Именно эти ценности и имеют в виду, когда говорят о сокровищах Унгерна. В том, что они существовали в реалии можно не сомневаться. Можно сомневаться только в том, будут ли они, в конце концов, обнаружены, или нет. Лежат ли они в одном месте, или может быть разбросаны по нескольким тайникам? Толком не известно. Но на такую возможность как раз и намекает Камиль Гижицкий своим хитрым псевдонимом «Цаган Тологой». Близ дороги, ведущей из старой Урги на Хайлар (той самой южной) не доезжая примерно 80 километров до Тамсаг-Булака, можно увидеть гряду невысоких гор. Есть среди них и одна, которая называется Цаган Тологой. Правда интересно?
Можно спросить: – Неужели с тех пор никто не пытался отыскать клад Барона? Не волнуйтесь, экспедиций было предостаточно. Искали и советские и монгольские экспедиции и их объединённые комбинации. В разные годы отправлялись разные по составу и оснащению экспедиции и пытались отыскать лакомый кусок. Но всё это происходило по северную сторону границы, а ведь было ещё и громадное пространство по южную сторону государственной границы. Там-то дела как обстояли? Ведь вероятность того, что золото спрятано именно на территории Китая намного выше! Оказывается, и там кружили группы вольных или невольных кладоискателей. Так достиг ли кто-нибудь из них успеха или нет?
Да, такой вариант, разумеется, не исключён. Но уж больно велика масса клада, уж больно значительна его стоимость. И человек или группа людей отыскавших столь грандиозное сокровище вряд ли имели шансы сделать всё дело совершенно бесшумно. Где-то что-то да зазвенело бы! Но пока не зазвенело. Не слыхать… Кстати, что это я сам писал о 24-х ящиках? 24, это сколько же по массе будет? Достаём из кармана самый основной кладоискательский инструмент – калькулятор и приводим его в боеготовое состояние. Множим, делим и получаем – 1344 килограмма. Да баронский сундук в семь пудов! Итого на круг получаем 1456 килограмм. Солидно, 14,5 миллиона долларов, как одна копеечка. За такие денежки вполне можно постараться. Но давайте оторвёмся от виртуального созерцания сверкающей кучи и попытаемся рассмотреть проблему несколько с другого ракурса. Как бы начнём расследование с чистого листа.
В августе 1920 года, атаман Семёнов с санкции японского командования отправил из Даурии (пространная провинция, занимаемая верховьями Енисея) в оккупированную китайскими войсками Монголию, Азиатскую дивизию во главе с бароном Романом Фёдоровичем Унгерном. 2-го февраля 1921 года генерал-лейтенант захватил столицу Монголии город Ургу. Монголы в благодарность за освобождение от ненавистных китайцев провозгласили Унгерна фон Штернберга – верховным правителем и он получил титул «Вана». Фактически герой нашего повествования стал военным диктатором всей Монголии. Был установлен жёсткий режим военной диктатуры. Дивизия барона насчитывала 10500 конников 200 пехотинцев 21 орудие и 37 пулемётов. Для равнинной Монголии это просто потрясающая по мощности сила. Причём сила мобильная, что особенно ценится на больших, открытых со всех сторон пространствах. В монгольской столице Азиатской дивизией была захвачена «контрибуция», собранная китайскими войсками с монголов (якобы за неуплату китайским купцам и ростовщикам). Кроме контрибуции и сама дивизия располагала значительными суммами в золотых монетах царской чеканки и китайских серебряных монетах.
Попав в плен к большевикам, Унгер упоминал о том, что им было захвачено на 200.000 рублей серебра и, кроме того, для снабжения своей армии имел в наличии 150.000 рублей золотом.
Чего только не скажешь на допросе. Глупые обычно либо признают всё подряд, либо всё подряд отрицают. Умные, стараются замаскировать правду под слоем «спасительной» лжи. И, надо полагать, Унгерн тоже «слегка» лукавил. И вот почему мы так думаем. После взятия Урги, в Маймачене – пригороде столицы 2 февраля было захвачено два банка: – «Китайский» и «Приграничный». Казаки часть ценностей растащили по карманам, но барон быстро навёл должный порядок. Поговаривали, что в подвалах обоих банков хранилась валюта и золото, которое растащить не успели. Кроме того, ещё базируясь на станции Даурия, его войска останавливали идущие в Манчжурию поезда и беззастенчиво грабили их.
Офицеры дивизии охотно признавали тот факт, что их армейская касса располагала громадными суммами, но вот куда они потом делись, не имели ни малейшего понятия. А знаете ли Вы, что барон (несмотря на множество улик) мог и не иметь отношения к исчезнувшей кассе! Как? Да вот так! Приведу абзац из книги Дмитрия Алёшина из книги «Азиатская Одиссея».
«Незадолго до мятежа и убийства генерала Резухина, стало известно, что наиболее доверенный личный советник барона Джамбалон бежал в Манчжурию, прихватив огромные богатства, доверенные ему бароном. Вот вам господа и особо доверенные монголы и татары! Как запахло жареным, и засверкали вожделенные денежки, так тут же «самые верные» на всё наплевали и подались в бега. Запомните навсегда, друзья-кладоискатели, в нашем многотрудном деле нет ни друзей ни родственников. Лучший друг и преданная любимая с удовольствием воткнут Вам нож в спину, едва только (даже не золото заблестит), а лишь просто потянет его пьянящим и дурманящим духом.
Приведу маленький пример для эмоциональной разгрузки. Как-то пришлось мне работать на развалинах обычной деревенской церквушки, стоящей, тем не менее, на весьма интересной с исторической точки зрения территории. Первый же проход (продольный) через её кирпичные останки показал наличие под землёй крупной массы цветного металла. Второй проход (поперечный) ещё более утвердил нас в этой мысли. Было непонятно, что и думать! То ли действительно под нашими ногами лежали легендарные ценности, то ли аппарат просто сошёл с ума. Были со мной в тот момент два спутника. Тот, что постарше отреагировал на моё сообщение довольно спокойно, добавив лишь, что ожидал чего-то подобного. Но другой, что помоложе, воспринял весть явно неадекватно. Весь следующий день он только и говорил о том, что нужно срочно ехать обратно и копать, копать и копать… И все мои попытки как-то вывести его из явно неадекватного состояния, были тщетны. Короче говоря, у товарища «крыша поехала».
Что самое скверное в данной ситуации, так это то, что выяснить, насколько человек устойчив к блеску коварного «золотого тельца» можно только в тот момент, когда этот самый «телец» появится. Но тогда уже обычно бывает поздно что-либо проверять… В тот раз тоже вскоре выяснилась природа странной аномалии – она была проста и тривиальна. Но теперь я точно знаю, на кого могу положиться. Мне повезло, никаких эксцессов не произошло, но никому из вас я не советую испытывать судьбу подобным образом. Золото крайне опасный металл, гораздо опаснее плутония. Ведь плутоний убивает только тело, а золото убивает, прежде всего, именно душу человека.
Впрочем, давайте вернёмся в душные монгольские степи. Да! Ведь было удравший с денежками Джамбалон, тоже понёс заслуженную кару. В перестрелке с встретившимся им разъездом «красных», он был убит. Но впрочем, я об этом эпизоде уже упоминал, и повторяться не намерен. Да, только теперь замечу, что никаких «красных» отрядов или разведывательных дозоров на территории в близи озера Буир-Нуур не было и в помине. Но там был выставлен заградотряд «белых» войск в 400 сабель, который был специально там размещён дальновидным бароном на тот случай, если кто-то задумает провернуть подобную авантюру. То-то так шустро удирали от них «верные 16 монголов и татар», пристреливая на ходу своих же раненых собратьев, понимали, что пощады им за крысятничество не будет.
Были и другие происшествия подобного рода. Вот один пример. В отступавших войсках фигурировал слух о том, что часть казны дивизии (в основном китайское серебро) было сброшено в реку Орхон, в окрестностях монастыря Эрдени-Деу. Всё это лишний раз подтверждает ту мысль, что казна, транспортируемая дивизией, была так велика по весу, что волочь её за собой стало весьма проблематично.
Так что окрестности озера Буир-Нуур вовсе не случайно находились под пристальным взором барона Унгерна. Он и раньше имел на них большие виды. Он лично объезжал те места на своём личном «Фиате» и его водитель хорошо знал местные дороги. И именно по этой дороге повезли заезжего профессора с багажом и фотоаппаратом. Профессором тем как раз и был пан Оссендовский, журналист, химик и литератор. Преподавал химию в Томском политехникуме, жил в Омске, служил в Осведомительном отделе при ставке Колчака… Пользовался большим доверием у барона, знал польский, русский и французский языки… Многогранная была личность, ничего не скажешь. Но заметьте себе один важный момент. Многоликий профессор покидает Ургу в первой половине мая, то есть задолго до того, как части Красной Армии под командованием Писарева вступили в Ургу. Помните, это случилось 6 июля 1921 года. Значит, уже в первой половине мая Оссендовский знал точное место, или, во всяком случае, точный район, где Верховный правитель всех монгол много позже захоронил свои ценности! И фотографировал-то он его только потому, что уже точно знал, где будут прятать! Логично? Вполне логично! Но почему именно у этого озера Унгер решил спрятать кассу дивизии, почему не в другом месте? Да, конечно, в бескрайней монгольской степи спрятать что-то легче лёгкого. Отъехал в сторонку, вырыл ямку и всё, как в пропасть. Но спрятать это лишь полдела! Спрятать очень легко, но вот как потом отыскать…
Отыскать впоследствии нечто захороненное в однообразной степи практически невозможно. Ведь Роман Фёдорович всё же лелеял мысль впоследствии вернуться за золотом. Следовательно, клад он закладывал до востребования. А все клады до востребования имеют чёткую привязку к конкретной местности. Это аксиома, то есть утверждение, не требующая доказательств. И именно поэтому, а вовсе не потому, что «земля, мол, священна, и нельзя ковырять её лопатами» захоронение было сделано в районе озера. Это всё так, для доверчивой публики излагалось, для имиджа, как сказали бы в наши дни. И лучшего ориентира, чем связанное с известной рекой большое озеро и придумать было нельзя. Но и это ещё не всё. Именно здесь на этом приграничном «пятачке» в то время располагался район спорной территории. Именно здесь на самой границе Монголии и Китая любой караван или обоз шедший со стороны Халхи (внутренней Монголии) неизбежно встречал две трудно преодолимые преграды. Первая – сама китайская граница.