зверь, выпучив глаза, посмотрел вначале на меня, потом на манула и на парня, после чего, явно нехотя и не понимая, что происходит, высунул шершавый язык. — Клянёшься ли ты, служить мне, Максиму Баброву и клану Тигра верой и правдой? Признать нашего духа своим покровителем, а себя верным слугой и членом рода?
— Клянусь, — проговорил парень, и в тот же момент что-то изменилось. Неуловимо, но в то же время явственно. Шерсть белого полосатика на мгновение встала дыбом, глаза блеснули золотой молнией, и он с удивлением протянул язык ещё раз, но повторного эффекта не было. Зато кровь из ладони парня мгновенно перестала капать, а оставленная духом царапина затянулась.
— Следующий? — выпрямившись, спросил я, и на одно колено передо мной опустился Василий.
— Прошу прощения, барон. Но я передумал. Я хочу служить тебе и клану Тигра, но остаться верным нашему духу.
— Понимаю и не осуждаю. Готов? — уточнил я, и вскоре вереница людей потянулась ко мне, слова клятвы так часто произносились в бункере, что вскоре их уже не нужно было произносить, и так все выучили.
Большая часть стариков, мужчин и женщин старше сорока, решили остаться верны духу-покровителю Мануловых. Почти вся молодёжь принесла клятву верности Тигру. А тот, как мне кажется, всего за час умудрился подрасти на пару сантиметров и раздаться в стороны. Даже мускулатура какая-то проступила. Детская округлость начала исчезать.
Но самым неожиданным стало, когда передо мной опустился на одно колено Быков. И дело даже не в клятве, к этому я был в принципе готов, но мужчина решил сменить духа-покровителя. Естественно, я не стал ему отказывать, и через полтора часа был окружён уже не чужими, а своими людьми. С этой мыслью нужно было свыкнуться, но главное, она открывала передо мной новые перспективы.
— Поздравляю, — с не слишком довольной улыбкой проговорила Ольга. — Теперь ты в самом деле барон, со всеми привилегиями и обязанностями. Больше мы не сможем тебя прикрывать, как раньше. Я не смогу.
— Мы по-прежнему сможем сотрудничать. Не вижу в этом никаких проблем. Или ты надеешься, что я откажусь от наших договорённостей?
— Теперь у тебя почти четверть от моих людей. Пусть и ни одного бойца. Ну хорошо, двое, — поправилась она, поймав вызывающий взгляд Васьки. — Ты и этот дикий кот. Но этого мало. А на передовой вы, скорее всего, все поляжете.
— Нет, если успеем наклепать достаточно доспехов, — ответил я, заставив девушку лишь покачать головой.
— Ты не сможешь прятаться за нашим сотрудничеством, больше нет.
— Именно, — сухо кивнула Жанна. — У клана Тигра будут те же обязанности, что и у остальных младших кланов. Независимо от того, выберитесь вы из этой заварушки или нет. Останется единственный выход — сотрудничество с инквизицией.
— Я никогда не был против инквизиции, императора или ордена. Но на моих условиях, — с улыбкой развёл я руками.
— Отлично. В таком случае ты будешь рад услышать, что я связалась с магистром, — не давая продыху, сказала Жанна. — Командование требует немедленно выдвинуться на помощь остаткам рода Секачовых в этом секторе. И теперь ты не можешь уклониться от приказа. Ситуация изменилась.
— Хорошо, мы немедленно выдвинемся к ним. Пусть открывают свободный проход по стене, — скрестив на груди руки, ответил я.
— Догадывалась, что ты так скажешь. Нас пропустят через пять застав, и не будут открывать огонь. Если Секачовы окажутся спасены, ты получишь поддержку от ордена на будущем разбирательстве, — подтвердила инквизитор. — Откажешься или попробуешь уклониться от обязанностей главы рода, его насильно распустят, тебя признают недееспособным, а дальше…
— Я уже понял, отдадут ордену на растерзание. Работать до старости.
— Не просто работать, а на благо всего человечества, в полной безопасности. Позволив сохранить духа и даже выбрать женщину, или нескольких, что будут всегда находиться рядом…
— Даже тебя? — с насмешкой спросил я.
— Что? Я инквизитор! Разящий клинок ордена! — возмущённо выкрикнула Жанна, яростно раздувая ноздри и покраснев. Я не стал её дальше провоцировать, составляя в уме план прохода через наиболее опасные участки, и даже забыл о подколке, когда она неожиданно вернулась. — А для тебя это было бы важно? Если да… то я не против.
— Только не по принуждению, — покачав головой, ответил я.
— Мы, кошачьи, всегда гуляем сами по себе, — фыркнула Жанна, но уходить на сей раз далеко не спешила.
— Заманчиво, но, думаю, у меня будет вариант получше. К концу следующего сезона, — с улыбкой ответил я.
— Если выживешь. Барон, — усмехнулась девушка, резко повернувшись, и так вильнула задницей, что будь у неё хвост — точно заехала бы мне по лицу.
— Внимание всем! Нам разрешили свободный проход через карантинную зону! Идём прямо по стене, никого не опасаемся, — объявил я, но сам послал десяток жуков контролировать пушки на следующих участках. Приказы приказами, доверие доверием, но бережёного бог бережёт, — Собираемся, выход через пятнадцать минут, порядок прежний. Княжич, вы с нами?
— Да, мне, как и госпоже Борзой поступил тот же приказ, что и вам, барон, — хмуро ответил Михаил. — Спасти Секачовых из ловушки, в которую они сами себя загнали. Надеюсь, только там ещё есть кого спасать.
— Есть, — невозмутимо ответил я, потому что один из дронов по-прежнему висел над кварталом складов возле свиноферм, где происходила первая схватка.
— Держать строй, уроды! Ни шагу назад! — кричал Борис, которому пришлось занять место в первых рядах. Своим гигантским топором он без труда крушил искажённых тварей, обросших десятками острых, словно шипы, ветвей.
Существа, ещё недавно бывшие милыми розовыми зверушками с пятачками и завитками-хвостиками, превратились в жутких монстров. Торчащие из черепа деревяшки образовывали клювы, оставляющие на доспехах глубокие вмятины. Получившие дополнительный сустав конечности пытались вырвать из рук обороняющихся щиты или залезть под них.
Секачову было безумно жаль. Нет, не животных, они бы всё равно пошли на убой, и даже не репутации, которая однозначно будет после сегодняшнего замарана. Было жаль прибылей, упущенной выгоды и потраченных впустую ресурсов. Каждая неблагодарная свинья требовала кучу времени, усилий и корма.
Это же относилось к чиновникам и другим кланам, что предпочитали мясо, даже зная, что на каждый килограмм веса нужно потратить от восьми до двадцати кило пригодной в употребление людей растительной пищи. Зерна, листьев салата и прочего. Но тут ничего не поделать, природный белок для бойцов был критически важен. И именно благодаря Секачовым и их фермам выросло уже два поколения воинов в среднем на полторы головы выше предыдущих.
А теперь всё это идёт прахом.
— Не отступать, свиньи! Стоим здесь! — Борис ревел словно раненый секач, и так оно и было. Хоть раны на нём и затягивались в разы быстрее, чем на обычном человеке, он уже использовал свой «второй шанс» в попытке прорваться сквозь кажущуюся нескончаемо толпу. Теперь телу нужен был отдых, на который в текущих условиях рассчитывать не приходилось.
Он не собирался думать, что обречён. Не он, не глава рода. И не сейчас, когда они потеряли одного наследника в этой мясорубке, и второго по вине Борзой суки и её нового дружка. Вот уж кому он бы с радостью срубил башку. Размозжил, ударом о мостовую, а затем скормил тело свиньям. Можно даже этим самым, что бегут сейчас на них по узкому проходу между зданиями.
В целом позиция была удачной. Несколько крепких строений, которые они разрушили способностями и взрывами, служили естественными стенами и существенно сужали манёвр для врага. Улица упиралась в крупный склад, который уже догорал, но давал достаточно жара, чтобы не беспокоиться о безопасности тылов.
Вот только пришло их несколько сотен, а осталось всего пятьдесят. Гомункулы, всегда бывшие безмозглым мясом, о котором никто не сожалел, обернулись против погонщиков. Они едва сумели отбить внезапную первую атаку. Тяжёлые рыцари без сожаления вырезали их до последнего, не дав измениться окончательно, но в этот момент чудовища ринулись из ферм, и оставалось только сражаться.
И они это с успехом делали. Борис умел неплохо считать, всё же их род во многом базировался на коммерции. Великим кланам это не нравилось, но приходилось считаться с главными поставщиками мяса и топлива. Но даже по самым скромным подсчётам всех свиней из южного крыла сектора они перебили ещё во время первой волны. Потеряв всего десяток бойцов, из неодарённых.
Потом, когда стало понятно, что враги не кончаются, и проблему сами они решить не смогут, Секачов принял решение прорываться. И по всему выходило, что они смогут. Но на этой попытке они чуть все не полегли. Когда, неожиданно, твари навалились на них со всех сторон, да ещё и в несколько раз больше.
Этот прорыв стоил ему жизни. Своей, наследника и ещё сотни слуг и воинов. В результате они смогли отступить в складской квартал и сейчас, выиграв позиционно, укладывали тварей плотными рядами, образуя целую кучу из разделанных туш. Даже жаль, что такое количество мяса пропадёт. Но ничего, они используют его для удобрений и получения топлива, из всего можно извлечь выгоду.
Главное — выбраться отсюда живым. И чтобы остальные сыновья не пострадали. Род должен жить, любой ценой.
— Господин! Трупы шевелятся! — крикнул один из дружинников, но Борис не обратил на его слова внимания. Мало ли что померещится после нескольких часов битвы, когда перед глазами всё плывёт? — Господин!
— Что тебе⁈ — рявкнул Секачов, но в этот момент груда порубленного мяса перед ним вздрогнула и начала двигаться. Целая туша свиньи, насаженная на ветви, словно на вертел, поплыла по воздуху, и он даже не сразу сообразил, что происходит. В голове билась испуганная мысль «это невозможно».
Но когда гора в очередной раз вздрогнула, а из-под неё во все стороны начали расползаться толстые корни, стало не до сомнений. Секачов с яростным криком прыгнул вперёд, разрубая широченную, в туловище взрослого человека, ветку своим благословлённым топором. Оружие с лёгкостью отсекло чудовищную конечность, но Борис не рассчитал и оказался слишком близко к врагу.