вы его обследовали все досконально?
— Хренушки его обследуешь! — хмыкнул Виталя. — Там можно год бродить, по тем ходам и переходам.
— Ходам и переходам?
— Ну да, я же говорил. Ты что, решил, там один такой подвал, вроде как комната? Ну нет, это настоящие кротовые норы, а от них ведут еще ходы в разные стороны. Душно, темно, как у черта в заднице. А может, это и есть она самая, чертова задница, потому что, во-первых, воняет там совершенно страшно, так, что я тебе и передать не могу. Как в могильном склепе!
— А во-вторых?
— А во-вторых, жутко.
— Ну… — присвистнул Павел недоверчиво.
— Я тебе говорю! — стукнул себя в грудь Виталя. — Сам увидишь. Мы ведь почему захоронку сделали сразу возле хода из первого подвала? Почему не потащились в глубину? Не смогли. Такое ощущение, что там затаились упыри какие-то и только и ждут, чтобы на тебя наброситься. Уж на что покойный Змей был хладнокровен, а и то весь взопрел со страху.
— Ты меня, конечно, извини, — насмешливо сказал Павел, — я от всего этого далекий человек, но книжки все-таки читаю и сериалы иногда смотрю, поэтому я вашего брата, криминальный элемент, себе несколько иначе представлял. Думал, это такие столбы, намертво вкопанные, не шевельнуть. А тут вы со Змеем… извини, конечно, я не хочу никого обидеть, но уж больно вы… мягкотелые, что ли, как бы это помягче изречь? А этот Бридзе, которого я ночью зрел, — это вообще нечто! Только увидел Сергея — и сразу с копыт!
— Слушай, а правда, что Серега ему буквально два слова сказал — и Бридзе сразу осадил назад?
— Натурально!
— Странновато, — задумчиво сказал Виталя. — С виду Серега человек абсолютно цивильный, к нашей братве отношения не имеет.
— Ты что, хочешь сказать… — изумленно покосился Павел. — Да ну, брось. Фольклорист, крыса библиотечная. Что там ловить криминалу, в нашей-то научке?
— Ну, не скажи, — задумчиво покачал головой Виталя. — Вон, Иринка, к примеру, работает в ценном фонде. А если фонд ценный, то и книжки там небось ценные есть.
— А ты откуда знаешь, где Иринка работает? — резко обернулся Павел, и Витале сделалось слегка не по себе от волчьего, диковатого блеска его светлых глаз.
— Да она ж про это сама говорила, еще вчера, когда я ее со станции вез… — пробормотал растерянно.
Павел остановился.
— Слушай, парень, у вас вчера было что-нибудь с ней или нет? — спросил, в задумчивости глядя на ближний куст, но Витале почему-то показалось, что Павел смотрит именно на него и более того — видит его насквозь.
Желание хвастливо ляпнуть что-нибудь разудалое мгновенно перегорело без следа, и он сказал искренне: