— Ты же видела финал нашего боя с Волковым? Если бы не объединение, я бы проиграл, а с высокой долей вероятности и умер.
— В том-то и дело, что видела. Да ещё и не сама, его мне показала Борзая, встав за спиной. А потом… В общем, именно поэтому отец так резко согласился на уход от благословений. Мама… на одном из поединков использовала сродство с духом, и её не смогли остановить. Она убила четверых охранников, что пытались вмешаться. И жену Волкова. А потом растворилась в духе Борзой.
— И ты не знала этого до моего судебного поединка? — удивился я, и когда Ольга кивнула, уточнил: — Не думаешь, что он тебе соврал, потому что выгодно?
— Он показал мне записи тех дней. Они реально старые и… после этого я уже не смогла так же относится к Борзой, как раньше, — тихо ответила девушка. — А может, просто с самого начала неправильно на неё смотрела, как на защитницу…
— Борзая и есть дух-защитник. Только не человек, а зверь, со своими приоритетами и понятиями о том, что правильно, а что нет, — заметил я, но в ответ услышал лишь грустный вздох.
Ольгу можно было понять. Покровитель из зверя такой себе. Который вне твоего желания поглощает весь совет старейшин и большую часть людей старше пятидесяти пяти. Без всякого сожаления, лишь потому что девушка пожаловалась на то, что не может справиться с ситуацией самостоятельно.
Это пусть и очень могущественные, но животные. У них нет эмпатии, только инстинкты и наработанный опыт. Не человеческий, без наших социальных заморочек. Возможно, в этом плане они куда честнее нас, пусть и примитивней.
Хотела силы — вот тебе сила. Хотела отомстить — ты убила главу Секачовых. Хотела, чтобы перестали мешать старейшины — пожалуйста, их души теперь впитались в великую адскую гончую. Дух дала всё, о чём просила Ольга. Пусть и по-своему. Пожалуй, на самом деле именно так и должен был называться клан — Адских гончих, а не Борзых. Так было бы куда честнее. Волковы — волки Фенрира. Буйволовы — Апис. Медведевы…
— Что теперь? — спросил я, пытаясь понять, как мне действовать дальше. — Если хочешь, ты можешь присоединиться к моему клану.
— Вот ещё. Я княгиня клана Борзых! И «присоединяться» к любому другому клану я не намерена, — с гордостью ответила Ольга.
— Даже в качестве супруги главы клана? — решил пошутить я, но улыбка испарилась, стоило на меня взглянуть девушке. В её глазах я увидел целую бурю эмоций. От надежды и радости до ярости и отрицания. — Извини, если обидел. Понимаю, я-то всего лишь барон, если таковым остался, а ты целая княгиня.
— Что? — теперь Ольга искренне удивилась, а её брови взлетели. — Да нет же!
— Нет? Хм…
— Да! — тут же чуть не выкрикнула Ольга и сама смутилась от такого порыва. — В смысле если это предложение, то да, но… ох, великие духи, почему с тобой так сложно?
— Потому что я не из вашего мира?.. — осторожно сказал я, только сейчас догадавшись, что вылетевшая шутка превратилась в предложение. На которое она ответила согласием! Как неловко-то вышло…
— Какие у вас требования и традиции по поводу брака? — решив не останавливаться, спросил я. — Выкуп невесты? Похищение?
— Похищение? Выкуп? Мы точно о браке говорим? — ошарашенно посмотрела на меня Ольга. — Ещё скажи, что нужно было убить предыдущего главу семейства, чтобы занять его место.
— Нет, может, раньше… но в моё время было достаточно съехать на собственную квартиру, взятую в ипотеку. Это когда ты при покупке квартиры платишь только часть суммы сразу, а остальное с большой переплатой, иногда в два-три раза, выплачиваешь после. Учитывая, что выплаты растягивались на десять-пятнадцать лет, а иногда и больше, за это время успевали родиться, а то и вырасти и съехать дети.
— У вас можно было купить квартиру навсегда? — Ольга задала совсем не тот вопрос, который я ожидал. — А если дети не продолжали выплаты, их не выселяли?
— Ну, была квартплата, но, чтобы она достигла стоимости квартиры и… погоди, а те же Белковы? Они же купили себе квартиру? Выходит, не навсегда?
— Конечно, нет. Поэтому ему и приходится каждый сезон лезть на передовую, чтобы дети росли в достатке. Приходилось. А теперь… я сомневаюсь, что дядя разорвёт ваши договорённости, за них проголосовал совет. Но стоимость аренды…
— Думаешь, он пойдёт на дальнейшее ослабление клана?
— Не столько клана, сколько Борзой. Он много раз говорил, что дух слишком непредсказуемый и своевольный. Что он слишком сильно держит нас в узде. А единственный шанс её приструнить — оставлять голодной. Не сражаться благословенным оружием, вообще уйти с передовой, не подвергая жизни семьи опасности.
— Как всё не вовремя, — взъерошив волосы пятернёй, проговорил я. — Ладно! Значит, нужно вернуться и разобраться со всем происходящим. Только уведомить инквизицию о том, что я выздоровел.
— Жанну? — стрельнув в меня глазками, спросила Ольга.
— Ты что-то имеешь против неё?
— Нет, она, конечно, сильна, и может пригодиться. Но ты же не станешь брать её в жены? — отвернувшись, проговорила девушка. — Она из инквизиции.
— Формально я тоже.
— Знаешь, дорогой, думаю, о браке нам говорить рано! — вспыхнула Ольга, и чуть не пулей выскочила из палаты, оставив меня разве что разводить руками.
— Так. Стоп, — выдохнул я, успокаиваясь, что удалось с некоторым трудом, ведь какая-то часть меня рвалась немедля догнать девушку. — Когда я говорил про самочек, я не имел в виду прямо это и здесь. Возьми себя в лапы и двигайся постепенно.
Я так и сделал. Для начала прошёл обследование, собрал вещи, уведомил дежурного брата аптекаря и вышел на третье кольцо. Благодаря дронам у меня в голове был довольно подробный план города. Не потеряешься. Другое дело, что пока добираюсь до сталинки, нужно хоть приблизительно план действий обмозговать. Прикинуть, что я буду делать, если Владимир откажется от нашего сотрудничества.
Может, наоборот, пойти на обострение и самому съехать? Я единственный, кто может создавать микропроцессоры в этом мире. Без моего прямого участия максимум чего они смогут добиться — это технологий семидесятых-восьмидесятых годов, когда процессоры делались по микрометровым, а не нанометровым технологиям. В тысячи раз менее производительные.
«А я тут совершенно ни при чём», — недовольно прокомментировала Сара.
— Я тебя от себя не отличаю. Мы одно целое, сама говорила, — буркнул я в ответ, и стражи стены, в которой я в тот момент проходил проверку артефактом, нервно оглядывались, сжимая оружие. Но кристалл загорелся зелёным, и меня пропустили.
«Надо скорее восстанавливаться, иначе могут возникнуть проблемы».
«Такое чувство, что пока ты лежал в отключке, их было меньше», — с сарказмом заметила Сара. — «Зачем было влюблённую и отчаявшуюся девушку прогонять?»
«Ты издеваешься? Какое прогонять?»
«Даже не представляешь, на какие жуткие ходы может быть способна отвергнутая женщина. И лучше бы тебе не знать, но увы».
«Я никого не отвергал! О браке пока думать рано, я только начал обустраиваться, а за стенами апокалипсис. Чудище рвётся сквозь границу».
«Здесь каждый сезон Бедствие. Да такое, после которого многие миры бы не выжили. Им повезло, что граница размывается только на девяносто дней, а полностью открывается лишь на несколько. Иначе они и прошлое не сумели бы пережить, а уж это — тем более. Пока прошло чуть больше половины сезона, а уже пришлось эвакуировать два сектора и объявить карантин в четырёх».
А ведь, верно. В первом сезоне, когда я был, тут не дошло даже до эвакуации, а теперь два сектора. Серьёзные проблемы.
«Ты даже не представляешь насколько. Но это легко исправить», — прокомментировала ассистент, и у меня перед глазами появилось изображение с нескольких дронов. Самый дальний давал обзор прямо на границу, а там…
Гигантские, многокилометровые щупальца охватывали всё видимое пространство. Под некоторыми из них ещё виднелись обломки укреплений, покорёженной техники и дирижаблей. Несокрушимый форт отступил почти к самой внешней стене, но и здесь, в эвакуированном секторе, не утихало сражение.
На редких свободных участках шумел удивительно густой и высокий лес. Но радости это не добавляло, ведь я увидел, как одно из деревьев поднимается, вырывая корни из земли, и начинает ползти в сторону города. Противник выращивал себе войска уже на нашей территории.
Тут и там расцветали яркие цветы взрывов, валил чёрный дым от пожарища. Но стоило огню утихнуть, как обгоревшая кора сменялась свежей, а замершее на несколько секунд щупальце скручивалось, погружаясь в землю и мгновенно прорастая в ней сотнями живых крючьев. Словно якоря или канаты, они вытягивали из-за границы тело древесного спрута, и с того тоннами лился сок и пласты коры.
На этой стороне уже оказалась большая часть монстра, но в отличие от головоногих, похожих лишь внешне, он не обладал гибким, способным протиснуться в любую щель телом. А рос если не тысячелетиями, то минимум сотнями лет. И теперь единственное, что спасало нас от скорой гибели, — он не влезал. Вот только проблему это не решало.
Как вообще справиться с чем-то подобным? Ядерный взрыв? Если тактический, он оставит воронку метров двести, выжжет целиком пятьдесят. А у нас тут монстр, у которого одно туловище четверть горизонта занимает. Ему это, может, и не дробина, но точно недостаточно. Полноценный термоядерный заряд в мегатонну? Всё бы ничего, но эта тварь уже на нашей стороне, от города почти ничего не останется. Погибнет процентов семьдесят, разрушения составят половину от всех укреплений.
Даже если это было бы единственное бедствие, последнее испытание, потенциальные потери слишком велики. Но проблема не в этом. А в том, что, даже если кто-то переживёт столкновение со спрутом, через сорок дней откроется новая граница и вновь толпы тварей ударят в оставшуюся оборону. Выживет ли кто-нибудь после этого?
— Ядерка — не вариант, — с сожалением проговорил я. — Иначе инквизиция её уже применила бы. Значит, что? Пора изобретать контактное оружие? Которое могло бы врезаться в плоть монстра. Пиломеч? Маловат будет.