о-красным терракотом, трюмо, овальное зеркало в резной оправе — все это нагоняло тоску и одновременно заставляло почувствовать себя иллюзорно значимым.
Отель «Альбинс» нравился Кетгуту потому, что здесь никогда не задавали лишних вопросов. И не снабжали посторонних информацией о постояльцах. Зато в любое время суток портье мог обеспечить тебя отменным портвейном или даже нектарами посерьезней — вроде «Богородки» или «Главспиртморга».
Кетгут стоял возле открытого окна и смотрел на блестящие в предзакатных лучах солнца булыжники мостовой. Дождь, обрушившийся вчера на Истадалу, наконец закончился, и тучи ушли на север.
На противоположной стороне Мальгауты — одной из самых широких городских улиц — суетились таксисты и бомбилы, промышляющие частным извозом. Множество транспортных животных было припарковано возле тротуара в два ряда, и даже до окон отеля доносился резкий запах навоза.
Кто-то с громкими криками отстаивал свое право на первоочередной подхват пассажиров. Патрульный коп с важным видом прохаживался вдоль оградки и следил, чтобы бомбилы не лезли слишком близко к территории посольства ящеров, здание которого возвышалось над торговыми павильонами и поражало своей громоздкостью даже в масштабах размашистой столичной архитектуры. Многочисленная делегация остановилась на небольшом возвышении у вечного огня, символизирующего живое дыхание расы. Ящеры оживленно переговаривались и жестикулировали, ожидая запаздывающий дипломатический транспорт.
Кетгуту хотелось напиться.
Разговор с Фирном нагнал на него мрачные мысли о собственной жизни, которая проходила торопливо и бесполезно. Он не приносил миру ничего, кроме толики забвения. А взамен получал деньги. И дело тут было вовсе не в угрызениях совести — это ощущение не особенно напрягало Кетгута. Просто он вдруг осознал, что, разменяв четвертак, не обрел цели своего существования. В душе, после беседы с аррауном, проснулась и зашевелилась мерзкая змея сомнения. В ту ли сторону он идет по ветвистым линиям судьбы? Верное ли выбрал направление?
И еще что-то не давало ему покоя. Что-то очень важное, но то и дело ускользающее от понимания.
Кетгуту варварски хотелось напиться в кисель.
Но это претило его жесткому правилу: никогда не употреблять алкоголь и прочую психотропную дрянь за сутки перед работой. А до назначенной Млечным Фирном встречи оставалось всего ничего.
Кетгут выбил из трубки пепел прямо на каменный подоконник и хотел уже отойти от окна, как внезапно начавшаяся суета возле здания ящерского посольства привлекла его внимание. Несколько дипломатов свалились прямо в чашу, в которой плескалось священное пламя, а остальные закричали и прыснули врассыпную, что было совсем не похоже на импульсивных, но уж никак не пугливых представителей этой расы.
Из посольства выбежало несколько ящеров в военной форме. Они бросились на помощь сородичам, упавшим в огонь. Патрульный полицейский остановил движение по ближним полосам улицы, и моментально образовался затор. Среди оборачивающихся граждан мелькнул силуэт сида, стремительным шагом идущего против движения толпы. Люди и цверги расступались перед ним.
— Боевой маг! — крикнул кто-то, и волнение немедленно переросло в панику.
Сид вскинул руки, и заклинание воздушной сферы разбросало прохожих во все стороны. Двое или трое чуть не угодили под копыта вставшего на дыбы транспортного животного. Раздался детский плач.
Подоспевшие бойцы из оперативного наряда копов попытались остановить разбушевавшегося сида, но силы оказались неравны. Не успели полицаи поднять арбалеты, как он долбанул всех троих Витком Небес — мощнейшим боевым заклинанием, образующим небольшое торнадо. Бедных копов подбросило метров на десять вверх, крутануло и жахнуло о мостовую, мгновенно вышибив дух.
Народ уже бежал врассыпную. Вопли и ор стояли над всей Мальгаутой. Бомбилы поспешно отводили своих животных с места стоянки, образуя толчею и давку на проезжей части. Сотрудники СБ посольства, обнажив клинки, перекрыли парадный вход на случай повторной атаки.
Кетгут с удивлением и все возрастающим чувством тревоги наблюдал за опасной ситуацией. Это было не рядовое преступление, а спланированное нападение на представителей дипломатического корпуса. Причем на их законной территории. Никто не ждал такой открытой провокации от уравновешенных и законопослушных сидов. Теперь наверняка разразится очень серьезный скандал на межрасовом уровне! Руководство Альянса Трех и высшие чины ящеров уж точно не оставят это дело без последствий!
Но какой смысл? Зачем сидам так откровенно идти на конфликт? Или это безумец-одиночка? Фанатики, конечно, попадались среди представителей всех рас без исключения… Но вот так борзо… средь бела дня, в центре столицы государства людей — это уже перебор!
В дверь номера постучали. Кетгут вздрогнул от неожиданности и отложил так и не набитую трубку. Он крадучись прошел в прихожую и глянул в глазок.
В коридоре стояли четверо или пятеро в темных плащах.
В районе солнечного сплетения неприятно засосало. Кетгут отступил на шаг, не зная, что предпринять. Открывать непрошеным гостям желания не возникало.
Настойчивый стук повторился.
Кетгут затравленно обернулся. У него даже никакого оружия в номере не было.
— Ты сам отопрешь, или нам дверку выставить? — донеслось из коридора.
У Кетгута немного отлегло от сердца.
— Сроду бы не подумал, — пробормотал он, отодвигая засов, — что обрадуюсь визиту Млечного Фирна…
— Ты бы предпочел увидеть здесь полдюжины сидов с плохими намерениями? — усмехнулся арраун, быстро входя в номер. — Один?
— Да. — Кетгут с опаской разглядывал четверых сопровождающих Фирна арраунов. — Видели, что возле посольства ящеров творится?
Фирн кивнул.
— Мы не предполагали, что сиды начнут первыми. Думали — люди.
— Что… начнут?
— Войну.
У Кетгута словно кто-то разом выхватил из организма половину внутренних органов. А остальные остались болтаться в пустоте.
— Войну? — переспросил он, чувствуя, как страшное слово прилипло к языку.
— Да. Собирайся. У тебя одна минута.
Скакун мчался во весь опор. Упругие мышцы спины мощно перекатывались под седлом, заставляя Кетгута все сильнее сжимать поводья и пригибаться к гриве, чтобы не слететь наземь от тряски. Раньше ему не доводилось ездить верхом на породистом «воронке». Эти жилистые животные, выведенные ящерами на своих пастбищах, считались лучшими в своем классе и могли развивать на коротких перегонах головокружительную скорость.
Уже совсем стемнело. Скачущие впереди всадники освещали путь факелами, искры от которых летели в глаза и обжигали щеки.
Дорога петляла по дну Никшукамского ущелья, где до большой засухи текла река. Теперь же от нее осталось лишь пересохшее русло с опасными нагромождениями валунов, рядом с которым тянулась хорошо утоптанная тропа.
Свет от факелов выхватывал проносящиеся по обе стороны острые скальные выступы. Метнись скакун вправо или влево — и Кетгута размажет по камням тонким слоем…
Позади него мчался на гривастом «воронке» сам Фирн. А за ним еще дюжина арраунов боевого сопровождения. Это была элита Атреев. Лучшие маги и воины древнего роя.
— Хотя бы теперь ты можешь мне объяснить, что происходит? — крикнул через плечо Кетгут. И только после этого осознал: он впервые обратился к Фирну на «ты».
Предводитель Атреев снисходительно проигнорировал фамильярность.
— Мы направляемся в пустыню Хайран, — не сбавляя хода, отозвался он. — Там нас ждут основные силы.
— Твоего роя?
Фирн не ответил.
— На северных окраинах Хайрана полно людских и цверговских форпостов, — прокричал Кетгут, щурясь от сыплющих в глаза искр. — Также там большая застава сидов. Если вы затеяли вторжение на территорию Велланского Союза, готовьтесь к серьезному отпору.
— Это не простое вторжение, идиот! — с неожиданной злостью в голосе проорал Млечный Фирн. — С юга материка по дюнам Хайрана сейчас движется армия, которой мир не видел со времен Великой Войны! Союз не выдержит этой атаки.
У Кетгута заложило уши. То ли от свистящего воздуха, то ли от услышанной новости.
— Это невозможно! — крикнул он наконец. — Многочисленные силы Альянса Трех не могли бы собраться незаметно для разведчиков Союза. Постой-ка… — Внезапная догадка буквально взорвалась в голове Кетгута. — Ты хочешь использовать меня в схватке с людьми? Против своих?
Фирн рассмеялся. И Кетгуту его смех показался не просто обидным, но злым и циничным.
— Забавный ты человек, — проорал сквозь шум ветра Фирн. — Ты годами выполнял заказы, не разделяя мир на своих и чужих. А теперь вдруг испугался предать свое государство?
— Отдельные личности — это одно, — раздраженно ответил Кетгут. — Страна — другое.
— Не давай мне повода усомниться в уровне твоего интеллекта, мастер смерти. Тому, кто без зазрения совести убивает кинжалом в спину заказанную жертву, не подобает толкать пафосные речи. Тебе глубоко насрать на судьбу Истадалы, страны и всего Велланского Союза вместе взятые. А гнусная псевдопатриотичная ложь для поддержания имиджа — только роняет тебя в моих глазах. Сделаешь дело, получишь куш, которого тебе хватит, чтобы обеспечить безбедную старость себе и внукам, да гуляй на все четыре стороны.
— Если начнется крупная заваруха, беспечной старости не жди. Как, впрочем, и внуков, — мрачно пробурчал себе под нос Кетгут. — И, между прочим, в спину я никого кинжалом не тыкал. В рыло — другое дело…
До него медленно, но неотвратимо доходила жуткая мысль о том, что назревает не просто серьезный межрасовый конфликт, а настоящая, полномасштабная война. А в войнах не бывает поверженных и победителей. В войнах есть те, кому они выгодны, и те, кто волей или неволей становится жертвой.
Обогатившиеся и погибшие. Или калеки.
И всё…
Кетгут едва не налетел на всадника, скачущего впереди, когда тот сбавил ход. Он осадил своего скакуна и огляделся.