Наконец, изможденные, погибающие от эпидемии пираты пристали к острову Альбемарле на Галапагосах. В живых осталось тридцать человек, потом двадцать. Ничего похожего на сухой док на острове не было. Дыру кое-как заделали и отплыли. Но тут же открылась новая течь, еще сильнее. Исправить такое повреждение было уже невозможно. Англичане, владевшие сокровищем стоимостью от ста до двухсот тысяч пиастров, поняли: им не удастся добраться до Кин-сейла.
Но они так богаты! Неужели им суждено погибнуть вместе с прогнившим фрегатом и всеми сундуками сокровищ?
Сначала они побросали в воду вместо балласта пушки. Затем пришлось искать спасения на сколоченном наспех плоту и единственной бывшей на борту шлюпке. «Пять ворот Галлея» затонул. Пираты пустились в свободное плавание по волнам. Избежав множества опасностей, им удалось причалить к маленькому необитаемому острову. Как они полагали, это был остров Ла-Плата. Сокровище спрятали в пещере на берегу рядом с местом высадки. Выбиваясь из сил, пираты притащили туда огромные камни и завалили вход.
Тиф свирепствовал все сильней. Природа на острове была донельзя скудной: ни воды, ни плодов, ни дичи — впрочем, охотиться у англичан и сил не было. Что ни день, то новый покойник: кто-нибудь умирал от болезни, от голода, от истощения. Когда в живых остались всего четыре человека, Стредлинг поднял сигнал бедствия: уж лучше попасть в плен к испанцам, чем зря подохнуть.
Англичане впали в прострацию от голода и жара. Но Стредлинг, желая во что бы то ни стало сохранить клад, собрал последние силы, завалил вход в пещеру, взорвал перед ним два бочонка пороха и запомнил примету: скалистый пик в шестидесяти шагах от входа.
Когда пираты уже теряли последние силы, к острову подошел испанский корабль и подобрал их. Умирающие бормотали что-то бессвязное про клад, пиастры и жемчуга, но по-английски. Да испанцы и не поверили бы их лихорадочному бреду. Через несколько дней три пирата скончались. Выжил один Стредлинг. Он провел некоторое время в перуанских темницах, а потом попал в Сен-Мало. Только он точно знал, как разыскать баснословный клад.
Говорят, что, вернувшись на родину, Стредлинг тотчас записался на какое-то маленькое судно, надеялся, наверное, попасть поближе к своему сокровищу. Вскоре суденышко со всей командой затонуло у берегов Ньюфаундленда. А сто или двести тысяч проклятых пиастров с испанского плашкоута так и лежат в своих сундуках под каменными завалами на таинственном острове.
Кто хочет попытать счастья — пожалуйста. Вот координаты острова Ла-Плата в Тихом океане: 1°15' южной широты и 81°10' западной долготы.
7. НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ОСТРОВЕ КОКОС
Клад острова Кокос занимает первое место среди всех пиратских кладов, о которых есть какие-либо сведения, а среди всех кладов мира вообще — второе, сразу вслед за сокровищами инков. Сведения о событиях, про которые мы расскажем, основаны на источниках, далеких от строгой исторической достоверности. Но остров Кокос среди прочих посещали такие почетные гости, как президент Франклин Рузвельт, адмирал Николсон, Малькольм Кэмпбел, капитан Тони Манжель. Поэтому его патент на благородство несомненен и неоспорим.
Остров Кокос принадлежит республике Коста-Рика. Он находится в Тихом океане, посреди открытого моря, вдали от обычных морских путей, северней экватора, на траверсе колумбийского побережья. Его координаты: 5°32’ северной широты и 87°10’ западной долготы.
Длина острова около 8 километров, ширина — 4 километра. Он представляет собой скалистое плато, над которым возвышаются три вулканических пика: Западная гора, Большая гора (850 м) и Южный конус (480 м). На восточном берегу над морем отвесно высится скалистый барьер высотой от 60 до 180 метров. На острове два источника пресной воды: в бухте Уэйфера и в бухте Чэтема. Есть еще два пересыхающих ручейка, водопадом низвергающихся в море. Один течет на юге, в бухте Надежды, другой в километре с четвертью к востоку от нее.
Остров необитаем и, по слухам, кишит змеями. Но капитан Тони Манжель побывал там дважды и уверяет, что никаких змей не видел.
Хроники полуисторического характера утверждают, что на острове Кокос зарыто несколько кладов общей стоимостью до 20 миллиардов франков. Крупнейший из них, бесспорно, — клад с «Милой Мэри» стоимостью более десяти миллиардов.
В начале XIX в. южноамериканские государства начали ряд войн за свою независимость. В 1820 году генерал Сан-Мартин на суше и лорд Кохрэн на море выступили из лагеря на боливийском побережье походом на Лиму, которой тогда владели испанцы под управлением вице-короля Песуэлы. Победоносный марш Сан-Мартина увенчался взятием аванпорта Лимы, Кальяо, где лорд Кохрэн запер эскадру из двадцати семи кораблей и шлюпов с большим фрегатом «Эсмеральда» во главе, поддержанную огнем трехсот крепостных орудий.
Богатые испанцы, не дожидаясь решительного штурма города, бежали из Лимы и, конечно, захватили с собой сокровища, все, что могли унести. Свободная дорога оставалась одна — морем. Но в порту Кальяо был только один корабль, способный совершить переход от Америки до Испании, — «Эсмеральда». А у нее был строгий приказ защищать порт.
Недурной на вид бриг «Милая Мэри» под командой шотландца Томпсона собирался выйти в море, уклонясь от боя. Купцы и духовенство Лимы за большие деньги зафрахтовали его.
Два дня на борт грузили все, что было в городе ценного: пиастры, дукаты, луидоры, драгоценные камни, золотую утварь из собора, прочую золотую и серебряную посуду, книги, архивы, произведения искусства…
Томпсон не был отъявленным пиратом. Но вид сокровищ буквально свел его с ума. Он взял на борт пассажиров и снялся с якоря. Однако Томпсон вовсе не думал направляться ни в Кадикс, ни в какой другой испанский порт. Капитан взял курс на север, а вскоре экипаж склонил его к соучастию в преступлении. Пассажиров однажды ночью перерезали, выбросили за борт, и «Милая Мэри», превратившаяся в пиратское судно, на всех парусах полетела к острову Кокос. Этот одинокий остров, лежащий вдали от путей сторожевых судов, уже несколько столетий привлекал флибустьеров Южных морей.
Добычу пришлось зарыть на острове. Все порты уже были оповещены о случившемся на «Милой Мэри». У брига не было никаких шансов пристать к берегу: в любом порту, перед любым цивилизованным народом экипажу пришлось бы держать ответ, и суровый ответ. На дворе был XIX век; международные соглашения действовали неукоснительно; пиратство признавалось преступлением и каралось смертью.
Куда было направиться пиратам? К мысу Горн не пробиться: этот путь шел вдоль берегов Колумбии, Перу и Чили, где нес неусыпную вахту флот южноамериканских повстанцев. Пересечь Тихий океан? Тоже опасно. И как решиться бросить на дальнем острове сокровище, за которым едва ли придется еще вернуться!
Томпсон принял иное решение. Он подошел к берегам Центральной Америки, сжег свой бриг и высадил команду на шлюпках. Они собирались выдать себя за потерпевших кораблекрушение.
Но хитрость не удалась: трупы убитых уже выловили в море. Матросов хорошенько допросили, накинув на шею петли и подсыпав горячих углей под босые пятки. Они рассказали все подробности, включая местонахождение своих личных кладов. Все эти клады, несомненно, потом вырыли.
К сожалению для нравственности и к счастью для интереса повествования, капитан Томпсон ускользнул от правосудия, видимо, за хорошую пригоршню пиастров. Он поселился в Канаде, в Новой Шотландии. Возможно, он даже возвращался на остров Кокос к своим несметным сокровищам, но если что и взял из них, то немного.
На смертном одре, желая облегчить совесть и помочь одному из своих друзей, он рассказал ему про точное местонахождение клада. Звали этого человека Китинг. Томпсон передал ему план с пояснением, которое, по преданию, гласит:
«Высадись в бухте Надежды между двумя островками, в месте, где глубина десять ярдов. Иди вдоль ручья 350 шагов, потом на норд-норд-ост 850 ярдов, увидишь пик. При заходящем солнце тень от пика похожа на орла с расправленными крыльями. На границе тени и света грот, отмеченный крестом. В том гроте клад».
Китинг отправился на остров и за три путешествия привез оттуда более пятисот миллионов франков. Но это было еще далеко не все: до главной части клада Китинг не добрался. Затем он передал план судовому старшине по имени Николас Фицджеральд. Но тот был очень беден и поехать на остров не смог.
Полунищий Фицджеральд доживал свои дни в Мельбурне. Почувствовав, что умирает и секрет пропадает зря, он решил написать о нем в письме капитану Керзону Хоу, который некогда спас старшине жизнь. Керзон Хоу на остров тоже не поехал.
От этих приключений сохранились документы: планы, карты, съемки местности. В течение десятилетий они переходили из рук в руки: их завещали, дарили, продавали, похищали…
Письмо Фицджеральда, в котором он сообщает записи Китинга, хранится ныне в Сиднейском клубе моряков и путешественников (номер по описи 18755). Там даны такие указания:
«В двух кабельтовах к югу от последнего источника, против трех остроконечных скал. Тот грот, что под второй скалой. Его искали Кристи, Нед и Антон, но никто из них не вернулся. Нырнув в четвертый раз, Нед нашел вход на глубине двенадцать брассов; нырнул в пятый раз и не вынырнул. Спрутов там нет, но есть акулы. Нужно найти ход с запада. Думаю, вход завален оползнем».
Другой оригинальный документ обнаружен в музее Каракаса. Это опись, составленная Фицджеральдом в Коибе. В 1835 году бумага досталась Хоу. Вот она:
«Мы зарыли на четыре фута в красной земле: сундук:'парчовые ризы, золотые дароносицы и чаши, в них 1244 камня;
сундук: два золотых реликвария весом 120 фунтов, в них 654 топаза, сердолика и изумруда, 12 бриллиантов;
сундук: три литых реликвария весом 160 фунтов, в них 860 рубинов и других камней, 19 бриллиантов;
сундук: 4000 испанских дублонов, 5000 мексиканских крон, 124 шпаги, 64 кинжала, 120 перевязей, 28 щитов.