Это и случилось с последними двумя эпизодами первого сезона «Клана Сопрано». Сначала никто не переживал по этому поводу, потому что все были заняты рутинными задачами, связанными с производством. К тому же, как вспоминал потом Чейз, он не ожидал, что сериал продержится больше одного сезона. Однако с началом второго сезона «Клан Сопрано» сценаристам, а затем и зрителям, стало ясно, что самая сложная задача — сделать из этого шоу продолжительный сериал.
В конце первого сезона дядя Джуниор — формальный глава мафии и самый опасный противник Тони — оказался за решеткой. Обнаружились интриги, которые Ливия плела за спиной у своего сына. Гангстеры и члены семьи Сопрано уже обсудили тайны, стоявшие за их враждой. В последней серии Тони приехал в «Грин Гроув» с намерением убить свою мать, но передумал, когда увидел, что она пережила (или сымитировала) инсульт. Стукач в банде был обнаружен и устранен, но другой подозреваемый — Биг Пусси — исчез. Мелфи, главный проводник мыслей и переживаний героя и наиболее этически приемлемый персонаж, вынуждена была временно приостановить свою практику. Терапия Тони перестала быть секретом, и вскоре о ней будут знать все, так что Тони сложнее станет угрожать врагам и добиваться выгодных условий. И, разумеется, Семье необходимо искать новые источники дохода.
Солидный набор проблем для сценаристов. Тот факт, что нам эти проблемы известны, придает первому эпизоду второго сезона оттенок самоиронии, словно сериал подсчитывает накопившиеся трудности с помощью последовательности сцен.
К счастью для шоу и для нас, в этой серии присутствуют замечательные саундтреки. Поздняя классика Фрэнка Синатры «It Was a Very Good Year» звучит в конце первой сцены, когда группа молодых людей, включая азиата, притворяющегося Кристофером Молтисанти, сдают экзамен на брокера: режиссер Аллен Коултер путешествует по миру «Клана Сопрано» в манере, напоминающей финал «Маменькиных сынков» Федерико Феллини[82].
Автор песни вспоминает свою жизнь как серию небольших зарисовок, относящихся к разным возрастам; слова дополняют циклическую форму кино- и теленарратива. Мы видим Ливию на больничной койке. Она бросает на нас короткий и вызывающий взгляд, ломающий четвертую стену. Тони играет в карты в офисе «Бада Бинг», а затем принимает деньги от капитана Рэя Курто (Джордж Лорос), которого Тони приметил в качестве потенциальной замены Джеки Априлу-старшему в начале первого сезона. Дядя Джуниор в оранжевой робе шагает в колонне других заключенных: когда-то могущественный гангстер теперь стал одним из многих. Камера двигается по синусоиде, начинающейся с затылка Энтони-младшего, смотрящего в зеркало на свое теперь уже заметно повзрослевшее лицо с массивной челюстью (а Синатра тем временем вспоминает себя в двадцать один год). Мелфи принимает пациентов. Поли Уолнатс механически занимается сексом с неизвестной женщиной, которая (судя по стеклянному фону, высоким каблукам и ненастоящей груди) может быть танцовщицей из «Бада Бинг». ФБР (воплощенное исключительно в руках, двигающих карточки на доске) пытается восстановить реальную иерархию Семьи[83]. Мечтающий о карьере сценариста Крис с заметным интересом смотрит кульминацию гангстерского фильма 1948 года «Риф Ларго»[84], а затем камера показывает нам не компьютер или блокнот, а дорожку кокаина[85]. Сильвио покупает новый костюм и ботинки. Тони учит Медоу водить (а Синатра поет о поездках в лимузинах с женщинами из высшего общества). Переход от этой сцены к сцене с Ириной, оседлавшей Тони (пока Фрэнк поет о девушках-шоферах), подчеркивает его двуличность и выглядит так, словно сразу после поездки с Медоу Тони отправился прямиком к своей любовнице.
Затем, когда Синатра начинает рассказывать об осени своей жизни, мы видим семейную сцену Тони и Кармелы. Неверный муж тайком крадется домой ночью, избавляясь от вещей, которые могут его выдать, и забирается в кровать к жене. Кармела наблюдает за Тони, притворяющимся спящим. Он открывает глаза, встречает ее взгляд… Кармела переворачивается на другой бок — очевидный жест упрека. Кроме того, это напоминает первый диалог с Кармелой в пилотном эпизоде, когда она намекает на неверность Тони двусмысленной ремаркой. «Я рано сегодня приду с работы», — говорит он. «Я не о работе», — отвечает она.
И начинается эпизод, первая сцена которого напоминает подводку к шутке: Тони идет взять себе газету, как он делает всегда, и видит Пусси, который ждет его в конце подъездной аллеи. Тони приводит его в подвал, как тогда, когда начал догадываться, что Джимми Алтьери — стукач. Их воссоединение проходит очень неловко. Пусси настаивает на том, что его проблемы со спиной — не выдумка, и ругает Тони и его людей за то, что приравняли его слабость к предательству. Тони обнимает Пусси, но затем разрушает теплоту момента, когда слишком активно начинает трогать его руками, ища прослушку (и она на нем есть).
Последующие взаимодействия между Тони (и его людьми) и вернувшимся Пусси непривычным для «Клана Сопрано» образом затягивается. Однако показательно, что в этом эпизоде нарратив кажется более минималистичным, чем в первом сезоне. Раскрытие персонажей происходит медленнее и любопытнее, чем в первом сезоне, — допрос Пусси его старыми друзьями построен вокруг пародии Сильвио на Аль Пачино в роли Майкла Корлеоне и заканчивается намеком: «Наш истинный враг еще не показал свое лицо». А параллели между сюжетными линиями кажутся еще более впечатляющими. Истории Ливии и Пусси вращаются вокруг, возможно, несуществующих проблем со здоровьем[86], и у обоих героев есть сцена, где они смотрят прямо в камеру, словно изучая реакцию собеседника — невидимого в случае с Ливией и Тони — в случае с Пусси, — чтобы понять, насколько правдоподобна их игра. В длинной и поначалу никак не объясняемой сцене, капо из команды Джуниора, Филли Париси (Дэн Гримальди), получает пулю от перебежчика и будущего солдата команды Сопрано Гиги Сестоне (Джон Фиоре) в качестве мести за то, что распускал слухи о проблемах с матерью Тони. Затем Тони звонит Мелфи, чтобы сказать, что она может спокойно вернуться к своей практике; однако, несмотря на их диалог и последующую встречу в дайнере, Тони не возвращается в этом эпизоде в терапию и вынужден довольствоваться обсуждением своих проблем со своими друзьями-мужчинами и участием в бессловесных семейных ритуалах с Кармелой (например, когда она разогревает для него пасту).
Как это обычно бывает в первой серии сезона, вводятся новые важные герои. Крис становится боссом для двух мелких бандитов, связанных с семьей Сопрано, Шона Гисмонте (Крис Тардио) и Мэтта Бевилаквы (Лилло Бранкато-младший[87]), незадачливых головорезов, боготворящих Тони и воображающих себя опасными гангстерами (хотя их основное занятие — продажа дешевых акций доверчивым пожилым людям). На барбекью появляется сестра Тони Барбара (Николь Бердетт) и родители Кармелы Хью и Мэри ДеАнджелис (Том Алдредж и Сюзанн Шеперд), которые ненавидят Ливию и не пришли бы, если бы она там присутствовала.
Самый важный новый персонаж — это Дженис. Как и Барбару, ее уже упоминали (и ненадолго показывали ребенком в серии «По горло»). Героиня, чью роль исполняет Аида Туртурро[88], проникает в мир семьи Сопрано и продолжает оказывать давление на своего младшего брата. Дженис, оставившая Тони ухаживать за их матерью, теперь намеренно ее заменяет: хочет забрать себе ее машину и дом, приходит к Сопрано без приглашения и защищает Ливию в разговорах с Тони и Барбарой. «Ну и семейные посиделки, — говорит она Барбаре на барбекю, — женщине, которая произвела их всех на свет, запрещено здесь появляться».
«Для нее я все еще толстый маленький мальчик!» — злится Тони. Возможно, но сама Дженис демонстрирует эмоциональный инфантилизм, который пагубно влияет на Тони. «Ты выглядишь как подросток», — говорит Тони. «Мой терапевт говорит, что я в стадии регресса», — отвечает Дженис без намека на иронию. Смесь притворной загадочности (она называет себя Парвати), увлечения вторичными духовными практиками и бессознательное стремление всех обмануть уравнивает ее в статусе с уже знакомыми героями, а пара Гандольфини — Туртурро оказывается еще и отличным актерским сочетанием. Героиня Дженис вызывает такое раздражение, что после первого ее появления на экране среди зрителей разгорелись споры, как ее можно терпеть и как быстро ее убьют, а также кто это сделает и с какой степенью жестокости. Таких разговоров никогда не велось вокруг Тони, настоящего убийцы.
Появление Дженис дает «Клану Сопрано» необходимый и своевременный заряд энергии. Кроме того, оно решает основную сценарную проблему: Ливия теперь находится за пределами основной сюжетной арки и не может запустить свои когти в Тони так же, как раньше.
Эпизод «Мужчина заходит в кабинет психотерапевта» сфокусирован на смене поколений. На вечеринке Барбара и Дженис решают, что Тони напоминает им отца. В профессиональном плане Тони уже занял место Джуниора, и это известно всем, кроме ФБР. Кристофер зарабатывает репутацию локального авторитета, несмотря даже на то, что отвергает искреннюю заботу Адрианы и поступает безответственно, когда Шон и Мэтт ведут себя, словно безмозглые дети-переростки. Дженис в конце концов обещает стать похожей на Ливию, хотя последняя все равно незримо присутствует в сериале — изгнанная, но не забытая. «Она для меня умерла», — говорит Тони дважды за эпизод, словно надеясь, что его желание сбудется. Тони и Кармела приезжают в дом Ливии и видят, что его разгромили, вероятно, подростки из соседней школы. «Долбаные шакалы», — произносит Тони. Шакалы, как известно, питаются мертвыми или умирающими. Все то же несбывшееся желание.