— Он лишь человек… — попробовал было возразить я.
— Нет. Он давно уже не человек. И уж точно не «просто», — резко ответила инквизитор. — Ты видел судебный поединок между Борзой и Секачовым? Они оба на тот момент не были Великими. Вспомни хотя бы дух кабана.
— Сдаваться я не собираюсь.
— А стоило бы. Милость истинных аристократов ничуть не менее благородна, чем их гнев. Возможно, тебе даже простили бы нападение на голос императора. Послужишь пару циклов инквизиции. Как брат библиарий. Дорастёшь до верхних чинов, соберёшь настоящую поддержку и верных людей, а потом…
— Жанна, посмотри мне в глаза, — резко оборвал я девушку, и она с вызовом взглянула на меня. — Я. Не. Сдамся.
— Хорошо. Прости, — выдохнула Барсова, выдержав лишь пару секунд.
На самом деле она была по-своему права, отстаивая интересы и правила инквизиции. С самого начала она придерживалась одной цели и, несмотря на это, всегда и во всём помогала мне, чем могла. Получала ли она что-то взамен, кроме проблем? Изредка и по обоюдному согласию.
— Я, княгиня Борзая, вызываю великого князя Волкова на судебный поединок, — неожиданно для меня Ольга, гордо вскинув голову, выступила на шестигранник.
— Эй, куда⁈ — едва успел возмутиться я, но дорогу мне уже преградил паладин. А без доспехов эту стальную тушу с пулемётом даже не сдвинуть.
— Ты лишь приближаешь неизбежное, — холодно сказал Волков, и легко, даже слишком легко для своего возраста, спрыгнул на арену.
— А может и есть ещё шанс, — тихо прошептала Жанна, и в этот момент Волков небрежным движением скинул с плеч китель. Мужчина, до этого выглядевший худощавым, оказался словно свит из толстых канатов мышц, рельефно проступающих под кожей, покрытой густыми волосами с сединой. — А нет…
— Вы, детишки, слишком зарвались. Забыв, что в первую очередь вы служите империи и её законам, а не наоборот, — с мрачным удовлетворением проговорил великий князь, поведя плечами. — А раз ваших родителей уже нет, придётся мне заняться воспитанием. Твой отец…
— Не смей даже упоминать мою семью, — чуть не рыча сказала Ольга.
— … Был достойным противником. Умным, сдержанным, пусть и слишком слабым. Он знал своё место, понимал, что ваш род давно уже не великий, — совершенно не смущаясь, продолжил Волков. — Остальные принимали твою скорбь, жалея и не решались поставить на место. Ничего страшного, ради соблюдения законов империи я готов запачкать меч.
— Судебные клинки для поединка! — громко провозгласил пришедший в себя Алларион, вступил на арену и внёс ножны в красном бархатном футляре. — Напомню правила…
— Не требуется, я согласна, — прервав мужчину, Ольга выхватила ближайший к ней меч, отойдя от судьи на свою вершину шестигранника.
— Продолжайте. Закон и протокол должен быть соблюдён, — не спеша брать своё оружие, махнул ладонью Волков. Ему явно доставляло удовольствие бесить Ольгу, а может это и был его план: заставить её выйти из себя и действовать опрометчиво. Я шагнул в сторону девушки, чтобы объяснить это, но мне преградил дорогу паладин и, неожиданно, Жанна.
— Не влезай, пожалуйста, иначе до твоего поединка очередь не дойдёт, — предупредила Жанна. — Прошу. Она уже достаточно взрослая и сама всё понимает. Иначе придётся признать, что она не может быть главой клана. А убить он её не убьёт. Скорее всего.
— Верно, он просто приговорит её род к исчезновению и передаст всех детей в род Волковых, который усилится многократно. Они хотят заставить подчиниться Борзую, — мрачно проговорил я, будто она сама этого не понимала. — Не княгиню, духа.
— Что? Как ты подчинил Манула? Но она же из первородных, такого просто не может быть, — помотала головой Жанна, по-новому взглянув на арену. — Я должна уведомить магистра. Немедленно.
Не дожидаясь ответа или разрешения, девушка выскочила из зала, оставив меня под надёжным конвоем паладина и его братьев. На арене же в это время заканчивали зачитывать довольно короткий свод правил. Никакого стороннего оружия, кроме судебного. Любые способности, данные духом или обелиском, разрешены. Убийство нежелательно, но не запрещено. Бой продолжается до тех пор, пока один из дуэлянтов не сдаётся или не становится неспособен вести бой дальше.
— … деритесь с честью и да пребудет с вами Император! — закончил свою речь Алларион и отступил за границу шестиугольника. — Можете начинать!
Стоило этим словам прозвучать, и Ольга сорвалась с места. Словно огненная вспышка она промчалась через всю арену и уже стояла за спиной Волкова. Таким же приёмом она прикончила Секачова. Но сейчас великий князь лишь шагнул в сторону, а в краткий миг их столкновения мечи высекли сноп искр.
— Как предсказуемо и неумно, — с невообразимой лёгкостью отбив атаку, проговорил Волков. — Вы и в самом деле забыли своё место. Может, в вашем клане до сих пор гуляет сказка о том, что именно ваш дух первородный? Позволю себе выступить в роли наставника и развею это глупое заблуждение. Все псы появились от волков. От нас.
Говорил он это спокойно, даже слишком, отбивая яростные атаки Ольги. Девушка двигалась за пределами человеческих возможностей. Не шла, а рывками перемещалась так, что глаз едва успевал её увидеть. И каждый такой шаг сопровождался звоном клинков и появляющимися в воздухе искрами.
И чем дольше шёл поединок, тем больше Ольга распалялась. На лезвии её меча всё чаще появлялись всполохи пламени. Одежда княгини начинала дымиться, в волосах проскакивали задорные огоньки. Движения становились ещё быстрее, хотя казалось, что это уже невозможно. В таком состоянии я вряд ли продержался бы против неё дольше пары секунд. Будь на месте противника Секачов, из него давно бы сделали шашлык.
Великий князь Волков с лёгкостью отбивал все выпады. Он двигался скупо, не стесняясь отступать, постоянно держал дистанцию и лишь улыбался, глядя на девушку свысока. Лишь присмотревшись, я понял, что он тоже использует благословение, может, не всё, на что он был способен, но достаточно, чтобы заметить.
Его руки словно удлинились, густая шерсть покрылась едва заметными льдинками, на плечах и груди появился тонкий, просвечивающий доспех. Но главное — его глаза. Они потеряли всякую человечность. Белки исчезли, радужка расширилась, а зрачки размылись и стали похожи на два чёрных провала, в которых тонули искры.
Казалось, все попытки Ольги безуспешны и разбиваются о его защиту, что скоро она должна устать, и тогда наступит неминуемый конец. Но вместо этого девушка лишь больше распалялась, её движения становились все более и более стремительными, дерзкими, точными. Я уже с трудом понимал, что и когда она делает, ведь силуэт девушки размылся, и даже его местоположение не всегда можно было определить.
А потом всё резко закончилось. В одно мгновение. Вот Волков отступает под шквалом ударов. Пропускает девушку, не принимая атаку на жёсткий блок, а в следующую секунду она уже лежит на арене, с выпученными от боли глазами и едва дышит, прижимая ладони к груди. Я не заметил встречного удара, но он явно был. Враг подловил её благодаря гигантскому опыту.
— Так похожа на мать, — покачал головой Волков. — Такая же импульсивная и рассчитывающая на силу духа. Глупо грезившая о былом величии.
— Судебный поединок окончен, — поспешил провозгласить Алларион, ступив на арену. — Княгиня Борзая не в состоянии драться, а её противник мог окончить схватку в любой момент. Исход очевиден и провозглашён!
— Я ещё не закончила, — опираясь за меч и с трудом поднимаясь, проговорила Ольга, но было очевидно, что сражаться в полную силу она уже не в состоянии.
— Так вот каков он, ваш судебный поединок? — громко сказал я. — Когда мужчина избивает девушку, годящуюся ему в дочери? Это ваша честь?
— Это был только её выбор, полностью соответствующий правилам.
— Мы не признаём поражения. Как Волков стал вашим защитником, так я стану защитником княгини Ольги, — сказал я, и на сей раз паладин отступил в сторону, пропуская меня на арену.
— А это будет даже забавно. Котёнок, едва научившийся стоять, решил защитить побитую псину, — нагло рассмеялся Волков. — Хорошо, я решу оба судебных поединка одним махом.
— Но по правилам… — попытался возразить Алларион.
— Это абсолютно не важно. Победа неминуема, — отмахнулся Волков. — Уберите девчонку, её род уже обрёк себя на вымирание, когда признал власть над собой.
— Я пойду сама, — отдёрнула руку Ольга, когда один из братьев ордена решил ей помочь. Вместо этого она приблизилась ко мне и заглянула в глаза. — Ты уверен?
— Полностью. Спасибо, что показала мне его силы, — ответил я, поддержав девушку, и она кивнула и отдала мне меч.
Лезвие всё в крохотных выбоинах, чуть ли не в середине — скол сантиметра на полтора. И почти такие же зазубрины на клинке Волкова. Такова была сила их столкновения, хоть противник и принимал их плашмя. Но великий князь не обращал на них никакого внимания. Кажется, ему было совершенно наплевать на состояние меча. Он был настолько уверен в собственной победе, что это даже смешно. Было. До того, как Алларион не отступил с арены, и я не оказался с князем один на один.
— Ты пришёл из другого общества, Старый. А потому к тебе относились как к несмышлёному ребёнку, прощали огрехи в воспитании и манерах, — проговорил Волков, не собираясь сразу атаковать. — Но это время закончилось, когда Император наградил тебя титулом барона. Пора взрослеть и отвечать за свои слова и поступки.
— Кто бы говорил, — коротко бросил я, покачивая клинком и привыкая к его весу.
Нет, даже надежды сравниться с противником в фехтовании у меня не возникало, для этого нужно было заниматься с мечом чуть ли не с пелёнок. Для него это было естественно, словно дышать, я же больше привык к чувству приклада, прижатому к плечу. Чтобы победить, мне придётся поломать все правила. Но на это нужна не только сила, но и время, и удачное стечение обстоятельств.
Волков шагнул ко мне, нанеся два пробных удара, которые я отбил с большим запозданием. Ему хватило лишь изменить положение кисти, чтобы удар шёл с другой стороны. Клинок танцевал в воздухе, а я едва успевал реагировать, подстав