Кровь, словно по волшебству, перестала толкаться из раны. Петр слабо вздохнул.
— Смотрите, он приходит в себя! — воскликнула Ирина.
— Нет, этого не ждите. — Павел осторожно положил на рану остро пахнущую салфеточку. — Ему сейчас надо спать, вот что самое главное.
— Но он мог сказать… — Сергей осекся, но Павел понял и досадливо качнул головой:
— Мог сказать, кто в него стрелял? Черт, ты прав. Я не подумал об этом.
Он перехлестнул грудь Петра полосами пастыря, потом осторожно примотал сверху кусками простыни. Почему-то обошлось без жгута. Ирина с облегчением вздохнула, и, словно эхо, в углу вздохнула Маришка.
— Петь-ка… — тихо, чуть слышно, но тотчас — срываясь на крик: — Петька!
— Тихо! — Сергей мгновенно оказался рядом, обхватил Маришку, прижал ее к себе. — Все нормально. Ранен, без сознания, ничего страшного. Павел его уже перевязал. Да не дергайся!
Он тоже был очень силен: запросто удерживал бьющуюся Брунгильду.
— Спокойно, говорю тебе! — В голосе зазвучал металл. — С ним все нормально. Ты мне веришь? Веришь?
— Ве-рю… — слабо выдавила Маришка, утыкаясь в плечо и замирая в его объятиях.
Ирина вздрогнула: показалось, чья-то рука коснулась ее щеки. Нет, это Павел… как он смотрит на нее! Ирина поежилась, и тут он перевел взгляд на обнявшуюся пару.
— Ин-те-рес-но… — пробормотал, словно про себя. — Ин-те…
И осекся, потому что Маришка вскинула голову и, мягко высвободившись из рук Сергея, на коленках подползла к Петру. Ее затрясло при виде бледного лица с закатившимися глазами, но не закричала, зажала рот ладонью — только со слезами не справилась.
— Кто его? — выдавила глухо.
— Вопрос, конечно, интересный… — хмыкнул Сергей.
— На самом деле ничего тут нет интересного, — буркнул Павел, аккуратно убирая на место содержимое своей чудодейственной аптечки. — Его подстрелили из пистолета с близкого расстояния, и если наш героический пожарный подпустил к себе убийцу, значит, не ждал от него такой подлянки. Так что когда удастся вычислить, у кого здесь захован пистолетик, запросто можно ответить на вопрос, кого тянуть на нары.
У Ирины вдруг так резко пересохло в горле, что она закашлялась.
— Накинь что-нибудь! — обернулся к ней Павел. — Простудишься. Так: парня надо срочно в город, в больницу. Сергей, ты не помнишь, сколько бензина у тебя в джипе осталось? И остался ли вообще?
— Да плещется еще литров с десяток, — неуверенно ответил тот. — Мы же из «мерса» тоже все скачали, сам понимаешь.
— Ну да, ради общего дела, — рассеянно кивнул Павел. — Смешнее всего, что совершенно напрасно рвали свои жилы. Такое впечатление, что этот ливень вообще все пожары на свете погасил, даже потенциальные! Надо думать, дорогу не разнесло до состояния непроезжей?
— Мой «Круизер» пройдет, — самоуверенно сказал Сергей. — Танки грязи не боятся. Жаль, что ты не видел вчера, какие мы с ним пируэты по лесу выделывали, работая за трелевочник.
— Да уж наслышан я о твоих трудовых и… — Павел запнулся, — о твоих, словом, достижениях.
«Что он имеет в виду? — напряженно подумала Ирина, охватывая себя руками за плечи: ее трясло все сильнее. — Неужели баба Оля рассказала ему, как я вчера бросилась к Сергею? Или… еще что-нибудь рассказала?»
— Только вот что, Павел, — голос Сергея перебил ее мысли, — ехать на станцию придется тебе. Сам видишь, в каком состоянии Петр, а ты в случае чего сможешь помочь, если ему в дороге поплохеет. Думаю, с джипом управишься?
Павел только высокомерно вскинул брови:
— Не вопрос. А ты что, решил остаться?
— Ну а как иначе? Раненого надо везти лежа — значит, будет занято все заднее сиденье. Впереди, рядом с тобой, — Маришка. Я бы поехал следом на твоем «мерсе», но бензина и правда по нулям. Так что останусь, покараулю ваше имущество, а ты, когда будешь возвращаться, уж заправься на двоих. Канистра там есть, в багажнике. Денежку дать на бензин?
— Обойдусь, — буркнул Павел. — Ну ладно, решил ты все правильно. Постараюсь обернуться за день, но все будет зависеть от состояния Петра. Я имею в виду, вдруг в Арени не найдется врача или лекарств, сейчас ведь полнейший бардак, придется ехать еще куда-то. Ира, собирайся. Хотя тебе собирать нечего… ну хоть умойся, ты вся в крови. Сядете с Маришкой впереди, уместимся как-нибудь. Давайте, я пошел за машиной.
Он шагнул к выходу, мимоходом погладив Ирину по плечу, и только тут до нее дошло, что ей предлагается уехать из Вышних Осьмаков.
Уехать от Сергея?!
— Нет, я останусь! — выкрикнула Ирина. — Я не смогу бросить бабу Ксеню, ты представляешь, в каком она будет состоянии утром, когда узнает, что Петр ранен?
— Да, Ира, — всхлипнула Маришка. — Побудь с ней, пожалуйста. У нее сердце на самом деле очень слабое, я за нее все время боюсь.
— Останусь, разумеется! — ласково поглядела на нее Ирина. — Тем более дед пропал. Надо же его искать, наверное.
— Кстати! — ахнул Сергей. — Человека забыли! А где, в самом деле, Никифор Иваныч?
— Здесь его не было, когда мы пришли, — испуганно пробормотала Ирина. — Я не знаю… Я искала, но в доме его нет. Может, он за помощью побежал? И, не дай бог, упал где-нибудь, ногу сломал…
— Или его пристукнул тот, кто стрелял в Петра, что гораздо более вероятно, — пробормотал Павел. — И старик в самом деле валяется где-нибудь в кустах, раненый, а то и… Думаю, отметем как несостоятельную версию о том, что дед сам оказался этим ковбоем, который одним выстрелом из своей клюки уложил Петра?
Ирина тихо кивнула, уткнув глаза в пол.
— То есть выходит, не старик вас с Маришкой на помощь позвал? — вдруг насторожился Павел. — А каким же образом вы сюда попали, девицы? Неужели слышали выстрелы?
— Сквозь такой оркестр? — Сергей ткнул перстом вверх, где как раз заходились в соло ударные. — Слабо верится.
— Меня Ира позвала, — прорыдала Маришка. — Говорила, что за деда беспокоится…
— За деда? — вкрадчиво переспросил Павел. — А чего за него беспокоиться? Разве ему что-то угрожало? Или… кто-то?
— Ну, пришли и пришли, — зло буркнула Ирина. — Вы ведь тоже почему-то пришли сюда!
— Так вслед за вами, красавицы! — усмехнулся Павел. — Единственно потому, что пожелали побыть в вашей теплой компании. Меня разбудил гром, вышел на крыльцо и стою мокну, не веря ни глазам, ни ушам, ни единому органу осязания и обоняния. Смотрю, по своему двору экстатически бродит Сергей — мы же с ним в соседях. Сошлись у забора, обменялись радостными впечатлениями. А тут молния высветила две знакомые фигурки в конце улицы… Куда это, думаем, чесанули наши красавицы? Не к деду ли Никифору — на женихов погадать?
В голосе его звякнула такая горечь, что Ирина вскинула испуганные глаза, и Павел сразу сбавил тон:
— Извини, это я сдуру ляпнул. Просто забеспокоились и пошли за вами. И вот пришли… к развязке, так сказать, кровавой драмы. Кто же ее учинил, интересно?
И вдруг Маришка, забывшаяся над Петром, встрепенулась. Вскинула огромные, обметанные тенями глаза, медленно повела ими по лицам, как бы пытаясь что-то вспомнить, что-то сказать.
У Ирины стиснулось страхом, начало падать сердце…
— Ладно, — вдруг вымолвила она, и показалось, не просто сказала, а как бы бросилась всем телом вперед. На амбразуру… — Ночью ко мне приходил Виталя.
— Виталя? — недоверчиво переспросил Сергей. — Восстал со дна болотного, что ли?
— И чего он тебе наврал? — выдохнул сквозь зубы Павел.
— Он чуть не утонул, отсиживался на каком-то островке, — с трудом говорила Ирина. — Потом вернулся, чтобы поговорить с дедом… И, видимо, застал тут весь этот ужас. Он был просто не в себе от страха!
— Ну, брось, — хмыкнул Павел. — Не стоит приписывать этому примату то, чего он не способен ощущать. Для таких, как он, человека кокнуть — это раз плюнуть. Ну, теперь все ясно. Петр застал здесь этого отморозка: может, он ограбить хотел старика, иконы старинные забрать или еще что-нибудь, началась свалка, Виталя его и…
Сергей хотел что-то сказать, но Павел энергично перебил:
— Мы же не знаем, что еще, кроме гранат, забрал тогда Виталя из своего арсенала. Я валялся в подвале без сознания, а вы его не обыскивали, конечно.
— Не обыскивали, — кивнул Сергей. — И все же я не могу поверить…
«Уж ты бы лучше помолчал!» — со смертной тоской подумала Ирина.
— Слушайте, — выдавила она моляще, понимая, что больше не в силах терпеть эту пытку, — хватит следствие вести! Пока вы языками чешете, Петр может умереть!
Сергей без слова выбежал из дома.
— Да, — сказал Павел, — ты права, как всегда. Ох, Ира, Ирочка ты моя… загадка века!
— Глупости, — неловко сказала Ирина. — Нисколько я не загадочная. И сейчас совершенно не во мне дело!
— Опять ты права, — покладисто кивнул Павел. — Не в тебе. Но я все же скажу: ты мой сбывшийся сон, вот ты кто такая. До встречи с тобою под сенью заката был парень я просто осёл, ты только одна, ты одна виновата… Слушай, — он внезапно стал серьезен. — Если бы не положение Петра, я бы тебя здесь не оставил. Нам надо поговорить, и очень серьезно! Об одном прошу — очень прошу, умоляю! — сиди рядом со старухой, не отходя. Не вздумай идти разыскивать Виталю. Скорее всего, он чесанул снова в скит. Ну и бес с ним! А ты — из дому ни ногой, пока я за тобой не приеду. Ни с кем не общайся, а главное — с этим… победителем ночных разбойников. Поняла?
У Ирины губы вдруг стали сухие-сухие, будто бумажные.
— Почему? — прошелестела она.
— Потому что… — Павел смотрел в нерешительности, словно знал что-то, но думал: говорить или не говорить? — Потому что… Ладно, спишем все на вульгарную ревность! — криво усмехнулся он и обернулся к дверям, за которыми в это время послышался рев мотора. — Быстро же обернулся наш герой!
В дом ворвался Сергей:
— Ну, взяли?
— Ирина, собери там какое-нибудь тряпье в машине постелить, — велел Павел.
— Да плюньте вы на эти сиденья! — возмутился Сергей. — Ну, замажутся, беда какая!