И не мог найти того места. Бегал, блуждал, осматривается по сторонам…
Потом громко и отчаянно закричал:
— Па-ашка!!!
Ночь. И холодно. А страшно-то как!
Мишка плакал, но шел. И крапива уже не так досаждала, как… призраки.
— Пашка… где же ты?
Павлик развел костер, в котором пек себе на ужин картошку.
Он услышал далекий Мишкин крик:
— Па-ашка!
Он подскочил на месте и оглянулся, пытаясь определить, откуда доносится крик.
Он боялся кричать так громко, как его друг, он просто побежал туда, откуда, как ему казалось, слышался его голос.
— Пашка! голосил Мишка где-то совсем поблизости.
Наконец Павлик увидел его.
— Тихо ты! — прошептал он ему из-за кустов, — Иди сюда.
Мишка кинулся к нему, обнял.
— Я думал, что не найду тебя, что они тебя убили, — всхлипывал Мишка.
— Зачем же ты орал? Они могли услышать тебя.
— Зачем орал! — передразнил Мишка, — Не мог найти в темноте твое чертово кладбище!
— Не мог найти? — удивился Павлик, — Да ты ж на нем находишься.
Мишка огляделся и не поверил своим глазам.
Действительно… вокруг него со всех сторон эти покосившиеся могилы.
Он стоял и хлопал глазами и не знал, чего сказать.
— Пошли.
Павлик привел Мишку к своему костру.
— Картошку будешь?
— Угу. Где взял?
Павлик хихикнул.
— Где-где… в Караганде! Маленький что ли?
— Наворовал? — удивился Мишка, вытаскивая палочкой из углей испекшуюся картошку, — Это там, на огородах? А сторож?
— Что там в городе происходит?
— Твоя бабушка пошла в милицию, заявила что ты пропал. И меня допрашивали. Но я ничего не сказал… Я потом бегал к дому старика, там только пепелище.
— Они убили старика, — произнес Пашка, — И я это видел… Помнишь Пескаря?
— Это такой тощий и ушастый?
— Ну да. Это он убил старика. Ножом.
— Вот это да, — выдохнул Мишка.
— Меня они тоже хотели убить, но я смог убежать. Пескарь взял и рухнул рядом со стариком. Как мертвый.
— Может и правда помер?
Павлик пожал плечами.
— Я теперь тоже домой не вернусь, — заявил Мишка, — А то они и меня захотят убить, я ведь тоже все слышал тогда…
Павлик кивнул.
— Надо нам выбираться отсюда и бежать куда подальше.
— Ага. Как только рассветет…
Они уснули на нагретой костром земле, потеснее прижавшись друг к другу.
И Павлик снова видел сон.
Продолжение того, что снился ему прошлой ночью.
Павлик спал, а Мишка не мог уснуть. Слишком много всего ему пришлось пережить за этот день.
К тому же он боялся спать на кладбище.
Эти могильные плиты, эти кресты, едва вырисовывающиеся в темноте… И как только Павлик может спать…
И вдруг он увидел Пескаря.
Тот подошел к нему тихо-тихо и приложил палец к губам… Мишка не посмел закричать…
Тот, кем снова стал Павлик, подошел к людям, стоящим возле черного камня и встал рядом с ними.
— О владыка душ наших, — произнес один из собравшихся, кинув на Павлика быстрый взгляд, — Мы снова собрались здесь все… теперь, чтобы испросить великой милости… для себя. Мы, любящие дети твои, жаждем приобщиться благостного сна. Пребудет ли на то воля твоя?.. И кому из нас выпадет великая честь остаться в этом царстве, порожденном тобой, чтобы стать служителем алтаря и проводником душ тех, кого ты изберешь в творцы?
Говоривший склонил голову к алтарю, потом поднялся и указал рукой на того, кто был сейчас Павликом.
Потом все собравшиеся, а было их трое, легли на черный камень.
Еще чуть позже Павлик обнаружил себя копающим могилы, и укладывающим в них тела. Это была тяжелая работа, но он справился с ней. Он вырыл три могилы и потом водрузил по кресту на каждой из них. Три деревянных, грубо сколоченных креста.
Он остался один в огромном темном лесу, утопающем в болотах. Он — и три свежих могилы.
Сон, что приснился ему, был так реален, что проснувшись Павлик не мог понять, где он. Но уже в следующее мгновение он испугался, потому что не увидел рядом с собой Мишку.
Он поднялся, огляделся. Темнота была полнейшей.
— Мишка! — позвал он, чувствуя, что его начинает трясти, — Мишка, где ты?
Он отправился к тому месту, что видел во сне и нашел его довольно легко, словно кто-то вел его через лес. Он увидел плоский черный камень и на нем лежал его друг Мишка. Бледный и неподвижный, глядящий в черное небо пустыми остекленевшими глазами.
Павлик огляделся.
Лес замер в тишине.
Но мальчик чувствовал как лес смотрит на него чужим враждебным взглядом.
… Он лег на черный камень рядом с Мишкой, вытянувшись во весь рост. Точно так же. Его открытые глаза постепенно остекленели…
3 эпизод
Павлик проснулся от того, что солнечный луч, проникнув сквозь занавеску, упал ему на лицо.
Постепенно, просыпаясь, он начал возвращаться в мир реальный. Свет… сначала просто свет… золотыми искорками под веками… потом голоса… бабушкин… и еще чьи-то… Мама! Папа!
Но разве?..
Вой несущегося на всех парах поезда… ветер срывает слезы с ресниц…
Рев несущегося навстречу их машине грузовика…
Искаженное в страшной гримасе лицо шофера.
Два обитых красным гроба…
Какие-то люди поднимают их на плечи и уносят. Павлик хочет бежать за ними, но кто-то крепко держит его за плечи. Эти руки на плечах. Темные, морщинистые. Они дрожат…
Мягкая рука ложится Павлику на щеку.
— Павлик…
Он открывает глаза.
В ореоле золотого света, льющегося в окно — мамино лицо.
— Ну и соня же ты…
Почему несмотря на лето она одета в теплую куртку и в шапку? Пашка скорчил жалобную рожу.
— Я хочу домой, ма…
— Ты уже дома…
…Пустые остекленевшие глаза дрогнули, моргнули и Павлик увидел черное небо и верхушки деревьев — еще более темные, чем небо. Он почувствовал прохладу на своей коже, и ледяной холод камня под спиной.
Он лежал на камне один, Мишки рядом не было.
Он тяжело дышал и сердце колотилось так сильно, что казалось сейчас разорвется.
Звезды казались ему огромными и стали как будто ближе…
Страха почти не было… было лишь немного жуткое ожидание чего-то…
Он поднялся с камня и побежал, что было духу.
Дома царила какая-то странная ватная тишина, в которой тонули звуки. Несмотря на то, что горели все лампочки, они ничего не освещали — едва выделялись во тьме маленькими желтыми пятнышками.
Бабушка молча пропустила его в дом.
И тот час куда-то исчезла…
Мама хозяйничала на кухне, папа сидел у телевизора, какой-то неестественно неподвижный.
У Павлика вдруг закружилась голова. Так сильно, что он едва не упал. Он схватился за косяк и остановился на пороге кухни.
Мальчик подошел к маме на негнущихся ногах. Мама очень медленно обернулась и заключила его в объятия.
— Ну вот и ты… И как ты здесь без нас? Как себя вел?
— Нормально, — пробормотал Павлик.
Он смотрел на мать во все глаза, пытаясь понять, что же происходит…
— А вы-то как?.. — пробормотал он, — Давно приехали?
Он взял руками мамину ладонь и сильно сжал.
— Ой, ма… — прошептал он, закусил губу, но все-таки не смог сдержаться, разрыдался и тесно-тесно прижался к матери.
— Ну что ты, — расстроилась мама, — не надо плакать. Все хорошо… Мы же здесь… мы всегда были здесь…
Они сидели на кухне, ели суп…
И было все так же сумеречно, и, казалось, что весь мир заключен в этой маленькой темной кухне, а там — за окном — нет ничего.
— … А потом "КАМАЗ" вдруг вылетел на встречную, — рассказывал отец, — И понесся прямо на меня, я ничего не смог уже сделать… Лобовое столкновение и… — папа удрученно махнул рукой.
Бабушка мрачно покачала головой.
— На электричках надо ездить и на метро… Оставили мальчишку сиротой, да и сам-то он чудом в живых остался…
— Ну что ты, ма, — мама погладила бабушку по руке, — Мы же здесь и все в порядке.
Папа смущенно развел руками.
— Очень вкусный суп, — проговорил он и подмигнул Павлику.
Вечером Павлик подошел к бабушке.
— Ба… а где телеграмма?
— Какая телеграмма?
— Ну из Москвы… Та, которую ты получила. Ты же потом приехала, забрала меня из больницы… Ты помнишь? Тебя еще на "скорой" увезли с кладбища…
— Забудь об этом… Все тебе приснилось.
— Приснилось?.. Такое не могло присниться, — пробормотал Павлик, — И как же они могут быть здесь, когда мы их похоронили?
Он вернулся в свою комнату, посмотрел на уже расстеленную постель, потом подошел к окну…
Он слышал, как в соседней комнате переговариваются родители. Слышал громкий голос отца. Он тихонько вышел из комнаты и подошел к родительской двери.
— Давай погостим немного, — говорила мама, — Отдохнем перед работой… Погода такая хорошая… Что будем делать в Москве?
— Как скажешь… Только ведь Павлик хочет домой… Ты забыла?
— Он хотел, чтобы МЫ БЫЛИ С НИМ… Вот чего он хотел…
Павлик вернулся в свою комнату и лег в постель.
Он поднялся с черного камня, недоуменно оглядываясь.
Черный лес и ветер — сильный, холодный ветер.
Он увидел Мишку.
Мишка стоял неподалеку, смотрел на него обиженно.
— Ты чего здесь делаешь? — удивленно спросил его Павлик.
— Это несправедливо! Неправильно! — воскликнул Мишка, — Почему за тобой никто не пришел?!
— Потому что служитель не знает о том, что кто-то лег на алтарь, — проговорил кто-то за его спиной, — Как он мог предположить это.
Павлик обернулся. Он увидел солдата в испачканной темными пятнами гимнастерке. Солдат стоял, засунув руки в карманы, на плече его висел автомат со штыком. Солдат смотрел на Павлика и ухмылялся.