На дороге показался одинокий велосипедист: немолодой мужчина в кепке и поношенном костюме; брючины, чтобы не затянуло в цепь, сжимали две бельевые прищепки. На плече у мужчины покачивалась увесистая объемная сумка. Иноземцев присмотрелся. Выглядел мужчина неброско, как и подобает местному жителю. Но он уже знал об умении членов тайной организации маскироваться и конспирироваться. Любая внешность могла оказаться обманчивой.
Велосипедист, лениво покручивая педали, свернул к дому.
– Неужели он? – прошептал Иноземцев и отдал тихую команду: – Брать, как только войдет во двор, в сумке может быть оружие.
– А если не войдет? – задал вполне логичный вопрос коренастый охранник, доставая пистолет и снимая его с предохранителя.
– Если он тот, кого мы ждем, – значит, войдет.
Старенький велосипед уже поскрипывал у самой калитки. Немолодой мужчина с сумкой не стал стучать, не воспользовался кнопкой звонка. Он привычно толкнул калитку и шагнул к дому. Мужчина почти ничего не успел заметить. Кто-то возник у него за спиной, заломил руки и ткнул лицом в дощатый забор. К затылку прижалось что-то холодное и твердое, а возле самого уха послышался натужный шепот:
– Ты правильно понял – это ствол пистолета, и если дернешься – стреляю. Сумку.
Пожилой мужчина мелко затрясся и не стал возражать против того, чтобы расстаться с сумкой.
– Там пенсии, в боковом отделении. Я никого из вас не видел.
Худощавый тем временем уже копошился в сумке, выбрасывая из нее стопки газет и тонкую пачку писем с открытками, затем вытянул прозрачный полиэтиленовый мешок с деньгами и продемонстрировал его Иноземцеву.
Роман Петрович уже понял свою ошибку, а потому спросил:
– Ты кто?
– Почтальон я, сегодня пенсии развожу. Деньги можете забрать, только не убивайте. У меня жена, дети, внуки…
Иноземцев показал жестом, чтобы почтальона увели в дом. Худощавый забросил в сумку деньги, газеты с письмами. Немолодому мужчине натянули на голову пиджак – так, чтобы он никого не видел, – и завели в дом. Велосипед вкатили во двор. И вновь потянулось ожидание. Правда, теперь люди Иноземцева старались не улыбаться, понимая, что их начальник зол и может сорваться.
Во рту у Иноземцева пересохло. А пить успевшую стать теплой минералку не хотелось. Пару раз по дороге проехали грузовые машины с местными номерами. Но ни одна из них возле съезда к дому даже не притормозила.
«Неужели придется оставлять засаду на ночь? – с досадой подумал Иноземцев. – А может, этот голубятник каким-то образом дал курьеру сигнал об опасности? – Но Роман Петрович тут же отбросил эту мысль: у Пивоварова просто не было на это времени. – Ладно, еще полчаса побуду здесь, а потом оставлю ребят, хотя неплохо было бы первым лично допросить того, кто приедет за посылкой».
Вдалеке послышался звук автомобильного двигателя. И вскоре уже светлая легковая машина свернула с дороги, подъехала к дому. Все напряглись.
Мужчина, сидевший за рулем, неторопливо надел солнцезащитные очки и вышел из автомобиля – дверцу даже не стал закрывать на ключ. Иноземцев вглядывался в мясистое лицо Дугина, и оно показалось ему немного знакомым. Где-то раньше они уже виделись, но где именно, Иноземцев не мог припомнить. Скорее всего, на каком-то совместном совещании силовых ведомств, что могло значить одно – этот человек, принадлежащий к тайной организации по борьбе с коррупцией, имеет высокую должность и, скорее всего, является одним из руководителей организации, доставившей много хлопот коррупционерам и продажным генералам.
Дугин, сжимая в руке кожаную папку, подошел к высоким воротам дома и трижды кулаком звонко ударил в стальную калитку. Худощавый с коренастым уже стояли по обе стороны от входа, готовые в любой момент схватить вошедшего. Иноземцев даже затаил дыхание, предчувствуя близкий успех.
Однако тут случилось то, чего он и в страшном сне не мог предвидеть. Все произошло так быстро, что Роман Петрович успел заметить только то, как между сараем и домом мелькнула какая-то тень, затем что-то шлепнулось в траву неподалеку от него, а потом громыхнуло, и яркая вспышка резанула по глазам.
Полицейский спецназ действовал быстро и уверенно. Ни Иноземцев, ни его люди еще не успели прийти в себя после взрыва светошумовой гранаты, как их уже побросали лицами на землю и сковали руки браслетами за спинами.
– Лежать, суки! Мордой в землю! По сторонам не смотреть!
Только после того, как прозвучали эти классические фразы, Павел Игнатьевич открыл стальную калитку, вошел во двор и снял солнцезащитные очки.
– Молодцы, мужики, сработали четко. Никто не ушел?
– Никто.
– Спасибо, капитан. Ну, и что тут у нас?
Командир спецназа продемонстрировал то, что успели изъять у Иноземцева и его людей.
– Значит, огнестрельное оружие, – разглядывая пистолеты, проговорил Дугин.
И тут голос вернулся к Роману Петровичу:
– Да вы понимаете, на кого руку подняли? Погон лишитесь, это как минимум.
– Молчать! – рявкнул на него командир спецназа и для убедительности ударил в голову.
– Удостоверение ФСО, – хмыкнул Павел Игнатьевич. – Естественно, фальшивое. Они и не такое подделать могут… На экспертизу!
– Я полковник Федеральной службы охраны. Приказываю вам освободить меня и моих людей, – крикнул Иноземцев.
Капитан спецназа хотел снова ударить его, но Дугин остановил.
– Вот как высоко некоторые из ваших забрались… Но ничего, и с этим разберемся. В машину их всех.
Скованным наручниками Иноземцеву и его людям спецназовцы натянули на головы черные полотняные мешки и погнали к микроавтобусу. Иноземцев не видел, но чувствовал, что самый главный – мужчина с мясистым лицом – остался во дворе. А потому он пытался воздействовать на психику капитана, командовавшего спецназом.
– Капитан, у тебя есть еще шанс спасти свою задницу. Или ты не понимаешь, что такое ФСО? – хрипел сквозь полотняный мешок Иноземцев, никогда до этого его не унижали подобным способом.
– Заткнись!
Роман Петрович получил удар в спину, споткнулся о невысокую подножку микроавтобуса и рухнул лицом в рифленый резиновый коврик. Чьи-то сильные руки схватили его за шиворот и поволокли в глубь машины. Ну, а потом он почувствовал на своей спине чьи-то жесткие подошвы.
– Все, всех загрузили, можно ехать.
Хлопнула дверца, заурчал мотор.
Иноземцев пытался считать левые и правые повороты, примерно прикидывал время и скорость, с которой едут. Но скоро сбился, потерял ориентацию. Вот тогда микроавтобус и остановился.
Иноземцева и его людей вновь куда-то погнали. Скорее всего, в подвал. Воздух стал влажным и прохладным, а звуки гулко отражались от близких стен.
– Этого я допрошу первым, – услышал Иноземцев, узнав уже знакомый ему голос мужчины с мясистым лицом. – А этих заприте в подвале. Ими займемся позже.
…Роман Петрович сидел на жестком табурете, наручники стягивали его запястья за спиной. В лицо била слепящая настольная лампа, установленная на самом краю письменного стола. Ее свет выхватывал разложенные рядком пистолет, мобильный телефон и пачку сигарет с зажигалкой. Ненавистный голос мужчины с мясистым лицом, скрывавшегося в темноте, вот уже битый час сверлил мозг Иноземцева.
– …конечно же, в конце концов, вы признаетесь, другого выхода у вас нет, но при этом станете уверять, будто заняты благородным делом, будто вы этакий санитар природы, боретесь с так называемой коррупцией. Но на самом деле все ваши незаконные методы правильно будет квалифицировать как терроризм, заказные убийства, бандитизм, самовольное присвоение служебных полномочий, превышение власти. Все, вы попались. И единственное, что может облегчить вашу участь, – это сотрудничество со следствием.
Павел Игнатьевич обвинял Иноземцева в том, что можно было инкриминировать ему самому. Дугин просто перевернул ситуацию с головы на ноги – будто бы это он занимается поимкой тех, кто создал тайную организацию по борьбе с преступностью в высших эшелонах власти.
– Я уже сто раз говорил вам – я полковник ФСО.
– Это ничего не меняет. Вы можете занимать любую должность и при этом состоять в тайной организации. Она же распустила свои щупальца по всем силовым структурам, и не мне вам об этом рассказывать.
Дверь в затемненный кабинет открылась, и Роман Петрович услышал у себя за спиной голос капитана спецназа:
– Разрешите доложить, удостоверения у них настоящие. Теперь пробиваем служебные списки, но с этим есть сложности.
– Я же говорил, – вставил Иноземцев.
Но Дугина было тяжело чем-то пронять.
– И это ничего не меняет – даже, наоборот, усугубляет. Находясь на высокой должности…
И тут завибрировал, засиял экранчиком мобильник Романа Петровича, лежавший на столе. Иноземцев инстинктивно дернулся, но тут же полицейская дубинка сжала его шею.
– Не дергайся, гнида, – Павел Игнатьевич глянул на экранчик. – Ну, конечно же, номер не определяется. Но с моими полномочиями эта задача разрешимая. Капитан, пробейте номер, с которого звонят, кому он принадлежит. И можете отпустить его шею, никуда он отсюда уже не денется.
Капитан отсутствовал недолго – скоро вернулся и доложил:
– Номер определен, но согласно спискам оператора сотовой связи такого номера не существует.
– Ого, такое даже нам не всегда под силу, – проворчал Павел Игнатьевич и перевел взгляд на Иноземцева: – Так кто же вам звонил?
И тут мобильник в руках у капитана вновь ожил.
– Снова номер не определен. Но это тот же самый звонок. Третий раз уже звонит, – прокомментировал командир спецназа.
– Наверное, вы хотели бы ответить, – посмотрел Дугин на Иноземцева.
Тот сдержал в себе злость, на опыте убедившись, что она в сегодняшней ситуации плохой ему помощник.
– Естественно, хотел бы. И думаю, после моего ответа все бы и прояснилось.
– Снять с него наручники? – спросил капитан.
– Ни в коем случае, – распорядился Дугин и поднес трубку к голове Романа Петровича, нажал кнопку ответа.