— А ты думаешь, моя работа отличается очень…
— Всё. Заткись, — перебил Фирн. — Уже почти утро. Времени совсем не осталось. Слушай. Объясняю кратко и доходчиво. На рассвете мы двинемся на юго-восток, к Дюнам Забвения. Орда Альянса приближается с юга, из сердца Хайрана. Но командование во главе с Настой, генералами роя Чедай, верховными ящерами и оборотнями из потомков рода Келебра идут особнячком, на правом фланге основных сил. Единственный шанс нанести внезапный и сокрушительный удар по ним — перехватить правительственную колонну в узком перешейке между зыбучими Дюнами Забвения. На всем известной нитевидной тропе жизни. Именно в этом месте они будут наиболее уязвимы. Если мы атакуем внезапно, то вероятность победы велика. Понимаешь меня?
— Ты хочешь отхватить одним ударом голову целой армии?
— Да. А ты ее глубоко закопаешь, чтобы никто не нашел.
— Ты же настоящий мятежник, Млечный Фирн…
— Помолчи, плебс, — выцедил арраун таким морозным тоном, что Кетгуту на миг показалось, будто в палатке стало прохладнее. — Если мы сумеем обезглавить армию Альянса, то тактический перевес окажется на стороне Союза. Ибо даже столь многочисленная армада, какую собрали аррауны, ящеры и оборотни, превратится в уязвимую кучу мяса без четкого руководства и идейной поддержки. И, возможно, массового истребления удастся избежать. В худшем случае, все ограничится масштабной, но бестолковой баталией. В лучшем — чьим-то позорным бегством.
— Разреши вопрос?
— Ну…
— Известно, какая охрана будет у правительственной колонны?
— Очень серьезная, юный человек. Очень. Но это не твоя забота.
— Тут какое дело… Забота-то не моя, да вот только, если меня прирежут в первую минуту боя — пользы от стылого трупа будет не много. Да и вообще… как-то помирать неохота…
— На тебе будут Доспехи Нордна.
— Ого! Это же самая сильная индивидуальная броня на материке, настолько я знаю! Под завязку накачана дикой магией! За что подобная честь скромному стервятнику?
— Если в твоих словах имелась ирония, то я ее не понял. В Доспехи Нордна решено облачить тебя на время атаки, чтобы вероятность выживания была такая высокая, какую только можно обеспечить. По-моему, все вполне прозрачно… После того, как наша миссия будет завершена, и Наста вместе со своим окружением повержена, ты соберешь Улики и похоронишь их. Похоронишь так, чтобы ни одна душа никогда не нашла. Ни один воин, павший в будущей битве, не должен возродиться. Ни с нашей стороны, ни с их. Обещанный гонорар уже ждет тебя в именной ячейке Центрального Истадальского Банка.
— А если я сбегу? Я, конечно, не собираюсь, но все же… Ты ведь как-то подстраховался на такой случай?
— Хороший вопрос. Люблю иметь дело с прагматичными существами… Если сбежишь, Кетгут, то тебе придется бежать всю оставшуюся жизнь. И, уж поверь старому аррауну, когда-нибудь ты устанешь…
— Не дурак. Понял.
Фирн тяжело вздохнул, поправил грудную часть кирасы и громко позвал:
— Офицер!
В палатку немедля заскочил офицер в форме спецчастей регулярной армии людей.
— Ключ, — требовательно произнес арраун.
Офицер достал из нагрудного кармана небольшой ключик, от которого за версту несло магией, и опасливо вручил его Фирну.
— Свободен.
Кетгут проводил офицера взглядом и обернулся к аррауну. Тот протягивал ему ключ, держа его на бежево-серой ладони одной из рук. На острых гранях и зубцах играли желто-красные отсветы постепенно затухающего пламени. Костер гас, а дров в него никто не потрудился подбросить…
— Бери, теперь он подчиняется лишь тебе, мастер смерти.
Кетгут осторожно взял ключ.
Он оказался тяжелым и холодным, как его мысли.
— Видишь арсенальные шкафы? Второй слева. Открывай. Я помогу тебе надеть Доспехи Нордна — они удобные, но довольно громоздкие.
Рассвет в пустыне — это красиво. Сначала заря долго вспухает гигантской бледно-розовой линзой на небе, а затем в считанные минуты солнце взлетает над шершавыми волнами дюн и высвечивает косыми лучами каждую песчинку на них. Кажется, будто на стылую ребристую поверхность выплеснули гремучую смесь света и тепла. Ночной воздух начинает быстро прогреваться, предвещая очередной жаркий день.
Дюны Забвения — одно из самых опасных мест на всем материке. Раньше здесь простирались плодоносные земли, на которых взращивали злаки и пасли скот. Но после большой засухи почва стала сухой зыбучей ловушкой для неосторожных путников. Если верить легендам, около века назад в этом месте произошла стычка цвергов и оборотней, и множество существ погибло как с одной, так и с другой стороны. После возрождения, они вернулись к Дюнам и вновь бились до смерти. Так повторялось семь раз. И столько крови было пролито на этот песок, что он окрасился в алый цвет…
То ли легенды не врали, то ли это была всего лишь прихоть природы, но Дюны Забвения и впрямь имели красноватый оттенок и отличались по цвету от остального пустынного пейзажа.
Нитевидная тропа жизни тянулась между барханами узкой скалистой лентой. Она была единственным мостиком между северо-восточными районами Хайрана и заставой сидов на подступах к территориям Союза.
Но простота тропы была обманчива. Отклонись от курса на десяток метров и мгновенно уйдешь в зыбучие пески.
— Здесь, — произнес Фирн, поднимая руку с мечом.
Воины остановились на небольшом плоском плато, перед крутым поворотом. «Воронки» зафыркали, недовольно крутя мордами и встряхивая гривами. Животные что-то чувствовали. Быть может, запах самой смерти, которым пропитался этот тускло-алый песок?
Тридцать пять существ, не считая самого Млечного Фирна, его приближенных арраунов и Кетгута, участвовали в рейде. Высшие маги и самые искусные бойцы Велланского Союза собрались на этом крохотном пятачке, чтобы атаковать правительственную колонну Альянса. Среди них были люди, сиды, цверги и даже двое молчаливых тэнки. Чего стоило только перечислить несколько имен присутствующих… Мастер некромантии Бесоватый Гасташ, пречистая волшебница Уаста-Лвалл, братья Ий и Пал — пара вольных наемников из числа беглых бандитов, бард и могучий легионер ушедшей когорты Патлатый Ченкофен, верховные маги всех четырех домов сидов, семь цверговских виртуозов магии камней…
Одним словом — компания подобралась такая, что могла не то что любой крепкий форпост беспрепятственно разгромить, но и сровнять с землей приличный город.
— Ты хорошо усвоил задачу? — Фирн подъехал к Кетгуту и, лязгнув броней, соскочил со своего скакуна.
— Я собираю Улики и хороню их, — сказал Кетгут, слыша, как в груди рядом с сердцем все сильнее бьется тревожное чувство надвигающейся беды.
— Отход твой будут прикрывать двое арраунов, оставшихся в арьергарде. И не забудь… ты уносишь все улики. И вражеские, и наши.
Кетгут кивнул.
— Бронька не жмет? — поправив сбрую и запрыгнув на своего «воронка», поинтересовался Фирн.
— Как по мне кроили.
Кетгут в очередной раз полюбовался Доспехами Нордна, которые действительно пришлись ему в пору.
Даже в деактивированном состоянии латы смотрелись чрезвычайно величественно и грозно. Мутно-белая кираса с пурпурным магическим чернением и рубиновой инкрустацией, наплечники с острыми шипами и замысловатым колдовским узором, который, кажется, выполнял не только декоративную функцию, но и дополнял уровень защиты в ближнем бою, легкие и прочные нарукавники и поножи, перчатки и неземной красоты шлем с забралом из каменной стали, вручную выделанной древними кузнецами цвергов и заряженной охранным заклинанием небывалой мощи Девятая Жизнь.
Фирн тоже невольно окинул взглядом фигуру Кетгута.
— Знаешь, а если тебя побрить и сделать маникюр, — вынес вердикт арраун, — то, пожалуй, сойдешь за вполне себе благородную особь.
— Мурлом не вышел, — беззлобно огрызнулся Кетгут, вынимая из ножен новенький Лепесток Инея. Когда ему предложили на выбор несколько уникальных вещиц, он отказался и попросил старый добрый Лепесток, к которому успел привыкнуть за годы наемной работы. — Фирн, у меня проблема.
— Что такое? — озабоченно обернулся арраун, осадив взволнованного «воронка».
— Кажись, я снова хочу пи-пи.
— Это шутка? — серьезно спросил Фирн.
— Ага, прикол такой, — кисло улыбнулся Кетгут, поправляя забрало. — Только ты мне вот что скажи… так, на всякий случай… эти Доспехи Нордна — они из нержавейки?
Млечный Фирн насупился, хрустнул суставами на пальцах всех четырех рук и проверил, свободно ли выходят из ножен клинки. Жест получился зловещим, и Кетгут решил повременить с сарказмом.
Есть две категории битв. Первые спланированы, и обе стороны знают точное время старта кровопролития. А вторые начинаются внезапно.
Первые страшней.
Но даже во втором случае неожиданность не приносит облегчения. Ведь уже спустя мгновение ты понимаешь: началось…
Предвестником схватки стало легкое свечение, возникшее на броне Кетгута. Она раньше всех «почувствовала» приближение опасности. А буквально через несколько секунд забили тревогу маги сидов из дома Хранящих Землю.
— На позиции! — громко, но без надрыва скомандовал Фирн, выезжая на правый фланг. — Мастер смерти, назад!
Из-за поворота показались арьергардные колонны Альянса — два крупных оборотня-самца в боевой трансформации. Не успели волколаки сообразить, что напоролись на засаду, как были атакованы братьями Ийем и Палом.
Бандиты оказались не только проворными, но и сообразительными малыми. Они набросились на оборотней не с разных сторон, а лоб в лоб, оттесняя их с тропы в зыбучие пески. Волколаки попались матерые и отреагировали быстро, но все же пропустили несколько коварных ударов и взревели от боли. Из ран на темно-серых боках брызнула кровь, один из оборотней сразу бросился наутек, но выпущенные арбалетчиками болты молниеносно настигли его и превратили в шматок шерсти и мяса, осевший на краю тропы. А второй огрызнулся на братьев и попытался укусить Пала в шею… И если бы не подоспевший Ченкофен — валяться бы Палу на пустынной земле с разорванной в лоскуты сонной артерией. Патлатый Ченкофен на всем скаку сбил сиганувшего волколака чудовищной даже на вид палицей, махом размозжив тому череп. От зверского удара бездыханное уже тело волколака отлетело метров на пять в сторону, и через минуту ушло в песок, оставив лишь неровную кляксу из крови и мозгов.