— Загружайте, чтобы не простаивало, — ответил я, скидывая носилки с хворостом. — Шуба порвана, нужно будет починить. И добытчиков…
— Шерстерог! Спасайся кто может! Шерстерог! — раздался истошный крик позади, и на холме появился несущийся к повозкам парень-собиратель.
— Идиот, он привёл тварь прямо к каравану! — яростно выкрикнул Седой. — Смена! Взять копья!
— Стройся! Копья на изготовку! — рыкнул я, а в следующую секунду двухметровый сугроб разнесло в пыль, и сквозь снежное облако выскочил шерстерог. Гигантский зверь, покрытый толстой шкурой, которую не брали ни стрелы, ни копья, выскочил на протоптанную сотнями людских ног дорогу, и тут же ухватил пастью зазевавшегося переселенца, не успевшего податься назад.
Раздался душераздирающий крик, громкое чавканье и шерстерог перекусил несчастного пополам. Тут же в зверя полетели стрелы и метательные копья. Несколько даже попало по морде, но лишь разозлили чудовище. С налитыми кровью глазами оно бросилось на нападавших и с рёвом ударило по саням, круша лёгкую конструкцию.
— Держать строй! Копья вперёд. Стоим! — приказал я, собрав десяток мужчин с длинными двухметровыми пиками. Каждая из них заканчивалась шилом с три ладони: хватит, чтобы под собственной массой зверя пробить ему шкуру и нанести достаточно повреждений, чтобы отпугнуть. Увы, убить его нашими силами почти нереально.
— С дороги! — раздался недовольный крик, и мимо нашего строя промчался один из красных. Жидкая капля пламени сорвалась с его посоха, ударив в зверя, и тут же начала пожирать шкуру.
— Ратибор, стой! — с запозданием крикнул другой маг, но было уже поздно. Юнец подскочил слишком близко. Разъярённый раненый зверь прыгнул в сторону обидчика и смял его вместе с боевым конём. Втоптал в сугроб, проломив лапой-бревном и кирасу, и грудную клетку. — А-а! Сдохни, тварь!
— Держать строй! Стоим! — прикрикнул я на подавшихся вперёд мужиков. Второй маг оказался опытней. Держался на расстоянии, грамотно поливая шерстерога огненными каплями. Конь скакал из стороны в сторону, не позволяя твари приближаться, и вовремя уходил от безумных атак. Через несколько минут противоборство закончилось победой человека, вероятно, просто вскипятившего мозг твари внутри черепа.
— Ратибор⁈ — старший подскочил к хрипящему магу, но даже с нашей позиции было видно — тот не жилец. — А вы что стояли, трусы! Вы должны были атаковать его сбоку!
— И всем погибнуть, только чтобы отвлечь монстра? — мрачно поинтересовался я. — Простите, но мы делали то, что должны. Вы же вполне могли отступить за наш ряд.
— Простите его, господин. Он не ведает, что лопочет, — тут же запричитал староста, оказавшись рядом и согнувшись в три погибели. — Соболезнуем вашей утрате.
— Трусы, — гневно процедил маг. — Носилки мне! Нужно доставить Ратибора в головные сани.
Приказ красного никто не посмел оспаривать. Тем более после такой потери. И через несколько минут носильщики уже утащили изуродованное тело. У нас же возникли другие проблемы.
— Больше людей мы не возьмём. Места нет, — сказал Седой, когда люди от развалившихся саней начали тянуться к нашему очагу. — Лютый, отгони их.
— Нам нужны только собиратели. На одного мужчину в шубе и со снегоступами мы возьмём одну женщину, без детей! Мужчины предпочтительней! — решил я, видя десятки испуганных, отчаянных взглядов.
Сейчас эти люди ещё не до конца осознаю́т положение, в котором оказались, они ещё не понимают, что для большинства из них надежды нет. Но когда до них дойдёт, что сани после тарана шерстерога уже не восстановить. Когда они начнут замерзать… мы должны оказаться как можно дальше от развалин.
— Эта девка с уродцем только место занимает! Выгоните её! — почти сразу женщину с ребёнком вычленили из общего числа. И общине куда важнее получить двух работоспособных взрослых. А детей потом и наделать можно.
— Они из наших. А наших мы в обиду не даём, — резко сказал я, преступая дорогу уже наметившему слабое звено мужчине.
— А ты кто такой, чтобы решать за всех⁈ — взвился тот, вытаскивая кинжал из ножен. Хороший, сантиметров тридцать. Но моё копьё успело быстрее, и бунтарь с криком опустился на снег.
— Уберите его с дороги, иначе привлечёт хищников. Мы берём только мужчин, а не слизняков, — ещё раз повторил я. Всё было решено за минуту, дерзкого раздели и прикопали, люди навалились на жерди с удвоенной силой, стараясь как можно быстрее уйти с места, провонявшего смертью.
— А почему мы шкуру с монстра не сняли? — спросила молодуха, чья очередь вновь оказалась по центру.
— После огня там никакой шкуры нет. А мясо твари слишком жёсткое, — коротко ответил я.
— Да ты знаток, — усмехнулся Сопля. — Не только нашего брата дружиной били?
— Людей бить много ума не надо. Звери иногда куда страшнее, — пожав плечами, ответил я, под моим взглядом Костян потупился и умолк.
— Смена! — рявкнул староста, и всё вернулось на круги своя. Разве что место Рябого заняло двое новых соседей по жерди. Караван похудел на ещё одни сани и продолжил свой путь по бесконечной белой тьме.
— Приближается буран! Всем приготовиться! Приближается буран! Сани в круг! — пронеслось по каравану через несколько бесконечно тянущихся дней. — Все в круг!
— Навались! Вперёд-Вперёд! нам ещё окапываться! — рычал я, подгоняя всех. Буран — это не шутка. Пережить буран можно только одним способом — составив городище и окопавшись. — Быстрее!
— Подождите, пожалуйста! Мы не успеваем! — запричитала баба с дитём, будто остальным было до этого дело.
— Бегите рядом. Навались! — приказал я, не сбавляя темпа. Вопли и крики сейчас меня интересовали меньше всего. Буран приближался, белая стена уже показалась на горизонте, а значит, у нас всего несколько минут. Догнать хотя бы ближайшую повозку. Не отстать от основного каравана. Только так. — Шевелитесь, троллевы дети!
Мы успели. В последнюю минуту. Окапывались уже во время бурана, возводя ледяные стены. Ветер хлопал коврами крыш, пытаясь их сорвать. И бегущие за нами поселенцы, не успевшие прикопать их, хватали руками края. Я лишь молча морщился, понимая, что для многих из них это конец. Отмороженные пальцы никто не вернёт, и спасённое таким образом тепло лишь отсрочит неизбежное. Караван лишится ещё одного звена.
— Нужно забрать их пожитки, — сказал староста, когда погода начала успокаиваться. — Не пропадать же добру.
— Мы столько не унесём, — покачал я головой. — Продуктов хватает, рабочих рук тоже. Не сто́ит утяжелять сани.
— Как скажешь, Лютый, тебе виднее, — нехотя согласился со мной Староста, а потом удивлённо показал на стоя́щего под навесом мальчика. — Смотри-ка, пацанёнок-то живой. Эй, а мамка твоя где?
— Отошла, — пролепетал он, оглядываясь по сторонам.
— Мы выходим через десять минут, — нахмурившись, проговорил я. — В какую сторону она пошла, видел?
— Туда вроде… — не слишком уверенно ответил тот.
— Ты что удумал, Лютый? — посмотрел на меня своими белёсыми мутными глазами староста. — Это их судьба.
— Они все — наши. Пока живы, — ответил я, отходя от саней. — Готовьтесь. Выступайте, даже если я не вернусь.
Мать нашлась в нескольких десятках метров. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она на пределе и уже много дней жертвовала собственным здоровьем, лишь бы подгонять сына.
— Ты пришёл? — прохрипела женщина, сжимаясь в комок. — Зачем? Позаботься о нём… он — самое важное…
— Никто, кроме тебя, о нём не позаботится. Правила едины для всех. Хочешь, чтобы он выжил? Шагай! — сказал я, поднимая её силой. — Сегодня будете идти у борта. Но только сегодня.
Пришлось несколько раз меняться и идти с краю. Благо моя шуба хоть немного спасала от холодов. Но левый глаз и щека замёрзли до такой степени, что вечером, позволив себе вернуться к жаровне, они чуть не растаяли вместе со льдом на шкурах. Дорога продолжалась, а караван не останавливался ни на минуту. Ведь каждая остановка уносила жизни людей.
— Кто из вас Лютый? — красный всадник поравнялся с нашими санями, цепким взглядом пройдя по мужчинам, и безошибочно определил мою шубу. — Ты, следуй за мной.
— Он вольный человек, по какому праву… — начал было староста, но, напоровшись на взгляд мага, стих.
— Пока вы в нашем караване, все под нашей защитой и нашей властью, — напомнил красный, привстав на стременах. — Не согласны — валите прочь.
— Прошу прощения, господин, мы согласны. Всё сделаем, — склонился староста и зыркнул в мою сторону. — Иди…
— То-то же, — удовлетворённо кивнул всадник. — Лютый, иди в голову. Я заберу ещё нескольких, потом проверю.
Спорить с магами, оберегающими караван, — последняя дурость. Только они могут справиться с монстрами вроде шестерога. Только они способны зажечь пламя, если буран задует жаровни. От них зависит жизнь каждого в караване, и все это прекрасно понимают.
— Долина, в которую мы все так стремились всего в сутках пути отсюда, — заявил красный, когда нас собралось около двух сотен. Судя по обмундированию все бывшие охотники или дружинники. Мы продолжали идти, а маг ехать чуть впереди. Перед нами шли только головные сани. Не обычные, вместе с людьми их тянул скот, который могли себе позволить лишь самые богатые из земледельцев.
— Разведка уже вернулась и подтвердила, что в долине намного теплее, чем в окрестностях. Она находится между скалами и не продувается ветрами. Там даже есть незамёрзшая река и много леса. Есть только одна проблема — в долине замечено целое стадо шерстерогов. Нам придётся потеснить их, чтобы выбить себе пространство для жизни. Вопросы?
Вопросов ни у кого не возникло. Стадо шерстерогов — это приговор. Даже если их всего десяток особей, единственное, что советуют выжившие — держаться от этих тварей как можно дальше. Один — уже тяжёлое испытание. С двумя, что атакуют попеременно, не справится ни один маг. Стадо? Тут не поможет даже княжеская дружина с десятком красных.
Но и возвращаться нам некуда. Продуктов хватит всего на неделю, а мы в пути больше трёх месяцев. За это время караван потерял половину саней и больше двух сотен человек. Если мы не отобьём долину, хотя бы небольшой кусочек для жизни, рядом с рекой, погибнут все. Лучшего шанса у нас не будет.