ть весьма характерной бочкообразной формой.
Несомненно и ещё одно обстоятельство, а именно: исток данной речки был недалеко от места событий. Мало того, мы можем уверенно утверждать, что данное русло имеет значительный уклон, глубину не менее двух метров, и скорость потока в нём была гораздо выше, нежели в обычных равнинных речках. Почему так? Объясняю. Согласно сохранившимся мемуарам, температура воздуха ноябрьскими днями бывала почти летняя, но ночью падала до -7, -10 °С. Именно поэтому поутру, когда начиналось активное продвижение обозов, преодолеть даже невысокие подъёмы перегруженным повозкам, влекомым сильно ослабшими лошадьми, было крайне проблематично. Всё вокруг было покрыто достаточно толстой коркой льда. Поскольку же среднедневная температура в начале ноября 1812 года держалась выше нуля, быстротекущая вода не покрылась льдом и объехать мост ни по льду, ни вброд возможности у Лавилета не было.
Подведём некий промежуточный итог. Искать серебро следует вблизи наверняка сохранившегося до наших дней и довольно крупного населённого пункта, где 200 лет назад имелась церковь. Вблизи данного селения (не более чем в полукилометре) можно отыскать и следы от старой мельничной плотины. Заодно определимся и с исторической обстановкой, чтобы лучше понять, насколько время продвижения небольшого обоза Лавилета согласуется с общей картиной отступления Великой армии. Что происходило 3 ноября в Смоленской губернии, мы уже знаем.
«Наполеон тронулся из Вязьмы в обед, т.е. в 12.00. В полдень было свежо и холодно, ярко светило солнце. Император выехал на коне в сером сюртуке, на голове зелёная шапка с серым мехом. Прибыл в Семлево в 4 часа пополудни».
От Вязьмы до Смоленска — порядка 160 километров, и если Лавилет получил приказ на выдвижение 3-го, то это значит, что он осуществлял вывоз ценностей из Смоленска задолго до подхода основной армии. Ведь сам император прибыл в город только в середине дня 9-го числа. Соответственно, и области западнее Смоленска были весьма слабо контролируемы как французскими войсками, так и казаками. Да, там, разумеется, появлялись небольшие наши разведывательные отряды, которые, конечно же, не могли представлять большой опасности, ввиду своей малочисленности. Ведь основные подвижные подразделения русской армии концентрировались в арьергарде основного ядра отступающих французов. Поэтому небольшие обозики всё ещё имели некоторые шансы проскользнуть на территорию современной Белоруссии незамеченными.
Осталось уточнить ещё один тонкий момент. Елизавета упоминает о том, что вместе с обозом двигалась 2000 «Виртембергцев». Что это за войска такие? Могли ли они оказаться в одной колонне с обозом капитана? Почему такая масса войск не смогла прикрыть обоз с ценностями?
«Наполеон в обед переправился через Днепр у Соловьёвой переправы и остановился на ночлег в стороне от Соловьёво на мызе. После ухода императорской колонны в Мшалёвку в 3 часа дня прибывает генерал Маршан со своей Вюртембергской дивизией».
Цитата связана с событиями именно 7 ноября, и из неё становится предельно понятно, что дивизия вюртембержцев находится ближе к концу растянувшейся на несколько километров многонациональной группировки. И поскольку обогнать идущие впереди войска не было ни малейших возможностей, то у нас возникает некоторое подозрение в том, что в истории, рассказанной девицей Овцыной, не всё так правдиво и абсолютно достоверно. Впрочем, не будем пока зацикливаться на этой досадной мелочи. Поговорим лучше о самой важной для нас детали всего повествования. Разберём маршрут, по которому двигался наш таинственный обоз. Ведь барских усадеб в тех местах было достаточно. К сожалению, и небольших речек с «крутыми» мостиками тоже хватало. Настоятельно требуется хотя бы приблизительно установить, как далеко и по какому именно маршруту продвинулись фургоны с трофеями, чтобы установить, пусть и приблизительно, район предстоящих поисков.
Что же мы узнаём из письма? Узнаём то, что капитан был направлен из Смоленска в Красный. Отъехал от города 7 вёрст и, заметив явную опасность, свернул с большой дороги влево, стараясь достигнуть проезжей дороги, идущей прямо из Смоленска на Ляды. И вот именно после этого утверждения я впал в настоящий ступор. О какой, собственно говоря, большой дороге идёт речь? Ведь он направлялся в Красный, это предельно ясно. Но едва мы взглянем на карту, то поймём, что попасть в белорусские Ляды из Смоленска можно только через Красный! Причём это была на тот момент единственная дорога, по которой можно было доехать в упомянутое селение. Так что главная дорога, по которой впоследствии откатывалась на запад вся французская армия, и была той самой трассой, по которой мог двигаться наш обоз. И раз данная дорога была единственно возможной, то получается, что обоз Лавилета никак не мог сворачивать на дорогу к Лядам, поскольку он и без того на ней находился!
Но не будем придираться и в данном случае. Будем считать, что юная барышня что-то не так поняла, будучи не слишком искушённой в географии и военной топографии. Будем изначально уверены в том, что бравый капитан продвинулся по дороге от Смоленска к современному городку Красный на 7 вёрст или 7,5 километров, после чего свернул куда-то влево. Снова вопрос: зачем? Ведь если он повернул влево, то подразумевается, что казаки были справа от главной дороги. Непонятно, откуда они там взялись? Ведь справа от трассы Смоленск — Красное и параллельно ей протекает Днепр. Ни дорог, ни мостов, ни путей для отступления и манёвра. Основных сил русской армии здесь нет и в ближайшую неделю не предвидится. И в этот самый момент две тысячи солдат Великой армии отчего-то бросают свои пушки и ни в какую не желают сражаться с небольшой горсткой неизвестно как туда забредших казачков. Странно всё это и удивительно!
Впрочем, странности странностями, а нужно продвигаться в нашем расследовании дальше. Будем считать, что капитан ехал по основной дороге на запад, со всех сторон прикрываемый громадным скопищем народа. Но где же именно он свернул влево? Ведь в любом месте такой манёвр не осуществишь. Если отсчитать от границ Смоленска двухсотлетней давности означенное расстояние, то роковой поворот, должно быть, состоялся в районе села Михновки, которое существовало и в те времена. И теперь давайте подумаем, отчего сей поворот был осуществлён. Ведь капитану изначально был дан приказ добраться до Красного! Да, в кустах замаячил десяток подозрительных всадников, так что с того? Ну, хорошо, пусть не десяток, а два десятка! Солидная опасность для одного небольшого обоза из двенадцати подвод. Но он ведь был вовсе не один в чистом поле! 2000 вооружённых людей окружали его сзади и спереди!!!
Что может сделать обычный армейский капитан при подобных обстоятельствах. Вариантов, как всегда, три. 1. Ринуться вперёд очертя голову и пасть смертью храбрых в ближайшей канаве. 2. Сразу сдаться в плен и не морочить себе голову глубокими раздумьями. 3. Попытаться обойти опасный участок дороги и выйти на неё в более безопасном месте. Вот и все вариации.
И, судя по содержанию письма, как раз и был выбран последний вариант (во всяком случае, мне поначалу представлялось именно такое развитие событий). Теперь посмотрим, имелись ли в тех местах возможности для объезда. Откроем карту Смоленской губернии от 1910 года и внимательно осмотрим участок дороги, ведущей на запад. Да, действительно, такой объезд существовал! Разумеется, по скверным просёлочным дорогам, не слишком удобный, но был! От Михновки следовало свернуть налево и доехать до Ширяева. Далее дорога шла в Хлясино, затем в Лубню и наконец, в Хохлово, которое стоит уже на столбовой дороге. Заметим себе, что расстояние от Михновки до Хохлова около десяти километров. Разумеется, в объезд несколько дальше, но в тех условиях, когда на телегах ещё отсутствовали спидометры, а световой день был уже короток, ошибиться на пару вёрст было немудрено.
И что же у нас теперь получается? Получается так, что если все наши рассуждения корректны, то обоз чётко исполняющего приказы начальства капитана Лавилета путешествовал именно по озвученному мной маршруту. Следовательно, нам нужно только посмотреть на карте, в каких же населённых пунктах протекала неширокая речка и стояли мельница с церковью. Прежде всего, все описанные в письме приметы имелись в самой Михновке. И речка, и церковь, и мосты, и господские дома, и даже плотина с обозначенной около неё мельницей были, как говорят, в наличии. В Лубне есть речка и господский двор, но всего остального нет. И в Хохлово не всё гладко. Да, есть церковь, есть и ручеёк, но крошечный. Что же касается мельничной запруды и господского дома, то они, хотя и присутствуют на карте, однако на значительном отдалении. В километре на запад есть маленькая плотинка (у дер. Запрудье, видимо мельничная) и два мостика неподалёку. Господский же дом «Беляновщина» стоит в полукилометре севернее церкви. При этом нужно особо уточнить, что нашему обозу для достижения мостов в Запрудье следовало непременно пересечь трассу Смоленск — Красный и вновь углубиться в непролазные российские грязи.
Самое время вспомнить ещё об одной подробности упомянутой в письме Елисаветы. Вот интересующая нас цитата: «Приметы, где он зарыл это сокровище, следующие: в правой стороне церковь и господский деревянный двухэтажный дом, а в левой мельница». И нам следует внимательнейшим образом рассмотреть обоих кандидатов на место наиболее вероятного кладохранилища. Довольно быстро можно отбросить Хохлово с Запрудьем. Как ни становись, не удаётся занять такую позицию, чтобы церковь и господский дом были чётко справа, а мельница слева. А вот в селе Михновка ситуация была совершенно иного свойства. Давайте я теперь расскажу вам, как всё происходило 200 лет назад, своими словами.
Ранним утром 3 ноября 1812 года небольшой обоз с заранее вывезенными из Москвы ценностями начал движение по дороге Смоленск — Красное. Кроме небольшой охраны из двух десятков пехотинцев и возниц их «прикрывал» сводный «полк», сформированный из тех больных и раненых бойцов Великой армии, что не входили в Москву, а были оставлены в Смоленске на излечение. Возможно, среди них были и упомянутые девицей Овцыной солдаты из Вюртембергской дивизии. Моральное состояние этого контингента можно сразу определить как удручающее. Уже нахлебавшиеся военных тягот и т