— Взводной механизм вообще не предусмотрен, так что задача упрощается. Спуск, как у моего старого — просто рычажок.
— Неинтересно.
— А ты что, развлекаться желаешь?! Враг, можно сказать, у порога!
— Порог — это где?
— Не важно, — смутился Семен. — Считай, что у входа в твое жилище. Но если у тебя мозги чешутся, можешь в свободное время изобрести ткацкий станок, а то бабам нитки девать некуда.
— Изобрету. А это что?
— Не-ет, ты сначала скажи, когда арбалет сделаешь? И болты с наконечниками! Всех, кто хоть что-то умеет, можешь посадить или поставь на это дело — срочный заказ! Потом еще будет. И топоры нужны — три штуки!
— Всех посажу. И поставлю. Топоры уже есть, только без ручек. Болты тоже есть — много. Арбалет… пять дней. Ну… четыре. А станок — это что?
— Ладно, — сдался Семен, — ткацкий станок — это приспособление, чтоб, значит, нитки переплетать друг с другом…
Конечно же, Семен увлекся и, позабыв о старейшинах, неандертальцах и арбалетах, несколько часов на пару с Головастиком проектировал (точнее, изобретал заново, поскольку устройства не знал) некое подобие ткацкого станка и челнока для протягивания ниток. Попутно выяснилось, что делать маленький агрегат нет смысла, а большой никуда не поместится. Значит, нужна еще одна пристройка. А может быть, имеет смысл сразу строить деревянный барак, в котором поместится все? С превеликим трудом оторвался Семен от интеллектуальных упражнений, а когда ушел, то вспомнил, что забыл заказать еще один инструмент из металла — тесло. Изобретательский зуд, как известно, просто так не проходит…
Потом был смотр боевой и физической подготовки. Медведь с гордостью демонстрировал, как его подопечные дубасят друг друга палками и превращают железными клинками в лохмотья шкуры сайгаков, набитые всяким мусором. Кроме того, старейшина ввел в комплекс подготовки молодых воинов новое упражнение-«антидротик». Оно заключалось в том, что двое-трое кидались палками в кого-то одного, а он должен был эти палки отбивать, перехватывать или уклоняться от них. Семен смотрел на это с печалью:
— Бесполезные усилия, Медведь! Ты просто не видел, как чужаки действуют своим оружием. С таким же успехом можно пытаться уклониться от стрелы, выпущенной в упор.
— Ну и что?! Хью, между прочим, мог перехватывать и стрелы, и дротики, а наши парни чем хуже? Пускай тренируются!
— Пускай, конечно. Только сравниваешь ты их зря. У хьюггов, кажется, глаза устроены иначе — они, в отличие от нас, видят предметы, летящие с большой скоростью. Что-то плохо им это помогает. Щиты нам делать надо — вроде того, который я привез.
— Прятаться?! Защищаться?! И ради этого таскать с собой по степи такую тяжеленную штуку?! — возмутился старейшина до глубины души. — Ты глупостей-то не говори, Семхон! Лучшая защита — это нападение! Первый раз об этом слышишь, да? Может, еще скажешь, что парни должны воевать кучей и кидаться втроем на одного? Как бабы?!
Семен махнул рукой — спорить бесполезно. Он уже знал, что тренировать женщин по новой методике старейшина отказался. Время от времени он проводил для них только «уроки» фехтования, да и то, похоже, лишь потому, что не желал перечить вождю лоуринов — среди воительниц присутствовали две его женщины.
Тренировочную площадку женщины оборудовали для себя на приличном расстоянии от поселка — Семен заподозрил, что это для того, чтобы не пугать мирных жителей своим воинственным визгом. Если от него кровь в жилах и не стыла, то уши закладывало — совершенно точно.
Клинок он снял с древка и остался с непривычно уже легким посохом в руках.
— Бить буду без дураков, — предупредил Семен. — Может, поумнеете и займетесь нормальными женскими делами. Ваши мужики мне за это только спасибо скажут!
— Не дождешься, — прошипела все еще довольно толстая Рюнга.
— Р-разговорчики в строю! — тоненько взвизгнула Сухая Ветка и скомандовала: — С левой впер-ред марш!
Шагали женщины, конечно, не с левой, а с какой придется («Перепутали от волнения», — догадался Семен), но надвигались довольно плотным строем, умудряясь вроде бы не мешать друг другу.
— Ну, держитесь, — пригрозил Семен и, со свистом прокрутив в воздухе посох, устремился в атаку.
Отбивались женщины довольно ловко, но Семен все-таки слегка врезал Рюнге по лбу (чтоб не хамила), Тарге подставил под глаз синяк, а Нгулу вообще свалил тычком в солнечное сплетение. Соратницы тут же пихнули «раненую» назад и сомкнули строй.
— Молодцы, — хотел было похвалить Семен, но не успел.
По команде, которой он не услышал (а может, ее и не было?), восемь женских глоток одновременно… В общем, от акустического удара такой силы Семен аж присел и чуть не выпустил посох из рук. Длилось это всего лишь мгновение, но когда оно прошло, выяснилось, что строй рассыпался, и Семена со всех сторон молотят лезвиями пальм, обмотанными кусками шкуры.
Это было настолько неожиданно, унизительно и больно, что он взвыл и закрутился на месте, распихивая, разбрасывая в стороны чужое оружие. Вскоре вокруг него уже был свистящий смертоносный круг обороны. Будь на древке лезвие… Впрочем, это, наверное, мало что изменило бы: вновь раздался визг, сразу трое женщин сунулись вперед, блокируя движение посоха своими пальмами, и прежде чем Семен раскидал их, стало ясно, что он убит уже многократно — подлыми ударами в спину.
«Ну и стервы! — восхищенно думал Семен, потирая ушибы. — И ведь ничего не скажешь — сам учил. В былой современности масса романов и фильмов о женщинах-суперменках. Тех, которые хотят „убить Билла“ или которые Никита. Наверное, под этим есть какая-то фактура — во всех наикрутейших сектах и террористических кланах женщины — самые крутые. Знаменитая злодейка Фани Каплан была анемичной изнеможденной девушкой и к тому же почти слепой. Тем не менее в дедушку Ленина она стреляла очень „кучно“ — из тяжелого армейского нагана. А у него отдача, между прочим, не то что у ТТ или „Макарова“!
С первобытными женщинами история немного другая. Лоуринские дамы пережили катастрофу. В отличие от мужиков, в их сознании закон выживания вида (конкретной общности, а еще конкретней — своего мужчины, своего ребенка) преобладает (довлеет, доминирует) над остальными Законами жизни. Женщины эти, конечно, коротконогие, толстомясые (мягко выражаясь), визгливые и вроде бы глупые, но… Но в русском фольклоре фигурирует богатырь по имени Никита Кожемяка. Этот персонаж поимел немереную силу в руках из-за того, что мял кожи — очень трудное занятие. То есть рядом с вонючим чаном, наполненным шкурами всякой убоины, современные тренажеры из фитнес-центров просто отдыхают. А для кроманьонской женщины мять эти самые шкуры не спорт и не тренировка. Это — с детства привычное занятие, которое и работой-то не считается. То есть если сопливой девчонке вдруг нечего делать, то ее, конечно, заставят мять шкуру или просто кусок кожи — на ремешки сгодится. От этого занятия очень укрепляются и развиваются определенные группы мышц. Особенно кисти и предплечья. В родном племени лоуринов нет традиции пожимать при встрече друг другу руки — даже среди мужчин, не говоря уж про женщин. А между прочим, рукопожатие какой-нибудь Рюнги или Тарги могло бы любого Сталлоне сделать калекой — работа у них такая. Ну, правда, для полноценного удара дубиной или палицей требуется задействовать еще кое-какие группы мышц, которые для работы с кожами не нужны. У женщин их почти нет — что поделаешь, не сможет лоуринская воительница развалить противника до пояса даже стальным клинком. Да и нужно ли это?»
— Так держать, красавицы, — провозгласил Семен. — Я теперь знаю, чего вам не хватает!
— Мужика? — догадалась Тарга. — Чтоб настоящий был, чтоб — ух!
— Какого тебе «ух» с такой-то рожей! — немедленно отреагировала ее вечная соперница Нгула. — На себя посмотри!
— Сама дура!!! — перешла с баса на фальцет Тарга. — Валялась, как мешок, пока мы тут…
Она употребила выражение, которое считается не очень пристойным даже среди лоуринов. Поскольку дело касалось Семхона, немедленно взвилась Сухая Ветка:
— Какое…?! Это ты, что ли?!
— Не ори!!! — заорала Тарга. — Самой только нос расквасили, а у меня уже глаз заплывает!
— А нечего пялиться на чужих мужиков!!! — перешла почти на ультразвук Ветка. — Щас второй подобью!!!
— Я те подобью, замухрышка!
— Кто замухрышка? Я замухрышка?! Ах ты… Семен хотел остановить этот разврат грозным мужским окриком, но удержался: «Интересно, как у них с инстинктами и рефлексами? В смысле: волосы друг другу драть начнут или пальмами махаться?»
Они дрались на пальмах. Расчетливо и жестко — без всякой женской взбалмошности. При несопоставимых весовых категориях — примерно как танк против велосипеда. И худенькая, длинноногая Ветка действительно подбила Тарге второй глаз! А потом и вовсе выбила пальму из рук. Однако соперница сдаваться и не подумала, а ринулась в атаку, норовя сграбастать верткую девчонку голыми руками…
— Хватит!!! — рявкнул Семен.
Воительницы остановились, посмотрели на Семена, а потом Тарга плюхнулась задом на снег и заревела в голос. Странно, но все остальные, и Нгула в первую очередь, тут же кинулись ее поднимать и утешать. Семен приобнял Ветку за плечи:
— Ты, оказывается, страшная женщина!
— Что, уже распух?! — схватилась Ветка за свой разбитый нос.
— Пока еще не сильно, — успокоил ее Семен. — Ты снег приложи. А вообще, вам нужны щиты. Сплетете из прутьев вот такие штуки — изнутри петля и ручка, чтоб держаться. Будете ими в строю прикрываться. То есть пока идешь на сближение — прикрываешься, а потом бросаешь и давай пальмой работать. Если будет хорошо получаться, мы вам эти самые щиты снаружи металлом обделаем.
Семен протиснулся в лаз, втащил светильник и долго сидел на корточках, дожидаясь, чтобы привыкли глаза. Потом осторожно ступил на утоптанный грунт пола: «Холодно, сухо, но воздух не застойный — есть какая-то вентиляция. Нога человека не ступала здесь почти два года — живого человека…»