И вот осенью 1991 года, после очередного Съезда народных депутатов, Ельцин поручает Гайдару осуществить экономическую реформу. В Верховый Совет стали поступать первые документы из правительства, предусматривающие в основном линию денацинализации экономики, ее передачу в частные руки.
Я узнал, что программа МВФ, о которой я был наслышан ранее, чем кто-либо в правительстве, была передана кабинету министров, там ее засекретили и стали выдавать под эту программу соответствующие законопроекты. Тогда мне стала вполне понятна неуверенность Гайдара, Чубайса и Федорова, которая в то время переходила буквально в косноязычие, когда они пытались ответить на вполне профессиональные вопросы депутатов.
Журналисты плохо разбирались в сути программы, запомнив только одно: надо гигантски ускорить приватизацию любыми путями. Поэтому всякий раз терялись, когда затрагивались вопросы, связанные с бюджетом, налогами, внешней торговлей, развитием приоритетных отраслей — машиностроения, оборонного комплекса, сельского хозяйства, — заработной платой, пенсиями и т. п. Все это их вообще мало интересовало.
Если проанализировать биографии самых богатых людей России — банкиров, промышленников, торговцев и владельцев недвижимости, хозяев экспортно-импортных фирм, — то оказывается, что почти все эти люди преуспели не в силу своего предпринимательского гения, начав с небольшого дела, как, скажем, когда-то начинал великий создатель конвейера Г. Форд, а в наше время программист Б.Гейтс, а исключительно благодаря использованию государственных ресурсов, личным связям с высокими должностными лицами.
Богачами поколение «новых русских» стало взрывным способом, вне времени и пространства. Однако они мгновенно получили в собственность все то, что не создавали своим трудом и не могли легально приобрести в собственность, так как не обладали соразмерным денежным капиталом.
Мелковаты эти «предприниматели», чтобы сохраниться в жесткой конкурентной обстановке и реально упорядоченной экономической среде. Формула успеха деловых людей в новой демократической России звучала так: «Власть — деньги — власть — опять деньги!» Нет, не получится из них никакого авангарда для вывода экономики из кризиса».
Итак, все то, что в учебниках новейшей истории получило условное название «конституционного кризиса», на самом деле стало кровавой, бескомпромиссной, но всего лишь битвой шкурных интересов. За растаскивание госсобственности.
Геополитическая миссия Анатолия Чубайса и Татьяны Ельциной
НАША ВЕРСИЯ:
У Анатолия Чубайса было много тайн, которые он тщательно скрывал от общественности. Тайна про «сто тысяч одних курьеров», то бишь американских консультантов, круживших возле него в Госкомимуществе и нашептывающих ему правила «расгосударствления» — это, пожалуй, только одна из таких тайн. Были и другие.
Самой сокровенной тайной Анатолия Борисовича была, собственно говоря, технология, которую он использовал, дабы завоевать доверие у Бориса Ельцина, пробиться со всеми своими программами «к его телу».
Эта технология состояла в том, что он сумел убедить любимую дочку президента в своем величии. Словно хитрый змей-искуситель, он все глубже и глубже вползал в ее душу, убаюкивая ее инстинкт самосохранения. О, как он был умен, как галантен, как очаровательно мужественен и энергичен!..
Рядом с Чубайсом она себя чувствовала королевой
…Таня откусила большой кусок красного яблока и щелкнула выключателем телевизора, углубившись в теленовости. Но слова диктора не лезли в голову. Почему в программе так много говорится о провале новой экономики? Разве ее папа и его кабинет министров делают что-то неправильно? Почему без конца звучит слово «кризис»?
Она вновь захрустела яблоком. Конечно, заставить жить страну по-новому было непросто. Разумеется, будут взлеты и падения, правильные шаги и ошибки. Но слово «кризис» казалось ей слишком резким. А тут еще диктор сказал, что в России нет ни одного человека, который был бы способен вывести страну из этого кризиса. Как это ни одного? А Чубайс?.. Энергичный, сильный — личность, на порядок ярче «младореформатора» Егора Гайдара. Вот кто уж точно реформы не провалит — он непотопляемый лидер. И она поможет ему в этом, будет его музой-вдохновительницей. Таня гордо расправила плечи.
Татьяна продолжала дожевывать яблоко, вглядываясь в экран телевизора — не покажут ли этого демонически притягательного приватизатора страны? Но Чубайса почему-то не показывали.
О том, какое влияние на Татьяну Дьяченко имел Анатолий Чубайс, кем он для нее был, она расскажет сама в официальном интервью журналу «Огонек». Правда, речь там пойдет о событиях куда более поздних — о президентской кампании 1996 года. Но именно тогда Чубайс стал главным сторонником переизбрания Бориса Николаевича на второй срок.
Мы позволим себе забежать вперед для того, чтобы показать — ни история «коробки с ксероксом», ни загадки курсирующих между Кремлем и Госкомимуществом американских консультантов не возникали на пустом месте. Почему при всех кадровых трясках — а они коснулись и правительства младореформаторов, и других пришедших им на смену экономистов, — один лишь Чубайс остался непотопляемым?
Шерше ля фам — ищите женщину
Итак, приводим цитату из журнала «Огонек» (2000 г.) чтобы было очевидно: все, что бы ни говорил и что бы ни делал рыжий демонический приватизатор страны Анатолий Чубайс, президентская дочка Татьяна считала абсолютно правильным. Она умела убедить своего отца в том, что «Чубайса надо слушать». Вот ее собственные слова:
«И вот настал день, когда папа очень рано приехал в Кремль и я почувствовала, что он настроен принять окончательное решение. И, боюсь, опасное. Я дома говорила ему, что его никто не поймет, что это потеря всего, что далось с таким трудом. Но он к моим словам не относился серьезно, отмахивался (речь шла об отказе от президентской гонки. — Авт.). И тогда я позвонила Чубайсу и попросила его срочно приехать в Кремль. Потому что он был руководителем нашей аналитической группы, и я была уверена: он сможет привести папе сильные аргументы. Я хотела, чтобы папа услышал другую точку зрения, отличную от того, что говорили ему все вокруг. Чубайс приехал. Я пошла в приемную, попросила секретаря узнать у папы, можно ли мне с ним поговорить.
Секретарь доложил, и папа согласился меня принять. Я попросила его выслушать аргументы Чубайса. Папа сказал, что никого не хочет слушать. Но он не сказал, что принял окончательное решение. В этом случае все было бы бесполезно. Если он принимал решение, то больше к обсуждению вопроса не возвращался. Я уж не помню дословно, что говорила, я никогда и ни перед кем не стояла на коленях, а тут я готова была упасть перед ним на колени и умолять. Наверное, он это почувствовал. И сказал: «Ладно, зови!» Когда Чубайс вышел от папы, он был весь на таком взводе! Но вышел он с победой. Подробностей не знаю — знаю, что разговор шел на повышенных тонах. Но Чубайс умеет говорить жестко и аргументированно. И он нашел слова, которые папу убедили».
Итак, для того, чтобы что-то изменить на пути к расстрелу Белого дома, требовалось не просто затормозить приватизацию, а остановить ее главного идеолога. Остановить Чубайса. Но остановить Чубайса было невозможно. Татьяна Дьяченко не позволила бы этого сделать.
Выходит, что и в кровавой бойне 4 октября 1993 года косвенно оказалась виновата Татьяна?
Ну, примерно с той же степенью вины, что и Елена Прекрасная, из-за которой началась десятилетняя Троянская война. Если, конечно, помните, в «Илиаде» Гомера все это начиналось с того, что некий троянский герой Парис, к которому благоволила богиня любви Афродита, похитил жену царя Менелая Елену у ее законного мужа и увез к себе… Опрометчивая любовь привела к кровавому десятилетнему разграблению страны…
Не будем приводить прямых аналогий, и все же…
Там, где начинал говорить Анатолий Борисович, Татьяна заставляла замолкать всех, включая собственного мужа, Леонида Дьяченко. Еще бы — куда ему, начинающему бизнесмену «от науки» до прирожденного предпринимателя?
Анатолий Чубайс оказался священной коровой, с одной стороны, для американцев, выбросивших на приватизацию в России миллионы долларов, а с другой — для дочери Бориса Ельцина, Татьяны Дьяченко.
Но американцы далеко, а Таня — близко. Как это произошло, что они начали понимать друг друга с полуслова? Таня стала для главного приватизатора валькирией, покровительствующей новейшей российской истории. Чубайс выжил во всех политических штормах и баталиях.
В октябре 1993 года революционная ситуация взорвалась выстрелами снарядов из танков. По Белому дому палили прямой наводкой…
ПРЕДЧУВСТВИЕ ДВОРЦОВОГО ПЕРЕВОРОТА
НАША ВЕРСИЯ:
Лето 1993 года было солнечным. Но время от времени народ встряхивали какие-то непонятные катаклизмы. К примеру, обмен денег. Никто в народе не понимал, что происходит, а главное, почему это происходит, чего ради внезапно затеян весь этот денежный обмен. Знали только, что на обмен купюр отводится всего две недели. Все что не успел за это время поменять, — считай, пропало. Народ, у которого уже так «пропало», то есть девальвировались целые сберкнижки, лихорадило.
В своей книге «Записки президента» Б.Ельцин с сожалением вспоминает, что весь этот денежный обмен, в курсе которого он, разумеется, был, застал врасплох его зятя, летчика Валерия Окулова, собирающегося с женой Еленой в Карелию. Дескать, вернутся они из турпохода — а жить не на что. Пока будут отдыхать в Карелии, образцы купюр станут новыми. И останутся ребята совсем без денег. Впрочем, так оно и вышло. Но разве это была драма в сравнении с пожаром, что разгорался на вершине власти?
ИЗ КНИГИ Б.ЕЛЬЦИНА «ЗАПИСКИ ПРЕЗИДЕНТА»:
«А в Москве в это время продолжал разгораться скандал. С резким заявлением выступил министр финансов Борис Федоров. Он прямо во время визита в США потребовал немедленной отставки председателя Центрального банка. Газеты, телевидение набросились на власти с такой яростью, что только искры летели. В этот раз объединились и оппозиционные, и официальные, и правые, и левые, и центристские издания — все забыли об оттенках взглядов, поскольку задело, затронуло за живое, за свое личное абсолютно каждого. Правда, демократическая пресса позволяла себе предположения типа того, что Ельцин не знал о готовящейся провокации с обменом купюр, это грандиозный план Геращенко и Хасбулатова, которые хотят натравить на президента народные массы.