Эта операция оказалась прибыльной, и Куалья в порядке подготовки к работам на «Египте» провел вторую «репетицию», на этот раз у побережья Франции. Там ему удалось поднять 800 тонн цинка, меди и стальных болванок.
Наконец, в 1928 году он с группой первоклассных водолазов отправился в Бискайский залив.
Точное место гибели «Египта» не было известно. До прибытия Куальи два норвежских парохода и французский тральщик уже в течение двух лет безуспешно прочесывали дно залива в поисках «золотого» судна. Куальи нанял бывшего капитана брестского парохода «Сена», протаранившею «Египет», и, основываясь на его воспоминаниях о том, где именно он плыл семь лет назад в густом тумане, оградил предполагаемое место крушения буйками, образовавшими коридор шириной в милю. Два судна экспедиции, «Артильо» и Ростро», протралили коридор с помощью протянутого между ними троса. Они не обнаружили никакого затонувшего судна и принялись проверять новый параллельный коридор.
Так началась работа, которая затянулась на долгие годы тяжелого труда и катастроф.
С октября по май в Бискайском заливе работать было невозможно из-за постоянных штормов, да и летом часто налетали неожиданные шквалы. Во время штормов Куалья отводил свои суда за остров Бель-Иль между Лорианом и Сен-Назером, где его люди, чтобы не терять времени, работали на затонувшем бельгийском пароходе «Элизабетвиль», лежащем на глубине 240 футов. Ходили слухи, что в сейфе капитана находится шкатулка с бриллиантами. Им удалось поднять сейф при помощи захвата, опущенного с лебедки, но он оказался пустым. Зато они подняли восемь тонн слоновых бивней из Конго.
В конце августа 1930 года, когда уже надвигались осенние штормы, трос зацепился за что-то твердое на дальней стороне тральной полосы, в трех милях от места, указанного капитаном «Сены». Водолаз-ветеран Альберто Барджелинни быстро влез в стальную «бутылку», проверил, как действуют кислородный прибор и телефон, и пошел вниз. Рабочий у лебедки приостановил спуск на полпути, чтобы дать возможность водолазу наполнить водой балластное отделение. Трос разматывался ровно. Кабина достигла глубины 318 футов — это была максимальная глубина, на которую до сих пор опускались водолазы экспедиции. Барджелинни дал сигнал продолжать спуск. Он прошел 350, затем 375 и 400 футов, но дна еще не было. Наконец, на глубине 414 футов он сообщил: «Вижу дно. Спускайте медленнее!»
Лебедка мягко опустила кабину на илистый грунт на глубине 426 футов — на эту глубину до Барджелинни не опускался еще ни один водолаз. Голос из глубины океана сказал: «Поднимите меня немного, чтобы я мог оглядеться». Лебедка оторвала кабину от ила, и Барджелинни заболтался в кабине, как в шейкере для сбивания коктейлей. Предмет, подвешенный на тросе в глубине, вращается вокруг собственной оси, раскачивается подводными течениями и подпрыгивает в такт качке корабля, а кроме того, дергается вверх-вниз на пружинящем тросе. Барджелинни приплясывал на полу раскачивающейся кабины, стараясь разглядеть что-нибудь сквозь крохотные люки. Он увидел неподалеку корпус большого корабля, стоящего на родном киле, и попросил, чтобы его подтянули поближе, — в слабом отблеске солнечных лучей, еле проникавших на глубину 70 морских саженей, он разглядел ряд шлюпбалок, нависших над дном. Он сообщил наверх: «Шлюпбалки вынесены, — значит, шлюпки были спущены. Я уверен, что это «Египет».
Чтобы окончательно удостовериться, Куалья приказал достать сейф, находившийся в капитанской каюте на мостиковой палубе. Для того чтобы добраться до нее, надо было убрать трехтонный деррик. Спустившиеся вслед за Барджелинни водолазы висели в кабинах над палубой затонувшего корабля, давая точные указания людям, спускавшим сверху взрывчатку, и терпеливо закладывали неуклюжими клешнями заряды под дерриком. Во время этой работы, продлившейся несколько месяцев, водолазы, чтобы удержать кабины на месте, сбрасывали якоря на грунт.
Наконец сейф был поднят. Его вскрыл британский консул в Бресте. В сейфе обнаружили посланные на «Египет» дипломатические депеши и, словно в насмешку, ключ с пометкой «бронированная каюта». Таким образом, после трехлетней работы Куалья все-таки нашел «Египет», затонувший на глубине не в 50, а в 70 морских миль.
Он послал водолазов с помощью взрывчатки проложить путь к «золотой» каюте через прогулочную, верхнюю и главную палубы. После каждого взрыва обломки поднимали на поверхность при помощи электромагнитов. Это была долгая и кропотливая работа. Десять минут уходило на то, чтобы опустить кабину, десять минут — чтобы правильно установить ее, и около получаса — чтобы опустить заряд, вложить его в механические клешни и укрепить на месте. Затем тратилось двадцать минут, чтобы поднять водолаза, взорвать динамит и вновь опустить водолаза. После этого опускался мощный электромагнит, который следовало подвести совершенно точно к нужному месту. Ветры и волнение то и дело заставляли их прерывать работу на несколько дней.
Куалья подыскал еще один корабль, затонувший в тихом месте, чтобы иметь работу во время штормов. Это был американский грузовой пароход «Флоренс», перевозивший боеприпасы и торпедированный в 1917 году в заливе Киберон позади острова Бель-Иль. Он лежал на глубине всего 50 футов и представлял довольно значительную угрозу для судоходства, так что французские власти обратились к Куалье с просьбой уничтожить его. Куалья учитывал, что часть опасного груза «Флоренс» может взорваться, несмотря на то что судно пролежало в воде 13 лет.
Водолазы укрепили на пароходе целую серию зарядов. «Артильо» отошел от места взрыва на расстояние трех миль. Старший водолаз Альберто Джанни спустился вниз, чтобы заложить последний заряд. Он взобрался на палубу, а «Арти-льо» отошел еще на тысячу футов, чтобы быть в полной безопасности. Джанни, держа в руках два запальных провода, стал медленно сближать их. Находившийся на пароходе тринитротолуол взорвался с такой силой, что «Артильо» разлетелся на куски. Джанни, а также знаменитые водолазы Аристид Франчески и Альберто Барджелинни и еще одиннадцать водолазов погибли.
Куалья потерял водолазов и плавучую базу. Он вернулся в Геную, оборудовал новое судно, которое назвал «Артильо II», обучил новых водолазов и на следующий год вернулся к месту гибели «Египта». За лето им удалось пробить верхнюю палубу и проделать «шахту» через остальные две палубы.
Как-то поздно вечером, когда над заливом дул свежий ветер, предвестник осенних штормов, водолаз, заглянувший через взорванную дверь в бронированную каюту, срывающимся от волнения голосом доложил на поверхность, что видит золото. Сразу же после этого разразился шторм, заставивший их прервать работы на полгода.
Когда весной следующего, 1932 года они возобновили работы, первый же водолаз обнаружил, что вся шахта сплошь забита обломками. На расчистку ее ушел целый месяц. В июне из грейфера, поднятого над палубой, вывалились два тяжелых предмета. Это были два золотых слитка.
«Сорима» потратила четыре года на эту работу, и водолазам пришлось трудиться еще три тяжелых года, прежде чем удалось поднять весь драгоценный груз. Это была самая глубоководная операция из всех проведенных до сих пор, и если Джанни, Франчески и Барджелинни она не принесла ничего, кроме гибели, то Ллойд, Сэндберг и «Сорима» получили хорошую прибыль.
(Джемс Даган. Человек в подводном мире. — М.: Мысль, 1965)
В 1940 году в тридцати милях от Хвангарея (Новая Зеландия) на глубине 438 футов затонул, подорвавшись на немецкой контактной мине, почтовый лайнер «Ниагара». Он был построен в 1913 году и принадлежал Новозеландской судоходной компании. Это было красивое двухтрубное судно, считавшееся одним из лучших и самых больших судов на линии Австралия — Северная Америка.
К счастью, пассажирам и экипажу вовремя удалось спустить шлюпки и отойти от тонущего судна.
Одному лишь капитану «Ниагары» и некоторым военным представителям в Веллингтоне было известно, что вместе с пароходом на дно пошел ценный груз — 590 золотых слитков, которые «Ниагара» должна была доставить в Канаду для уплаты счетов США за выполнение военных заказов. Поскольку из соображений секретности ценный груз не был застрахован, гибель «Ниагары» явилась серьезным ударом для англичан. Через несколько дней тайно был образован судоподъемный синдикат, руководство которым поручили австралийскому капитану Уильямсу. Он должен был найти затонувшее судно и во что бы то ни стало поднять его. Для этого спешно переоборудовали небольшой теплоход «Клэймор», который стоял на приколе в Окленде.
В декабре 1940 года «Клэймор» направился в район гибели «Ниагары». На борту спасателя находилась специально сконструированная одним австралийским инженером глубоководная камера, в которой должен был работать лучший водолаз Австралии Джонсон. Участок моря в шестнадцать квадратных миль оградили буями, и теплоход начал тралить дно, следуя параллельными курсами. В полдень следующего дня трал судна за что-то зацепился. Место отметили буем, однако продолжать работы не пришлось: начался шторм, и поисковая партия укрылась в гавани Вхангароа.
Когда шторм утих, под воду в наблюдательной камере опустился водолаз Джонсон. В первый раз ему не удалось ничего увидеть, но когда после второго погружения он дал сигнал к поднятию, то услышал, что какой-то предмет скребет по стенке кабины, и, выглянув через люк, увидел трос необычного вида, весь покрытый водорослями. Скрежет прекратился еще до того, как он добрался до поверхности. Он не понимал, в чем дело, но трос явно не принадлежал его плавучей базе «Клеймор».
Когда «Клеймор» поднял якорь, все объяснилось: на якорной цепи висела большая немецкая мина. Мина болталась совсем рядом с «Клеймором». Капитан Уильямс приказал опустить мину, вытравив якорную цепь, затем перевел цепь на буй и оставил мину на глубине, где она не представляла опасности для проходящих судов. Он доложил о случившемся командованию флота.
На следующий день он вернулся с тральщиком. Обезвредить смертоносный объект было поручено Джонсону. Поскольку помпа, через которую он получал воздух, находилась на «Клейморе», судно должно было стоять пря