(Сочинения инки Гарсиласо де ла Веги, уроженца Куско, в точности переведенные Ж. Бодуэном. 1633.)
Конечно, Гарсиласо де ла Вега не видал описанной им Куриканчи. Сведения обо всех этих богатствах он получил от матери — инкской принцессы. Она же не могла не знать их прекрасно, но в воспоминаниях, несомненно, кое-что приукрасила. Однако дело это было недавнее. Если Гарсиласо услышал о сокровищах, будучи семи лет, то не прошло еще и восьми с тех пор, как они были спрятаны. Итак, его рассказ почти современен событиям.
Не видел ли он случайно сам знаменитой золотой цепи Уаскара, цепи весом более двух тонн?
Сьеса де Леон пишет о ней:
«Вскоре после того, как явился на свет старший сын Уайаны Капака, узнали, что сей властитель повелел отлить некий канат, или, лучше сказать, некую цепь из золота, столь большую и тяжелую, как передают видевшие ее, что более двухсот индейцев могли поднять ее, и то с великим трудом».
И далее:
«Если бы можно было увидеть все сокровища, скрытые в Перу, невозможно было бы оценить их, и все, что досталось ныне испанцам, лишь весьма малая часть по сравнению с тем, что они могли обрести. Отсюда можно видеть, что в сей стране пропали бесконечно великие сокровища, и, не будь индейцы принуждены приходом испанцев схоронить их, все сии сокровища, без сомнения, были бы пожертвованы дьяволу либо захоронены в гробницах».
Итак, все хронисты согласно подтверждают историческое существование сокровищ инков.
Исходя из преданий и некоторых указаний, можно предположить, что сокровища спрятаны в подземельях крепости Саксахуаман к северу от Куско. Предание всегда именно в этой крепости помещало самый большой клад инков. Говорят, что как-то в подземных ходах под крепостью заблудились два мальчика. Три дня спустя они вышли наружу в монастыре Сан Доминго на месте бывшего храма Солнца. Один из мальчиков держал в руке золотой кукурузный початок, который мог происходить только из Куриканчи.
Есть и другие резоны в пользу того, что именно в Саксахуамане скрыт главный клад инков. В центре крепости стояла круглая башня Мойок Марка. Ее основание было разгорожено перегородками причудливой конфигурации и соединялось с подземными ходами таким лабиринтом, что выход из него могли найти только знающие проводники. В этих подземельях бил мощный источник. Откуда течет вода, знали только Великие инки и члены Совета старейшин.
Что это за подземные лабиринты? Что это за царская привилегия, связанная с источником? Не имела ли она целью сбить с пути искателей клада, преградить дорогу к пещере — хранилищу величайших сокровищ державы?
Хубер утверждает: испанцы хотели разведать подземелья Саксахуамана. Они знали или подозревали, что там спрятаны огромные богатства. Но им не удалось попасть под землю: во время войны крепость была полностью разрушена и подземные ходы завалены.
Возможно также, что большой клад скрыт в храме Мачу Пикчу, в глубине страны.
Так или иначе, в 1535 году, после гибели Уас-кара и Атауальпы, испанцы отправили к последнему инке Манко посла Руиса Диаса. Царь предложил ему необычную сделку.
Манко велел принести полный горшок кукурузы, рассыпал ее по полу, взял одно зернышко и сказал:
— Вот что взяли испанцы из сокровищ инков. А вот сколько осталось — он указал на рассыпанные зерна. — Я могу дать вам все это, если вы от нас уйдете. (Так рассказывает историк Хубер.)
Писарро не согласился: он ведь, кроме всего прочего, был и христианским миссионером. Но этот анекдот говорит о том, что Манко знал, где находится главный клад инков.
Возможно, что про этот клад, и про клад в Куско, и про клад в Мачу Пикчу, и про другие знают еще и теперь туземные жрецы, поклоняющиеся культу Солнца. Возможно, что однажды перед изумленными взорами людей предстанут, выйдя на свет из подземелий и андских пещер, и золотая цепь Уаскара, и листы золота, и золотые початки, львы и тигры, все в натуральном виде, и все неисчислимые богатства Куриканчи.
6. ПИРАТЫ
Ради золота был открыт неведомый Новый свет. Золото расцвечивает также пурпурно-желто-черный роман о пиратах, буканьерах, флибустьерах, людях Берегового братства, корсарах — о великих разбойниках морских больших дорог, владельцах неисчислимых американских богатств.
Иные из этих искателей приключений были настоящими джентльменами, истыми мореходами, открывателями новых земель, которых политические события вовлекли в корсарские войны. Другие искали только наживы. Кто-то окончил свои дни в богатстве и в почете, кто-то в петле, чего и сам вполне ожидал.
Их имена: Дрейк, Фробишер, Гокинс, Левассер, Мансфельд, Легран, Л’Олоннуа, Морган, Монбар-Губитель, Уэйфер, Дэмпир, Дэвис, Лоран де Графф, де Люссан, Кидд…
Когда Серебряный флот в сопровождении множества фрегатов направлялся к Севилье или Ка-диксу, пираты, как правило, не смели нападать на него. Но пока флотилия еще не собралась, пока вдоль бразильских и перуанских берегов, в Мексиканском заливе или в Карибском море галионы поодиночке собирали драгоценности, вот тогда свора пиратских бригов — легких, быстрых парусников — накидывалась на добычу!
Сотня пиратов с двадцатью пушками атаковали три сотни матросов с шестьюдесятью орудиями. И почти всегда бой заканчивался в пользу тех, кто был смелее, ожесточенней, тех, кому запах наживы придавал силы и ярости.
Особенно большой урон «кораблям сокровищ» наносили английские пираты и корсары, родина которых большую часть времени находилась в состоянии войны с Испанией.
В XVI в. захват кораблей «Сан Фелипе» и «Ка-кафуэго» дал сэру Френсису Дрейку на 2 миллиона долларов золота и серебра. Фрэнсис Фробишер захватил на корабле «Мадре де Дьос», шедшем с Филиппин, богатый груз ковров, черного дерева, слоновой кости, драгоценных камней и монет на 1250 тысяч долларов.
В XVII столетии буканьеры разграбили «Сан Педро», прихватив «21 тысячу пиастров в восьми дубовых сундуках и 16 тысяч в мешках, а также много серебра». Они же взяли Картахену со всей казной: как говорят, 20 миллионов фунтов стерлингов. Пират Авери в 1694 году захватил корабль Великого Могола «Гансвэй» с сотней тысяч пиастров и сотней тысяч цехинов на борту.
Но у этих пиратов и авантюристов были свои законы. По крайней мере, флибустьеры и буканьеры соблюдали элементарные правила ведения войны, а добычу делили по справедливости.
Закон, хотя и не вполне непреложный, был таков:
1. Каждый клянется ничего своевольно не брать себе и не утаивать.
2. Капитану отдается «корабельная доля».
3. Платится жалованье плотнику (от 100 до 150 пиастров).
4. Выделяется доля на продовольствие (200 пиастров).
5. Выделяется жалованье хирургу и выделяется доля на медикаменты (250 пиастров).
6. Возмещаются раны и увечья, выводящие из строя, в зависимости от тяжести увечья: за потерю правой руки — 600 пиастров, левой руки или правой ноги — 500 пиастров, глаза или пальца — 100 пиастров и т. д. (Интересно заметить, что пиастр равен доллару по курсу 1960 года).
7. Из остальной добычи пять или шесть частей отдается капитану, две — помощнику и прочему начальству, одна — рядовым матросам и юнге.
8. Ничего не добыли — ничего не получили.
Из всего этого можно заключить, что груз талионов и, следовательно, добыча пиратов никак не сравнима с огромными сокровищами, скрытыми, по преданиям, под водой и под землей. Поскольку же у нас нет даже приблизительных данных, как мы можем полагаться на безмерно преувеличенные устные легенды! В общем, можно думать, что подземные и подводные клады оцениваются в миллиард долларов или несколько выше.
Пираты, как правило, не могли употребить с пользой свои богатства. Куда эти висельники могли удалиться на покой? Да немногие и доживали до покоя — профессия была, всякому понятно, опасная. Так что лучше было тратить деньги без меры в кабаках пиратских владений — на острове Тортю или на Ямайке.
Тем не менее пираты были осторожны и предусмотрительны, как самые банальные буржуа. Почти никто из них не забывал зарыть на черный день какой-нибудь кладик. В тайники прятались как дублоны и пиастры из чересчур богатой добычи, так и украшения с драгоценными камнями, которые трудно было обратить в наличность.
Многие из таких кладов так и остались нетронутыми после того, как их хозяина убивали или вешали. Именно эти клады многие теперь лихорадочно ищут.
В 1932 году из Франции на Галапагос отправилась необычная экспедиция. Баронессу Антуанетту фон Вагнер — австриячку родом, жену французского авиатора Б., — сопровождали три кавалера: Роберт Филипсон, Рудольф Лоренц и доктор Риттер. Эта четверка стремилась навстречу приключениям и любви.
Цель состояла в том, чтобы найти клад пирата Демаре и основать на Галапагосе, на островке Марчена, независимое государство под управлением красавицы-брюнетки баронессы фон Вагнер. Что до любви… о, на этот счет можно только догадываться: ведь из героев этой истории никого не осталось в живых! Полагают, что баронесса хотела воскресить неподражаемые дни Клеопатры и Антония…
Она гуляла по прибрежным зарослям Марче-ны обнаженная; трое мужчин сопровождали ее. Нудисты в своих изданиях немедленно напечатали, будто баронесса принадлежит к числу их убежденных сторонников. Между тем, когда она содержала магазин игрушек на улице Пикпюс в Париже, то ни в чем подобном не была замечена… ну, разве что в отчаянных романах.
На своем острове Антуанетта фон Вагнер из одежды носила только кожаный пояс. На поясе висели кинжал с карбункулом на эфесе и револьвер с перламутровой рукояткой. Трое мужчин-подданных копали в разных местах острова. Надо полагать, что у них был какой-то план.
Молва о прекрасной государыне привлекла внимание одного норвежского моряка по фамилии Нутгеруд. Он отправился на Марчену. Сначала с ним обошлись сурово: продержали целую ночь в заточении, допытываясь, не клад ли он тут ищет. Нуггеруд заверил, что он — просто поклонник баронессы. Тогда после некоторых церемоний он был посвящен в нудисты и допущен к галапагосскому двору любви. Для баронессы совсем не лишним был новый любовник, а ее спутникам-землекопам очень даже пригодились еще одни рабочие руки.