Вы, конечно, поняли: как для старых шуанов, так и ныне для тех, кто сохранил вандейский дух, «дьявольские колонны» — это республиканские войска. Мы сохраняем местные особенности, симпатичную и безобидную пристрастность рассказов нашего рассказчика. Вот еще:
«Кое-кто хочет найти церковные врата из чеканного золота и дарохранительницу из церкви в Эпессах. Их надо искать под полом церкви или в склепе. Если только их не украл деревенский нотариус, который во время Вандейских войн вдруг страшно разбогател».
Великолепная, тяжелая статуя Христа из литого золота, бывшая в замке Жирара де Борепе-ра, до сих пор спрятана в подземелье, ведущем из замка в соседнюю церковь.
«Потомки одной служанки из замка Ла Бушри близ Ланд-Женюссона рассказывают, что передали им предки. Эта служанка по фамилии Тесто в 1793 году помогала хозяевам прятать клад. Там были кошельки и ларцы, полные золота и серебра, драгоценные кубки, столовое серебро и прочее. Все это аккуратно сложили в большую бочку, окованную железом, а бочку ночью с величайшими предосторожностями унесли из замка куда-то в сторону мельницы. Где это место, теперь неизвестно. Никто так и не нашел бочку, набитую золотом и серебром.
В том же году, на другой день после боя под Гобретьером, вандейцы подвели все свои силы для штурма большой деревни Лез Эрбье. Это было в ночь с 10 на 11 марта. Благородный господин Пьер Проспер де Буази маркиз де Ландбодьер, предчувствуя, что схватка будет смертельной, сложил в железный сундук все свои ценности: деньги, столовое серебро, ювелирные изделия. Вдвоем с управляющим Сен-Полем они погрузили сундук на тележку и отвезли на одну из принадлежавших маркизу ферм. А в январе 1794 года адские войска расстреляли маркиза и его слугу на площади в Нуармутье».
Продолжим. Клад с тех пор так и лежит нетронутый. Замок Ландбодьер вместе со всеми фермами продан. Но в купчей предусмотрено, что клад, будь он найден, становится собственностью рода Буази.
У Шаретта, которого историк Ленотр называл «королем Вандеи», — командира королевских частей в окрестностях Сабль д’Олонн близ Нанта — была большая походная казна, пополнявшаяся за счет англичан.
В 1794 году Шаретт укрывался в лесах Ла Шез и Грала. На одной из полян леса Грала по обоим берегам ручья тогда вырос целый город из шалашей. Поляна и поныне называется Рефюж («Убежище»). Г-н Ланьо рассказывает: «На большие колья укладывали шатром стволы деревьев и накрывали сверху ветками — это была крыша, а стены «строили» из переплетенных веток, законопаченных дерном. С дальнего расстояния улицы этого города казались рядами густой травы. Городок снабжался водой из двух каменных колодцев. Они целы и поныне, но воды в них нет, одна жидкая грязь. Эти колодцы в истории сокровищ Шаретта играют главную роль».
В июле 1795 года генерал Гош написал генералам Траво и Делажу: «У Шаретта есть шесть тысяч луидоров. Пообещайте их тому, кто доставит его живым или мертвым». Гошу совсем не хотелось вступать с Шареттом в бой: тот не раз уже отражал его атаки с большими потерями для генерала.
Траво и Делаж с великим достоинством ответили: «В том, что мы поймаем Шаретта, нет сомнения. Если же мы найдем и его луидоры, то, с Вашего позволения, справедливо разделим их между госпиталями в Анже, Нанте и Сабль д’Олонн. Английским золотом мы оплатим лекарства для наших раненых солдат».
Три месяца спустя в лесу Грала разразился жаркий бой. Белые не выдержали мощной атаки Синих и в беспорядке бежали. Шаретт приказал навьючить на лошадей перекидные сумы с'продовольствием, боеприпасами и документами. Но оставались еще два больших железных сундука с казной Шаретта. Казначей отряда спросил, что с ними делать.
— Золото не портится, — ответил Шаретт.
Один сундук все же погрузили на лошадь, а другой бросили в колодец.
Вандейцы и немцы-наемники сражались отважно, но Шаретту пришлось отступить, побросав все, что только можно. В общем, проходя через деревню Андриер возле Сен-Денила-Шевасс, в деревенский колодец бросили и второй сундук с золотом.
— Мы еще вернемся за ним, — сказал командир доверенным людям.
Но все до единого были убиты. Золото так бы и осталось лежать в колодце, да его (говорят) вытащил один человек, которому жена изменила с Шареттом… Но кто знает, может, сундуки с золотом повстанцев до сих пор покоятся в колодцах Рефюжа и Андриера. Ведь о том, как их туда кидали, есть достоверные сведения, а о том, как доставали, — нет никаких.
Некоторые клады потом нашли:
«Дьяволы не нашли клада г-на Жубера дю Лан-дро. Его отыскали после. Клад лежал в камине фермы Меансьер на горе Алуетт в Верхнем Бо-каже, за заслонкой. Там же поблизости один фермер из деревни Ла Сеньери, папаша Рондо, около 1900 года работал в поле у дороги, ведущей из Гобретьера в Базош. Вдруг остановилась богатая коляска. Из нее вышли два изысканно одетых господина, подошли к крестьянину и спросили, где находится Крестовое поле и на прежнем ли месте там крест. Рондо отвел их на место. Там сохранились остатки гранитного креста на большом столбе, какие ставят обычно на перекрестках дорог.
Незнакомцы поблагодарили фермера и уехали. Но несколько дней спустя, проходя по Крестовому полю, Рондо с удивлением увидел, что в основании креста пробита дыра и внутри открылась каменная ниша. Ниша была пуста. Надо полагать, это наследники бывшего эмигранта ночью забрали старый клад».
В Ньельле-Долане сохранились руины замка шевалье Жозефа Робера, сеньора де Шаон-ла-Мор-сьер де Вильдор и прочая. В 1660 году шевалье подрался на дуэли с сеньором де ла Бюрсери. Поединок был жестокий; соперники убили друг друга.
Богатств сира де Шаона не нашли. Предание гласит, что на ферме Вильдор лежат в колодце «золотые кегли», отлитые по приказу могущественного сеньора.
В 1950 году хозяин фермы спустился в колодец якобы для чистки, но больше из любопытства. На глубине 2,7 метра он увидел в стене колодца отверстие, забранное огромными дубовыми брусьями. Фермер просунул между брусьями длинную палку, но не достал до стены и ничего не нащупал. Может быть, «золотые кегли» были спрятаны там, может быть, — в пруду под каменными плитами, а может, — в подземном ходе возле дома, ныне заложенном.
Во всяком случае, рассказывают, что в свое время другой вильдорский фермер нашел в земле какую-то совершенно невзрачную с виду железяку и отнес к кузнецу сковать из нее сошник. Каково же было изумление кузнеца, когда он увидел, что «железяка» из чистого золота! Говорят еще, что раз в амбаре на ферме заночевали бродяги и нашли там пластинки из какого-то металла. Бродяги сделали из них набойки на башмаки. А набоечки-то оказались золотые…
Похожая история существует и о сокровище Шаретта. Есть и такая версия: будто бы, разбитый Синими в лесу Грала и отступая, он сложил все свои богатства в прочный мешок, который водрузили на два скрещенных шеста, а концы шестов на спину четырех лошадей. Там были не только монеты, но и кое-какие украшения, в том числе несколько ожерелий из золотых пластинок.
На одном из болот погоня настигла Шаретта. Тогда он перерубил шесты, и мешок упал в воду.
Какой-то слуга с фермы семьи Линдро нашел эти ожерелья, отодрал несколько пластинок и подбил ими башмаки. Хозяин его оказался посмышленей. Он понял, что это золото, сделал хорошие стальные набойки и предложил слуге поменяться. Слуга согласился. Затем Линдро разузнал у слуги, где тот нашел ожерелья, пошел туда и похитил клад Шаретта. Вскоре он умер. Говорят, те, кто ночью читал псалмы у его тела, видели, как из окна комнаты вылетела огромная черная птица, а тело вдруг пропало. Чтобы никто не прознал про эту чертовщину, в гроб положили дрова.
Говорят… говорят… Конечно, все это вздор или вымысел. Но разве может быть, чтобы в Вандее — в Сулане, Борепере, Эпессах, Ньель-ле-Долане и на ферме с красноречивым названием Вильдор[2] — не появлялись время от времени сундуки с луидорами, орошенными голубой кровью аристократов, которую столетия республиканизма превратили в грязно-красную ржавчину?
9. ЦЕРКОВНЫЕ СОКРОВИЩА
Во Франции почти все клады священных предметов, вероятно, прямо связаны с 1789 годом, так же, как вандейские, как сокровища казненных или принужденных навсегда покинуть родину аристократов.
В Южной Америке борьба за «Индепенденсию» (независимость) тоже многих сподобила захоронить свои богатства, и в описях кладов нередко встречаются потиры, дароносицы и священные статуи.
К этим основным причинам можно прибавить некоторые особые случаи: взаимные преследования религиозных партий, клады катаров, иезуитов и тех же тамплиеров.
Необычный и достойный упоминания факт: в Испании кладов священных предметов почти нет. Дело в том, что в этой стране, ко всеобщему счастью (говорим без всякой иронии), действовала инквизиция. Поэтому до 1936 года Испания не страдала от катастрофических войн и буйств народных мятежей.
Вообще-то говоря, существование самых больших кладов — катарских, иезуитских, тамплиерских — не доказано. Весьма удивительно, что из таких больших обществ не осталось никого, кто мог бы открыть место, где спрятаны сокровища!
В 1243 году сенешаль Каркасона осадил последних альбигойцев (они же катары) в замке Мон-сегюр на реке Арьеж к югу от Лавлане, на отвесной скале высотой 1207 метров над уровнем моря.
В 1244 году католикам, смело взобравшимся на скалу, удалось захватить часть крепости. Катары решили, что все кончено. Самые фанатичные разожгли огромный костер и бросились в него. Множество других сгорели заживо при штурме замка.
Утверждали, что альбигойцы располагали огромными богатствами, которыми вовсе не дорожили. Перед штурмом крепости они их вывезли. Арман Роже де Мирпуа — свидетель этих трагических событий — сообщает, что сокровища оставались в замке до февраля 1244 года. Потом темной ночью три еретика по имени Амиель, Экар и Гуго спустились со скалы на веревках, чтобы переправить сокровище секты в надежное место. Но они не смогли пробиться через порядки осаждающих и зарыли клад не то в лесах Серрлонги, не то в пещере Ломбрив близ Орнолака, выше купален Юсса. В этой пещере со многими коридорами общей длиной в несколько километров катары построили тайную церковь. Сотни еретиков с епископом во главе замуровались там и предпочли умереть от голода, но не отречься от веры.