— О'кей, — при упоминании о реликтах царской эпохи меня малость передернуло. — На дачу пока не езди. Я оттуда машину забирал и на немцев нарвался. Они там что-то типа базы устроили. Подробности, как ты понимаешь, не по телефону.
— Догадываюсь, — сказал Вован. — Ну, покедова. Не медля, я позвонил Боре.
— Слушаю, — услышал я его флегматичный голос.
— Это Илья. Ты что, спишь?
— Есть маленько. Устал я, да и башка болит. — Компаньону все было нипочем, даже удар прикладом по голове.
— Давно приехал?
— На первой электричке. Я к железной дороге вышел. А ты?
— А я на машине, правда, чуть попозже, — в лесу ночевал. Кстати, видел там гмоха.
— Гмоха??? — переспросил Боря. — И что он делал?
— Явился сопроводить одного потомственного «черного следопыта» на Поля Бесконечных Трофеев, — и я рассказал то, о чем не решился поведать Пухлому — он бы поднял меня на смех.
— Ты говорил, что это к чему-то худому, — напомнил Боря.
Существа из другого мира, чуждые, как сказки эскимосов, не могли, естественно, предвещать ничего хорошего.
— А что у нас может быть хуже того, что есть? — с философской отстраненностью рассудил я. — Ты дома-то не боишься торчать?
— Что мне сделается?
— Служителей цепей и дубинок не стремаешься?
— Не-а. Они ко мне уже приходили. Мама их встретила в тот день, когда… Ну, перед походом, в общем. Ничего. Поговорила с опером. Сказала, что ничего подозрительного не видела, так как сама недавно пришла с работы.
— То есть мусора проводили опрос населения.
— Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто там живет да что из себя представляет.
— И что мама сказала?
— Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.
— Трупов в моей квартире не находили?
— Нет, трупов не было, я специально уточнял, — Боря вдруг понизил голос. — Трупов не было. До приезда ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в черном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у «братьев» все очень круто замазано.
Мы некоторое время помолчали. В окошечке телефона-автомата мелькали цифирки сокращающегося кредита.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил я.
— Продавай, — сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.
— Они на мне, — сказал я, — и продавать их пока повременю.
— Зря, — сказал Боря. — Ты же видишь, что из-за них творится.
— Вижу, — ответил я, — и поэтому не спешу.
— А на что ты надеешься?
Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Так я ему и сказал.
— Напрасно, — ответил Боря. — Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.
— Пусть будет что будет, — я лишь посмеялся внутри. — Как, кстати, Эрик себя чувствует?
— Он дома уже, я ему звонил. А как там наши?
— Все нормально, — ответил я. — Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный пока еще в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.
— Я его шлепну, — твердо сказал Боря. — Найду и завалю из ручника.
— Не гони коней, — осадил его я. — Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима — посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тещи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дернуть по поводу Диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспределыциков в маскхалатах, и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать — иди в отказ.
— Точно, надо было в Новгородскую сматывать, — закручинился Боря. — Я, наверное, так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.
— Каждый человек — кузнец своего счастья. — Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно было только приветствовать его инициативу. — Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени, может быть, все уляжется. Ну, ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.
Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.
— Аллоу, — проворковал маслозадый ебун, — Конн слушает.
— Здравствуйте, Альфред Карлович, — постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнес я. — Это Потехин беспокоит.
— Очень приятно слышать, — медвяным голосом ответствовал пидор.
— Помните, мы договаривались насчет реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел ее к вам сейчас подвезти, если вы, конечно, позволите.
— Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?
— Через час, — дал я время бой-френду собраться. Я добрый.
— Хорошо. Через час буду вас ждать, — многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.
Очень хорошо.
Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.
— Прекрасно, — сообщил я. — Ребята живы, а наш любимец ждет, безумной страстию сгорая.
— Чем же ты его так увлек? — криво ухмыльнулся Слава.
— Ты не поверишь — Девой Марией.
— У-у!
Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить — забытые шедевры древних мастеров.
Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо открывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.
До обиталища ебуна на улице Раков а мы добрались как раз к условленному сроку. Час пик еще не закончился, и пришлось немало проторчать в пробках.
— Как ты думаешь, — спросил я дружбана, — дядюшка Альф поджидает нас один или с молодчиками?
— А какая нам разница? — мечтательно сказал Слава, мацая сталь АКМа. — Возьмем, даже если он не один.
— Только без жертв и разрушений, — попросил я, превосходно зная штурмовую натуру корефана. — Ну-у… без крайней на то необходимости.
— Посмотрим, — молвил Слава, и мы вышли. Прежде чем позвонить, я сунул руку за спину и расстегнул предохранительный ремешок на ножнах. Меч под своей тяжестью приемисто скользнул в ладонь. Маслозадый ебун открывать не спешил. Давал возможность «светлым братьям» притыриться или просто чуял, что ничего приятного его не ждет. «За открывшейся дверью пустота, это значит, что кто-то пришел за тобой». Пока что не товарищи в габардиновых макинтошах. Хотя мы со Славой для Конна мало чем их лучше. Товарищи отвезут дядюшку Альфа в комнату без окон, а мы… А что сделаем мы? Додумать я не успел. В глазке мелькнуло пятнышко света, защелкали замочные механизмы, и дверь отворилась.
— Здравствуйте, Альфред Карлович, — бесцеремонно шагнул я через порог, — надеюсь, вы один?
Меч перегородил своим заточенным телом выход Конну на лестницу, Слава быстро прошнырнул в комнату. Автомат в его лапе не оставлял сомнений относительно цели нашего визита.
Из комнаты донеслось недовольное ворчание Рольфа.
— Нормалек, — сообщил корефан, появляясь в прихожей.
— Замечательно. — Я закрыл дверь. До этого момента путь к отступлению оставался свободным. Конн спокойно смотрел на меня. Казалось, он не удивлен вторжением. — Может быть, пригласите нас присесть? — спросил я.
— Прошу вас, — указал ухоженной рукой Альфред Карлович. Из его рта вкусно пахло.
Мы прошли в гостиную и уселись в кресла. Меч я положил на колени.
— Ко мне, Рольф, — мягко приказал Конн. — Сидеть. — Он старательно избегал резких движений.
— Как я понял, статуэтку мы реставрировать не будем. Вы прибыли с другими целями, Илья Игоревич?
— Вот именно. — Выдержка герра Конна мне определенно импонировала. — Сейчас у нас с вами будет реставрация картины моего представления о «Светлом братстве», а если потребуется, то и реставрация вашей памяти.
— Я вам всего не смогу рассказать, — предупредил реставратор, — поскольку сам многого не знаю. Мой допуск к секретам организации достаточно ограничен.
— Это легко исправить с помощью зонта, — корефан рыкнул так, что у Рольфа уши встали торчком.
— Как-как? — взлетели брови дядюшки Альфа.
— Если забить его тебе в жопу, пидор вонючий! — Слава явно вознамерился деморализовать допрашиваемого.
— Илья Игоревич, — с оттенком брезгливости произнес Конн, — прошу вас, уймите свою гориллу.
По сути, он был прав, горячиться не стоило, но теперь и у меня имелись некоторые возражения.
— Господин, которого вы изволите так обзывать, является моим лучшим другом.
— Я согласен разговаривать, но без перехода на личности.
— Хорошо, — хлопнул я ладонями по мечу, а затем и вовсе положил его на стол, — постараемся обходиться без взаимных оскорблений.
— Мне известно, что вы вступили в конфликт с Братством. — Клинок на столе был лучшим тому доказательством. За ним стояла смерть меченосца, иначе как бы мы его получили?
— То, что вы беседуете со мной тет-а-тет, — сильное свидетельство в вашу пользу.
— Меня уполномочили поговорить с вами. Дать ответ на ваши вопросы в пределах моей компетенции. Поверьте, это не так много, но и не очень мало. И прежде всего постараться убедить вас продать Обществу Доспехи.