Джуд продолжал, говоря теперь очень медленно, пробираясь от слова к слову, как накануне они перебирались с кочки на кочку в Чертовом болоте.
— Я видел, как это бывает. Кажется, я говорил тебе, что Лестер Морган закопал там своего призового быка. Бык черной ангусской породы по кличке Хэнрэтти. Правда, дурацкое имя для быка? Он умер от какой-то язвы, и Лестер тащил его туда на санях. Как он это сделал — перетащил его через валежник и все такое, — я не знаю, но когда ты хочешь что-то сделать, у тебя обычно получается. Ну вот, Хэнрэтти вернулся домой, но Лестер застрелил его через две недели. Этот бык стал плох, совсем плох. Но это единственное животное, о котором я слышал такое. Большинство становились просто... чуточку тупыми... медлительными... чуточку...
— Чуточку мертвыми?
— Да. Чуточку мертвыми. Словно они были где-то... а потом вернулись... но не совсем. Но твоей дочери не обязательно это знать, Луис. То, что ее кот попал под машину и потом вернулся. Не надо ставить ей задачи, которые она не может решить. Кроме...
— Кроме тех случаев, когда это надо, — сказал Луис скорее себе, чем Джуду.
— Да, — согласился Джуд, — иногда надо. Может быть, она поймет, что смерть — это реальность, что есть точка, где боль проходит и сменяется просто доброй памятью. Но не объясняй ей этого, она поймет сама. И, если она хоть немного похожа на меня, она по-прежнему будет любить кота. Она будет его любить... но постепенно кое-что поймет... и вздохнет с облегчением, когда он умрет. Они ведь не живут долго.
— Это поэтому ты отвел меня туда? — спросил Луис. Он теперь чувствовал горечь. Теперь ему все объяснили. Пусть это объяснение было диким, выходящим за пределы щравого смысла, но оно было. Теперь Луис мог стереть в памяти тот странный взгляд Джуда в лесу — то мрачное торжество. — Но это...
Внезапно Джуд резко закрыл лицо ладонями. В какой-то момент Луис подумал, что у него приступ боли, но, увидев, как судорожно вздымается грудь старика, понял, что тот борется со слезами.
— Поэтому, но не только, — сказал он странным, хриплым голосом. — Я думаю, потому же Стэнни Б. сделал это, и Лестер Морган, и другие. Лестер отвел туда Линду Лавескью, когда умерла ее любимая собака. Он повел ее туда уже после того, как убил своего быка, чтобы тот не гонялся за детьми. Он все равно сделал это, Луис, он все равно это сделал, — Джуд почти стонал.
— Джуд, о чем это ты? — спросил Луис в тревоге.
— Лестер сделал это, и Стэнни, по той же причине, что и я. Ты делаешь это потому, что что-то толкает тебя. Ты делаешь это потому, что эти могилы — тайное место, и ты владеешь этой тайной, и выдумываешь причины, которые кажутся тебе правильными... — Джуд убрал руки от лица и посмотрел на Луиса глазами древнего старика. —'Поэтому ты идешь и делаешь это. Ты создаешь причины... они кажутся тебе разумными... но ты просто хочешь видеть их такими. Или они этого хотят. Мой отец не отвел меня туда потому, что слышал про это место, но никогда там не был. Стэнни Б. был там... и привел меня... и прошло семьдесят лет... и вот...
Джуд покачал головой и вытер сухие .глаза.
— Послушай, — сказал он. — Послушай, Луис. Бык Лестера был единственным животным, которое действительно испортилось. Я помню, что болонка миссис Лавескью как-то потом укусила почтальона, и знаю еще пару таких случаев, но... животные все немного дикие... А Спот всегда оставался хорошим псом. Моя мама никогда больше до него не дотрагивалась, но он все равно был хороший пес, хотя и вонял землей, сколько бы его не мыли. Но Луис, если ты сегодня убьешь этого кота, я никогда никому не скажу про это. Это место... оно толкает тебя... и ты выдумываешь самые благородные причины... но я делал не то, Луис. Вот и все, что я могу сказать. И Лестер делал не то, и Стэнни Б. Я же не Бог. А в том, чтобы оживить мертвое животное, есть какая-то претензия на то, чтобы стать Богом, тебе не кажется?
Луис опять открыл рот и опять его закрыл. То, что он хотел сказать, было нелепо, нелепо и жестоко: «Джуд, я не затем прошел через все это, чтобы опять убивать этого проклятого кота».
Джуд допил пиво и аккуратно отставил банку к пустым.
— Ну, вот и все, что я хотел сказать.
— Можно задать тебе один вопрос?
— Спрашивай, — сказал Джуд.
— Не хоронил ли там кто-нибудь людей?
Рука Джуда конвульсивно двинулась, две пивных бутылки упали со стола, одна из них разбилась.
— О Господи, — сказал он. — Нет! Кто бы посмел? Ты не должен даже спрашивать о таких вещах, Луис!
— Я только поинтересовался.
— Некоторыми вещами лучше не интересоваться, — сказал Джуд, и впервые он показался Луису Криду дряхлым, будто стоял возле собственной свежевырытой могилы.
И потом, дома, ему припомнилось еще кое-что о том, как выглядел Джуд в этот момент.
Казалось, что он лгал.
27
Луис понял, что он пьян, только когда зашел в свой гараж.
Снаружи мерцали звезды и светила холодная луна. Здесь он сперва ослеп. Где-то был выключатель, но он не мог его отыскать. Он пробирался по стене, то и дело боясь удариться или что-нибудь раздавить. Так, велосипед Элли с красными колесами. Игрушечная машина Гэджа.
Где же кот? Может, он ушел?
Внезапно он потерял направление и отошел от стены. Тут же под ногой что-то хрустнуло, и он крикнул: «Дерьмо!» — в темноту, осознавая, что он скорее испуган, чем рассержен. Теперь он не мог найти не только выключателя, но и вообще ничего, включая дверь на кухню.
Он пошел снова, медленно, ощупью. «Так вот каково быть слепым», — подумал он, и вспомнил концерт Стиви Уандера, на котором они с Рэчел были. — Когда? Шесть лет назад? Казалось, это было очень давно. Она тогда была беременна Элли. Двое парней подвели Уандера к синтезатору, осторожно переводя его через шнуры, змеившиеся по сцене. И потом, когда он начал танцевать с одной из певиц, она вывела его на свободное место. Танцевал он хорошо, но требовалась рука, чтобы вывести его туда, где он мог это делать.
«Появится ли рука, что выведет меня на кухню?» — подумал он... и вздрогнул.
Если сейчас из темноты к нему протянется рука, как же он завопит!
Он остановился с колотящимся сердцем. «Иди, — сказал он себе. — Прекрати это, иди, иди...
Где же этот проклятый кот?»
Потом он опять налетел на что-то, на бампер «Форда», и боль пронзила его тело. Он схватился за ногy, стоя на одной, как цапля, но зато теперь он понял, где находится; география гаража всплыла у него в памяти. Теперь он. вспомнил, что оставил кота в доме, боясь дотрагиваться до него, и...
И тут пушистое, теплое тело Черча коснулось его ноги, прошуршав, как змея, и Луис закричал; он открыл рот и закричал.
28
— Папа! — крикнула Элли.
Она бежала к нему по дорожке, лавируя между идущими пассажирами, как нападающий на поле. Большинство их остановились, улыбаясь. Луис был немного смущен ее пылом, но сам почувствовал, как по лицу его расползается широкая дурацкая улыбка.
Рэчел держала Гэджа, и он тоже увидел Луиса. «Паааа! — завопил он, вырываясь из рук матери. Она улыбнулась (с некоторой ревностью, подумал Луис) и поставила его на ноги. Он побежал за Элли, смешно перебирая ножками.
— Пааа! Пааа!
Луису потребовалось время, чтобы заметить на Гэдже новый джемпер — вероятно, работа деда. Тут Элли бросилась к нему и вскарабкалась, как на дерево.
— Привет, папа! — выдохнула она и прижалась к нему.
— Привет, малышка! — сказал он, спеша встретить Гэджа. Он поймал его и тоже прижал его к себе. — Я так рад, что вы вернулись.
Тут подошла и Рэчел, с дорожной сумкой и книжкой в руке, держа в другой руке рюкзак Гэджа. «Я скоро буду большим», — красовалась на нем гордая надпись, призванная утешить скорее родителей, чем самого малыша. Она выглядела, как фотограф-профессионал после долгой утомительной командировки.
Луис просунулся между детьми и поцеловал жену в губы.
— Привет.
— Привет, док, — сказала она, улыбаясь.
— Ты выглядишь усталой.
— Я действительно устала. До Бостона долетели нормально. Пересели тоже нормально. Но как только самолет излетел, Гэдж посмотрел вниз, сказал «холосо» и обделался.
— О Боже.
— Я быстро отнесла его в туалет. Не думаю, что он и болел, наверно, просто его укачало.
— Поехали домой, — сказал Луис. — Я затоплю печку.
— Печку! Печку! — завопила Элли прямо в ухо отцу.
— Петьку! Петьку! — вторил ей Гэдж у другого уха.
— Поехали, — повторил Луис. — Берите вещи.
— Папа, как там Черч? — спросила Элли, когда он опустил ее на пол. Луис ждал этого вопроса, но тревожное лицо Элли, ее нахмуренные брови смутили его, и он копросительно взглянул на Рэчел.
— Она в выходной проснулась со слезами, — сказала (. покойно Рэчел. — Ей приснился кошмар.
— Мне снилось, что Черч убежал, — сказала Элли.
— Слишком много сэндвичей с индейкой, вот и все, — сказала Рэчел. — К тому же, у нее был приступ диарреи. Посади ее отдохнуть, Луис, и давай выбираться отсюда. За последнюю неделю я навидалась аэропортов на следующие пять лет.
— Да нет, с Черчем все в порядке, дорогая, — медленно сказал Луис.
«Да, в порядке. Он весь день лежит в доме и смотрит на меня своими мутными глазами, словно видит что-то такое, чего не вижу я. На ночь я выгоняю его метлой, боюсь прикасаться. Я его выметаю. И еще, когда я утром зашел и гараж, там валялась мышь — или то, что от нее осталось. Он позавтракал ее кишками. А я этим утром не стал завтракать. Так что все в порядке».
— Все в порядке.
— А-а, — сказала Элли, и ее брови разошлись. — Это хорошо. Когда я увидела этот сон, мне показалось, что он умер.
— В самом деле? — спросил Луис, улыбаясь. — Дурацкий сон, правда?
— Сооон! — запищал Гэдж. Он проходил попугайский этап, как было и у Элли. — Сооооон! — Он энергично дернул отца за волосы.
— Пошли, бандиты, — сказал Луис, и они направились к багажному отделению.