Освоив кладоискательскую науку, пошел Савелий бродить по губернии — клады искать. Был под селом Шестаковым, где, по преданию, некогда в дремучем лесу жили разбойники, не дававшие никому ни прохода, ни проезда. Рассказали ему, что с той поры в том лесу светится свечка, — знать, клад в том месте, без обмана. Несколько ночей пробродил Савелий по лесу — ничего нет, никакой свечки.
Копал Кудеяровы курганы в Графской степи, в Бобровском уезде. Курганы огромные, где их одному человеку прокопать! Ничего не нашел. Ходил на Ивана Купалу за разрыв-травой — и тут ничего не вышло.
Меж тем, прослышав, что Савелий взялся за кладоискатель-ство, к нему помалу начали подтягиваться доброхоты. Иной приносил кладовую запись на Кудеяров клад; иной предлагал "сильные" заговоры, другой попросту нес в грязной тряпице ком глины, взятый в полночь с могилы удавленника — при отыскании кладов первое средство! Савелий ни от чего не отказывался, за все платил деньги и все валил в кучу: дескать, на досуге разберу — авось, что и пригодится.
Между тем хозяйство Савелия потихоньку разваливалось. Впрочем, он, занявшись кладоискательством, давно махнул на все рукой, помаленьку продавал скот, чтобы окупить расходы, до хозяйства ему и дела не было. А тут еще состоялась долгожданная встреча со "знатцем" — отставным солдатом Семенычем, проживавшим в деревне Отрожки близ Воронежа. "Явсе видел, все испытал, — скромно рассказывал о себе Семеныч. — Был я и на молочных реках, езживал через сахарные горы, запанибрата гостил у турецкого султана. А что касаемо кладов, то веришь ли — целые миллионы доставал их!"
— А где ж твое богатство-то? — поинтересовался Савелий, с сомнением покосившись на полуразвалившуюся халупу прославленного кладоискателя.
— А все на церкви Божии раздал, да нищей братии! — гордо заявил Семеныч. — Я-то сам бобылем живу, мне ни к чему.
Знакомство с Семенычем придало поискам Савелия второе дыхание: солдат вызвался научить его, как достать клад наверняка.
— Слушай, да на ус мотай, — говорил он Савелию, — тут недалечко есть клад — не так, чтоб велик был, а все же копейка добрая. Положен он с заклятием. Заклятие то я давно уже проведал — достать мне этот клад просто, как пить дать! Но я тебе по-приятельски удружу, тебе его пожалую. Возьми сорок серебряных рублей, завяжи их в чистую тряпицу, положи туда вот этого снадобья (Семеныч подал что-то, тщательно завернутое в бумагу и завязанное), зарой на том месте, где положен клад, — я тебе укажу. Зарывать ступай ровнешенько в полночь. После того, через три дня, ступай, помолясь, за кладом. Будут тут тебе страхи и видения ужасные, да ты ничего не бойся: я все время буду за тебя читать заклятия, и черти перстом тебя не тронут. Только, как начнешь копать, не останавливайся. Как дойдешь до своего узелка с деньгами, отложи его в сторону и дальше копай. На трехаршинной глубине встретишь доску; тут остановись и три раза скажи: "Клад, клад, положен ты, клад, на серебре-золоте, принес я это серебро и золото. Дайся ты, клад, рабу Божию Савелию!" Тут развяжи узелок и, коли увидишь в нем серебряные рубли, — снимай доску и бери клад, а коли вместо серебра увидишь медные пятаки — положи узел на место и зарой яму: значит, клад хочет, чтобы ты вдругорядь за ним пришел. Тогда через три дня иди вдругорядь; не будет опять серебра — ступай сызнова через три дня. Третий раз — последний, в третий раз уж клад, будь надежен, беспременно явится.
В заключение Семеныч подробно объяснил Савелию приметы места, где лежал клад.
Вечером того же дня Савелий, под рев жены и детей, свел со двора последнюю корову, продал ее за сорок рублей и в точности исполнил то, чему его научил Семеныч. В нетерпении прошли три дня. Наступил вечер. Ожидая полуночи, Савелий самодовольно прохаживался по двору, поглаживая бороду и оглядывая опустевшие коровники, закуты и хлев. "Вот, скоро битком будут скотом набиты! — мечтал он. — А к избе лавку пристрою, буду хомутами, шлеями, дегтем торговать". С этими мечтами он, подхватив заступ, зашагал в лес.
Наступила полночь. Савелий добрался до вожделенного места и принялся за работу. Долго копал и, наконец, вытащил закопанный им три дня назад узелок. Отложив его, как учил Семеныч, в сторону, стал копать дальше. Спустя несколько минут заступ глухо ударил в доску…
В тусклом свете фонаря, Савелий, у которого в голове все помутилось от волнения, даже не заметил, что доска-то была совсем новая… Он жадно схватил узелок, развернул — в нем оказались медные пятаки. "Не хочет идти клад! Ладно, приду через три дня". Но через три дня в яме не оказалось даже узелка с пятаками.
Недоуменно почесав в затылке, Савелий собрал свои инструменты, сплюнул и пошел домой. А наутро, мрачный и угрюмый, сидел он на завалинке и думал: куда бы теперь пойти искать клад?
…Сомнения в рассказе солдата у Савелия появились только много лет спустя, когда он, совершенно разорившись, заканчивал свои дни в Воронежской богадельне для нищих и престарелых. Тогда-то, в 1883 году, он и поведал этуисторию одному из любопытствующих "господ". Но и в ту пору неистовый кладоискатель был убежден, что обязательно нашел бы клад, если бы у него еще было хотя бы рублей двадцать — именно за такие деньги один мужик из Россоши предлагал ему подлинную кладовую запись Кудеяра…
— Ну что, Иван, клады искать бросил, за ум взялся? — усмешливо спросил писарь волостного правления, откладывая перо в сторону. Подышав на печать, он с размаха приложил ее к паспорту, помахал бумагой в воздухе, чтобы чернила скорее высохли, и вручил паспорт Ивану Морозову:
— Держи пачпорт, ступай с Богом.
Иван принял из рук писаря документ:
"Иван Тимофеев сын Морозов, из крестьян села Родична Духовщинского уезда Смоленской губернии… Рост — два аршина пять с половиной вершков, волосы черные, левый глаз щурит, на правой щеке родимое пятно…"
Иван Морозов был известен в селе как неутомимый кладоискатель. Его многочисленные и безуспешные поиски уже давно стали притчей во языцех, но в одночасье односельчане с удивлением узнали, что Иван Морозов взялся за ум: выписал себе в волостном правлении паспорт и отправился на заработки в Брянский уезд, где устроился мастеровым на один из тамошних машиностроительных заводов.
Недолго поработав в Брянске, Морозов взял расчет и перебрался в Область Войска Донского, в Новочеркасск, на завод фабриканта Пастухова. И надо же — свел он тут знакомство с одним старым казаком…
Был у того казака документик, весьма интересный — "опись" кладов, зарытых в различных местностях. Узнав, что Морозов — бывалый кладоискатель, родом из Смоленской губернии и работал в Брянске, старик сказал:
— А знаешь ли ты, мил человек, что в тех краях, откудова ты пришел, в Брянском уезде, имеется весьма богатый клад? Вот, смотри-ка!
Старик достал свою тетрадку, полистал ее, нашел нужное место и ткнул в него пальцем:
— Во, гляди! В Брянском уезде есть курган, а в нем Кудеяром закопано три кувшина золота да два бочонка серебра, да меч его, Кудеяров, положен. Так-то! Ты, почитай, в двух шагах от своего счастья был, а не знал! А почему не знал? Да потому, что вслепую, как котенок тыкался. А вот имей ты такую тетрадь — давно бы уже миллионщиком был!
— А у тебя-то откуда такая тетрадь, дедушка? — поинтересовался Морозов.
— Откуда! Да все оттуда: прадеды-то мои, слышь, в старину с самим Кудеяром ходили! Так-то! У нас эта опись из рода в род передается. Хоть, уступлю тебе ее за сто рублев серебром?
Ста рублей у Морозова, однако, не было. Тщательно выписав с разрешения деда из тетрадки все указания на клад Кудеяра. Морозов побежал в заводскую контору, взял расчет и уже на следующий день катил на поезде в Брянск.
Здесь ему удалось устроиться рабочим на Бежицкий рельсопрокатный завод. Для жилья он снял себе квартиру в селе Городище, в трех верстах от Брянска. Именно здесь, прямо за огородами крестьян, начинался лес, в котором высилось загадочное Чашино городище — пристанище легендарного Кудеяра, в котором был зарыт клад… Так говорилось в кладовой записи, хранившейся у старого казака.
Обжившись и осмотревшись, в последних числах мая 1893 года Морозов приступил к отысканию клада. Окрестные крестьяне, оказывается, давно знали предание о кладе Кудеяра, и у Морозова нашлось множество добровольных помощников.
О городище Чашин курган в народе издавна ходили многочисленные легенды. Предание рассказывало, что на старости лет Кудеяр из-под Орла отправился в Брянский уезд и поселился в Кривом лесу, находящемся верстах в пятидесяти от Брянска. В здешних местах он и скончался, оставив после себя около десятка становищ и городков, одно из которых — Чашино городище, с которым молва связывала множество таинственных явлений.
Однажды вечером крестьянская девочка проходила через городище и увидела над ним огненный крест. Испугавшись, девочка прибежала домой и рассказала домашним о своем видении, но, когда те прибежали на городище, крест уже исчез. Вспоминали и о свечах, горящих по ночам на Чашином кургане, многие слышали голоса, называвшие места, в каких следует искать клад.
Рассказывали, что в недрах городища скрываются подземелья с многочисленными комнатами, галереями и даже подземными конюшнями. В одном из подземелий, по преданию, хранился меч Кудеяра. Со стороны реки Десны вглубь городища вела замаскированная железная дверь, о существовании которой рассказывали многие свидетели, в прошлые времена лично ее видевшие. Одним из них был сельский священник, брат которого, Тимофей, стал одним из самых ревностных помощников Морозова. Он же отыскал в церковной летописи села Городище рассказ о местонахождении подземелий Кудеяра. По этим свидетельствам, дверь вела в подвал, находящийся под городищем, а от подвала шел подземный ход, выходящий к сельскому кладбищу. Другая дверь, из сосновых досок, имелась в западной части вала.
И вот на это-то загадочное место и пришел Иван Морозов со своими сподвижниками. Исследовав с помощью щупов поверхность городища, кладоискатели решили копать прямо в центре. Копая урывками, в свободное время, кладоискатели затратили на это две недели. На глубине в сажень (1,76 м) им начали попадаться кости животных