Верлов умолк, скрестил на груди руки и гордо посмотрел на окружающих.
И вдруг широкие улыбки разлились по лицам Суравина и Бромберга.
– Охота была вам столько говорить! – весело произнес Бромберг. – Ведь ваш конечный план был давно ясен мне!
– Да и мне тоже! – подхватил Суравин. – Я сердцем угадывал правду.
– Ну и что же? – хладнокровно спросил Верлов.
– Я остаюсь с вами! – твердо произнес Бромберг.
– И я тоже! – сказал Суравин.
– Вы говорите это серьезно? – спросил Верлов, у которого глаза так и заискрились от прилива неожиданного счастья. – Значит… значит, вы готовы стать моими помощниками?
– Да! – в один голос ответили Суравин и Бромберг.
Вера не выдержала.
Она вдруг закрыла глаза руками и громко разрыдалась от наплыва счастья.
Бросив на нее быстрый взгляд, Верлов твердым шагом подошел к Суравину.
– Николай Саввич! – заговорил он взволнованно. – Еще минуту тому назад я не смел обратиться к вам с одной просьбой, решив пожертвовать своим личным счастьем ради главной цели. Но теперь, когда вы остались моим прежним товарищем и новые узы мести еще больше сблизили нас…
– Вы хотите просить руки Веры? Не так ли? – смеясь, перебил Суравин.
Вера вспыхнула, как пион, и словно испуганная птичка выскочила вон из каюты.
– Позвольте!.. Откуда?.. – растерянно залепетал Верлов.
– Э, да будет вам, дорогой мой! – махнул рукой Суравин. – Только одни влюбленные воображают всегда, что никто не замечает их любви! Ну а со стороны всегда видно.
Растроганный Верлов бросился на шею Николаю Саввичу и так сдавил его в своих могучих объятиях, что бедный купец чуть было совсем не задохся.
Вырвавшись из рук Верлова, Суравин выскочил на двор и через несколько минут возвратился назад с сияющей счастьем девушкой.
Бромберг от души поздравил Веру и ее жениха.
Из заветного шкафчика была вынута бутылка шампанского, и золотое вино заискрилось и запенилось в бокалах – в честь помолвленных.
Вечер на лоне природы был очарователен, ветра почти не было, и друзья, счастливые и довольные, долго сидели под открытым небом, любуясь звездами и серпом луны.
А когда, наговорившись досыта, все разошлись по местам, бледное утро уже сменяло тихую звездную ночь.
XXIII
– Значит, решено?
– Что именно?
– Да наша свадьба. Мы спустимся в каком-нибудь местечке, недалеко от глухого русского села, там перевенчаемся и тогда приступим к осуществлению моего плана.
Так разговаривали Верлов и молодая девушка, бродя три дня спустя по острову.
Казалось, все заботы на время совершенно покинули их, они полной грудью вдыхали свое личное счастье, предаваясь мечтам и строя планы не особенно далекого будущего.
– И какой он чудак, этот Бромберг! – воскликнула Вера.
– А что?
– Право, можно подумать, что это не человек, а машина. Зарылся в свои чертежи и цифры, не спит, не ест, бормочет вечно, что-то рисует, строит…
– И я уверен, что эта гениальная голова снова выдумает что-нибудь необыкновенное! – с уверенностью ответил Верлов. – Он – настоящий бог! Мы все по уму недостойны его мизинца.
– А между тем – ты заметил? – ведь он влюблен! – рассмеялась Вера.
– Заметил! – ответил со смехом Верлов. – Нянь-Си покорила ученое сердце, да и сама девочка, по-видимому, неравнодушна к нему. Уж чересчур что-то ухаживает она за ним!
– Правда.
– Только он не из тех людей, которые из-за любви забывают все на свете. Он прежде сделает дело, а потом займется любовью…
– Вроде тебя?
– Гм… пожалуй! Только в большем размере. Мы с тобой уже давно объяснились, а он и не думает об этом. Я уверен, что он выскажется лишь тогда, когда мой план будет совершенно закончен.
– К большой досаде маленькой Нянь-Си. Ты заметил, как у ней во время нашей помолвки глаза наполнились слезами?
– Заметил. Вообще, китаянка, по-видимому, очень сильно привязалась к нему. И знаешь, с какого времени? С того самого момента, как он купил ей через Чи-Най-Чанга шелковый костюм. С его стороны это был тоже первый вздох любви, хотя и неведомый ему самому.
– А над чем он сейчас работает?
– Над величайшим изобретением. Он изобрел беспроволочный телеграф, который может передавать до шестидесяти тысяч слов в час. Кроме этого, депеши этого телеграфа не могут восприниматься всеми вообще станциями, а лишь своей. Таким образом устраняется существовавшее до сих пор в беспроволочном телеграфе неудобство, в силу которого неприятель мог перехватывать чужие депеши. Третья особенность его изобретения состоит в том, что аппарат совершенно незаметен, не требуется на станциях мачт. Весь аппарат представляет из себя небольшую коробку с металлической палочкой, выходящей из нее, и клавиатурой. Поместившись с этим аппаратом у открытого окна, можно передавать депеши, не рискуя быть замеченным.
– Но ведь это гениальное изобретение! – воскликнула Вера.
– Конечно! И оно сослужит мне огромную службу. Ты или твой папа научитесь депешировать, и мы устроим одну станцию в Японии, а другую на корабле. Таким образом, я буду всегда знать, что делают мои враги.
– Как это славно! Знаешь, можно устроить туда – папу! Ведь мы сначала повенчаемся, и поэтому мне не стыдно будет оставаться при тебе.
– Конечно! – согласился Верлов. – Кроме этого, Бромберг сделал еще одно открытие, которое в своем применении имеет для нас огромное значение.
– А именно?
– Ты ведь знаешь, что вода, кроме того, что состоит из кислорода и водорода, еще насыщена воздухом. Представь себе, что он открыл способ выделять воздух из морской и пресной воды. Благодаря этому изобретению подводным кораблям совершенно незачем подниматься на поверхность воды, чтобы запасаться воздухом. Наш корабль, снабженный его прибором, может плавать под водой хоть год и всплывать, не показываясь, впрочем, на поверхность, придется лишь затем, чтобы выставить из-под воды наблюдательную трубку для того, чтобы посмотреть, что делается на поверхности.
– Он уже делал пробы? – полюбопытствовала молодая девушка, сильно заинтересованная рассказом жениха.
– Нет еще. С телеграфом он кончает, и на днях мы произведем с ним опыты. Ну, со вторым открытием он покончит потом.
Разговаривая, они не заметили, как идет время, и лишь голод заставил их возвратиться домой.
Бромберг, слегка похудевший от усиленной работы, все еще сидел за столом, погруженный в свои чертежи и вычисления.
А маленькая Нянь-Си задумчиво сидела в углу и не отрываясь глядела на занятого инженера.
XXIV
Прошло еще дней пять.
Все это время Бромберг почти не отрывался от работы и по полдня просиживал в рабочей палатке, которую раскинул на открытом воздухе для того, чтобы быть более уединенным и не так страдать от жары, которая здесь, в тропиках, доходила до сорока градусов по Реомюру.
Но вот, на шестой день, утром, он с торжественной улыбкой подошел к Верлову.
– Пойдемте со мною! – сказал он. – Два аппарата готовы, и вам следует поучиться.
– Как с ними обращаться?
– Да.
– Пойдемте, – сказал Верлов.
Работа оказалась не особенно легкой и требующей большого навыка.
Весь день практиковался Верлов под наблюдением Бромберга и только к вечеру кое-как научился лишь принимать депеши и устанавливать шкалу.
По просьбе Бромберга он унес один аппарат на противоположный конец острова и остался при нем.
В свою очередь Бромберг установил второй аппарат в палатке и, открыв полог, стал телеграфировать.
Через час они сошлись.
Проба была блестящая, и аппараты действовали превосходно, несмотря на лес, разъединяющий их, и на боковой ветер.
– От души поздравляю вас! – сказал Верлов, горячо пожимая руку инженеру, сиявшему от сознания своего торжества.
– Завтра произведу опыт с водой, и тогда сможем смело пускаться в дальнейший путь! – ответил Бромберг. – Только… знаете, я посоветовал бы вам одну маленькую предосторожность.
– А именно? – спросил Верлов.
– Да видите ли, как ни совершенен наш корабль, все же с ним может случиться авария, и тогда все то колоссальное богатство, которое сейчас находится в нем, неминуемо пропадет. А ведь люди могут спастись! Хорошо было бы наши драгоценности спрятать где-нибудь в доступном месте, чтобы после могущей случиться аварии воспользоваться ими.
– Это верно, – согласился Верлов. – А как вы думаете, где бы нам лучше было спрятать наше имущество? Может быть, в Азии?
– Гм… это решительно все равно. Важно, чтобы оно было спрятано на собственной земле. Поэтому посоветовал бы вам купить где-нибудь имение с каменной постройкой и спрятать драгоценности в фундаменте. Каждый из нас будет знать это место, и если кто-нибудь погибнет, то остальные поступят с имуществом погибшего согласно его завещанию.
– Совершенно верно! – снова согласился Верлов. – Вполне одобряю ваш план и поэтому в первую голову выполню его так, как вы это советуете сделать. Мой проект заключается в следующем: через два дня мы снимемся отсюда и полетим снова к восточному побережью Азии. Где-нибудь недалеко от Хабаровска мы спустимся в тайге, я с Верой доберусь до города, там повенчаюсь, куплю дом, спрячу в нем наше богатство, сдам его внаймы без права ремонта и каких-либо переделок, затем Суравин покинет нас и поедет с аппаратом в Японию, а мы начнем приводить в исполнение свой главный план. Я думаю, что придумал хорошо.
– И даже очень, – согласился инженер, отходя от Верлова и снова удаляясь в свою палатку, где он производил опыты.
Остаток дня Верлов, Суравин, Вера и Нянь-Си употребили на сбор плодов, особенно хлебного дерева, из которого выходили прекрасные лепешки.
А рано утром Бромберг принялся за производство опытов разложения воды и выделения из нее воздуха.
Эти опыты, как и опыты с беспроволочным телеграфом новой системы, увенчались полнейшим успехом и вызвали бурю восторгов и аплодисментов по адресу гениальнейшего из изобретателей, перед которым стушевывался